— Кэрол, как это понимать? — ахнула миссис Смит.

— Дорогая, я потом тебе все расскажу, — пообещал Пол. — Все не так ужасно, как ты думаешь.

— Да, мамочка, я тоже тебе потом все расскажу, — заплетающимся языком заверила Кэрол. Она никогда в жизни не принимала транквилизаторы и теперь с трудом держалась на ногах.

— А что это за жирное пятно на дубленке? — обратила внимание миссис Смит.

— О, это, наверное, от картошки, — махнула рукой Кэрол. — Знаешь, Джонни очень любит картошку-фри, она у него рассыпана по всей машине.

— Джонни? — упавшим голосом переспросила Джина. — Кэрол, а как же Майк? Ведь ты же встречаешься с Майком!

— Майк? — улыбнулась Кэрол. — О да. Майк лучше всех.

Майк лежал на своей кровати не раздеваясь, прямо поверх покрывала. Хорошо, что мистер Смит, отец Кэрол, отвез его домой: у юноши не было сил даже на то, чтобы стянуть с себя джинсы. Волнения сегодняшнего дня обернулись сильнейшей, всепоглощающей усталостью.

Несмотря на эту силу, прижимающую к земле и не позволяющую шевельнуть ни ногой, ни рукой, Майк чувствовал себя самым счастливым человеком на земле. Родители живы, неприятности с полицией улажены… Даже ключи нашлись, и ему не пришлось вдобавок ко всем подвигам лезть домой по водосточной трубе.

На автоответчике мигал зеленый диодик, сигнализируя о том, что для хозяина имеются не прослушанные сообщения. Майк сделал над собой нечеловеческое усилие и все-таки протянул руку, чтобы ткнуть пальцем нужную клавишу.

— Дорогой, мы живы и здоровы, не волнуйся за нас, — сообщил голос мамы. — Ты, наверное, смотрел новости… Не могли позвонить сразу, нам пришлось выводить и успокаивать пассажиров. Был безумно тяжелый день… Я позвоню тебе завтра. Пока!

Следующее сообщение было от Шейлы.

— Майки, маленький, прости, что переполошила. Все в порядке, Рэйчел звонила. Но я так волновалась… Так волновалась…

Майк запретил себе злиться на тетю Шейлу. Ее нервный характер давно известен, он сам не должен был поддаваться панике и нелепо метаться, подставляя любимую девушку. Но что толку теперь терзаться — все позади. Лучше думать о хорошем.

Например, о том, что на этой кровати сегодня вместе с ним лежала Кэрол, запах которой, казалось, запечатлелся на мягком пледе. И они чуть не стали близки. Милая, желанная Кэрол, верная Кэрол, которая, не раздумывая кинулась вслед за ним в авантюру, попала из-за него в полицию, но ни словом не упрекнула… Майк лежал, вспоминая тепло ее кожи под его ласкающими пальцами и испытывая смешанное чувство вины из-за того, что по глупости втянул ее в историю, и безмерной нежности и любви.

Удобно расположившись на широком супружеском ложе, Джина Смит качала головой, слушая рассказ своего мужа, и приговаривала:

— Господи… Бедные дети, бедные дети…

— Комиссар говорит, чтобы закрыть дело, ему еще нужно связаться с мистером Стрейнджерсом, но он уверен, что здесь не возникнет никаких осложнений, — подытожил Пол.

— Да, но Майк… Такой вежливый, такой сдержанный мальчик, я была уверена, что с ним-то Кэрол никогда в жизни не попадет ни в какой переплет! А тут — взлом, угон, езда без водительских прав, привод в полицию!

— Права-то у него были, — напомнил мистер Смит. — Только под подкладкой куртки, и он тогда об этом не знал. А насчет остального…

— Насчет остального — я вспомнила одну историю из нашей юности, — со смехом перебила Джина. — Помнишь, как родители были против наших с тобой встреч и как-то раз тебя заперли в твоей комнате? И что ты тогда сделал?

— Удрал через окно, повязав клетчатую скатерть на манер шотландского килта, потому что у меня отобрали штаны. Угнал отцовский мотороллер и влез к тебе по водостоку, вытоптав в потемках клумбу с георгинами! — без запинки выпалил Пол, не без удовольствия припомнив свои былые подвиги во имя любви.

— Вот видишь, — улыбнулась Джина. — А ведь ты тоже был таким послушным мальчиком!

—  Да, я припоминаю, сколько тогда говорили об этой катастрофе, — взахлеб подхватила Мадлен, когда Кэролин замолчала, чтобы сделать глоток коктейля. — Просто жуть! Мы всей семьей смотрели эти кошмарные репортажи и все обсуждали, как же опасно стало жить на свете!

— Не больше, чем когда-либо, — возразила Кэрол. — Легких времен не бывает. Вспомни историю — практически каждый век отмечен войнами, эпидемиями и природными катаклизмами, но люди все равно живут, любят и хранят умение быть счастливыми.

— Ой, Кэрол, да ты настоящий философ! — воскликнула Мадлен. — Разве ты ничего не боишься?

— Боюсь, — призналась Кэрол. — Я многого боюсь. Но я не позволяю страху изводить себя. В жизни столько прекрасного, что можно не заметить и пройти мимо, если все время жмуриться от ужаса. А что касается самолетов… Да, есть ситуации и профессии, связанные с риском. Представь себе пожарного, полицейского или каскадера, который каждый раз идет на работу и знает, что его там ждет опасность. Но ведь можно вообще не выходить из дома, поскользнуться в собственной ванной и сломать себе шею. Когда мы говорили с Беном и Рэйчел о чувствах, которые они испытывали при мысли о том, что могли оказаться на месте своих погибших коллег, они мне так и сказали.

— Да, звучит неплохо, — заметила Мадлен, что-то строча в блокноте. — Это надо будет процитировать.

Кэрол вздохнула. О чуткости и понимании со стороны Мадлен не могло идти и речи. Но это было неважно. Кэрол просто хотела выговориться. Неважно кому.

Помнится, на следующий день она сидела на стуле рядом с кроватью, поила Майка горячим молоком с медом и ласково выговаривала ему:

— Ну и зачем ты вообще пошел в колледж? Тебе надо лежать в тепле и не вставать с постели.

— Я хотел увидеть тебя, — просипел Майк. — Хотел извиниться за то, что доставил тебе столько неприятностей. Я чувствую себя полным идиотом, потому что вместо того, чтобы действовать четко и логично, вел себя, как глупый мальчишка. Я поддался панике и разнылся, хотя стоило сесть и подумать, что делать.

— Не кори себя, — покачала головой Кэрол. — Почему-то считается, что мужчина не имеет права на эмоции и должен все держать под контролем. Но мне кажется, что иногда вам тоже хочется расплакаться, и вы не делаете это лишь потому, что вас с детства учили, что мальчишки не ревут.

Он благодарно уткнулся лицом в ее колени.

— Плохо, что врач накачал нас вчера успокоительным, — перевела Кэрол разговор на другую тему. — Я должна была настоять, чтобы ты переоделся в сухое и принял горячую ванну, как только вернешься. Вспотел, ползал в снегу, когда пытался попасть в гараж, после этого — на мороз… Я не удивляюсь, что теперь у тебя жар.

— Ты говоришь прямо как взрослая, — добродушно сыронизировал Майк. — Но вообще я бы не возражал, если бы ты была вчера здесь и помогла мне принять ванну… — Он воспользовался своим положением больного и сделал вид, что не заметил, как при этих словах порозовели щечки Кэрол. — И вообще, если бы нам не надо было расставаться каждый вечер… Жили бы мы вместе, могли бы ухаживать друг за другом… — Его тон приобрел мечтательную окраску.

Кэрол показалось, что сердце у нее в груди подскочило и сделало кувырок. Любимый мечтает об их будущей совместной жизни? Или просто представляет, как было бы удобно не тащиться каждый вечер через полгорода, провожая ее до дома?

Конечно, это было бы здорово — жить вместе. Она представила, как они с Майком в четыре руки готовят ужин, как обсуждают за чашечкой чая события минувшего дня, в обнимку сидят на диване и смотрят любимый фильм… Фантазия повела бы ее и дальше, если бы Майк внезапно не хлопнул себя по лбу:

— Какой я радушный хозяин! Гостеприимство мое воистину не знает границ!

— Что с тобой? — удивилась Кэрол. — Откуда столько сарказма?

— Я же пригласил тебя посмотреть концерт по ТВ. А сам вместо этого лежу и эксплуатирую тебя.