Кэрол продолжала играть, боясь поверить своим ушам. Майк посвятил эту песню ей? Он написал ее после того, как они вчера нежно простились и она поехала домой к родителям? Кэри боялась ответить на откровенный взгляд любимого, понимая, что от полноты чувств, переполняющих их обоих, может сбиться с ритма, а ей так не хотелось испортить эту чудесную песню!

И пусть он спел это при всех, пусть все вокруг смотрят на них и понимают, что это — разговор двух влюбленных… Радость и нежность пересиливали смущение. Кэрол чувствовала себя так, словно Майк при всех скинул бретели платья с ее плеч и выставил обнаженными их чувства, но готова была простить ему это за то счастье, которое он ей доставил. Господи, Майк написал для нее песню!

Она была так растроганна, что по щекам ее потекли слезы.

Кэрол была так расстроена, что по щекам ее потекли слезы. И надо же было так разбередить душу! В последние пару лет Кэрол казалось, что она уже успокоилась на этот счет и перестала испытывать боль, вспоминая Майка.

— Так это же чудесно! — воскликнула Мадлен. — Эта песня сегодня — во всех хит-парадах, она льется изо всех радиоприемников, звучит на всех музыкальных каналах, ее раскупают на дисках и кассетах миллионными тиражами — и, оказывается, она посвящена тебе! Ну и ну!

Мадлен была в восторге. Сенсация обеспечена! Вот это подарок судьбы! Она уже предвкушала, с каким лицом выслушает ее рассказ их главный редактор, а потом публикацию из их газеты перепечатают для журнала «Роллинг стоун» и для всех центральных изданий…

Надо же, вот так зайти в кафе перекусить, случайно встретить старую знакомую и узнать тайну создания популярной песни — разве фортуна может улыбнуться журналисту еще слаще?

— Ну и что ты ревешь, глупая? — поинтересовалась она у Кэрол. — Тебе надо гордиться, что сам Майкл Стрейнджерс…

—  Это было началом конца, — вздохнула Кэрол. — Началом конца.

— Что именно? — не поняла Мадлен. — То, что он посвятил тебе песню?

— Нет. То, что я не смогла сыграть так, как они хотели.

— Неужели он охладел к тебе из-за такого пустяка? — удивилась Мадлен.

— Нет. Как раз наоборот. Он был готов принять меня любой. Он был готов простить мне любую ошибку. Я всегда могла рассчитывать на его помощь и понимание. На протяжении тех нескольких лет, что мы встречались, Майк всегда был моей поддержкой и опорой… Все было слишком идеально, чтобы быть правдой.

— Так в чем же дело? — недоумевала Мадлен.

— Во мне, — вздохнула Кэрол. — Я не могла, не имела права сломать ему жизнь.

— Кэрол, еще раз, со второй цифры — и!.. Стоп-стоп-стоп! Плохо. Смазано. Еще раз… Нет, не то! Не «трам-па-па-па-пам», а «Трррам-та-па-па-па-пам», поняла? Еще раз…

Донован Микс, который после ухода Билли из группы сам взялся за бас-гитару, почти довел Кэрол до слез, пытаясь выжать из нее невозможное.

— Твой уровень игры тянет группу назад, понимаешь? — орал он в тот раз, когда они двое пришли в репетиционный зал раньше остальных и, к ужасу Кэрол, оказались тет-а-тет.

Неизвестно, где болтался в это время Джим-Джей, а Майк так точно задержался на работе. После окончания колледжа Майк подрабатывал в магазине музыкальных инструментов, а по вечерам все так же играл в «Пляшущем еноте». Не желая разрушать сложившийся коллектив, мистер Шадоуз специально для них сделал исключение из правила, гласящего, что в группе колледжа должны играть только студенты.

Итак, Майк все еще был на работе. В результате за Кэрол некому было вступиться, и Донован выплеснул на нее целый ушат издевок.

— Неправда! — пыталась защищаться Кэрол. — Ребятам нравится, как я стучу!

— Да, нравится, — зло хмыкнул Дон. — Они просто подыгрывают тебе, потому что считают себя твоими друзьями. Заметила? Каждый раз, когда ты не можешь сыграть сложнее, четче, быстрее, они просто вздыхают и упрощают под тебя партию барабанов. Ты играешь на уровне дворовой команды, а ведь и у Петерсона, и у Стрейнджерса громадный потенциал. Они могли бы стать профессионалами!

— А ты? — не осталась в долгу Кэрол. — Себя ты тоже считаешь профессионалом с большим будущим?

— А я ни на что не претендую, — отрезан Дон. — Я неплохой звуковик и, когда вы наконец найдете нового бас-гитариста, снова с удовольствием сяду за пульт. Никогда не считал себя музыкантом, и если бы Билли не ушел из-за своего вздорного нрава, то я по сей день с удовольствием играл бы на басу исключительно у себя в гараже.

— Билли ушел, потому что ты его выжил, — возмутилась Кэрол. — До твоего появления у ребят были и споры, и ссоры, но они всегда мирно разрешались. Ни одно недоразумение не перерастало в конфликт! Все произошло из-за того, что ты всегда, в любой ситуации был против Билли и доводил разногласия до уровня междоусобицы!

— Да? И зачем, по-твоему, мне это было нужно? — прищурился Донован.

— Просто тебе хотелось занять место бас-гитариста, что бы ты там ни говорил о своей скромности и нежелании играть. Все твои смелые заявления идут оттого, что ты прекрасно знаешь: Майк не ищет другого басиста! Он не хочет вводить новых людей в коллектив, потому что ты выживал всех новичков, которые здесь появлялись, на первой же репетиции! Ты просто клещ, и ему давно бы надо избавиться от тебя как от источника заразы! Кит ушел тоже из-за тебя!

— Да? А зачем бы это мне выживать клавишника? — ехидно ухмыльнулся Микс. — На это у тебя тоже найдется ответ?

— Да, найдется! Ты прекрасно знал, что до тебя звук делал Кит. Ты просто избавлялся от всех возможных конкурентов! Поэтому ты так целенаправленно внушал ребятам, что клавишник в группе не нужен и надо переходить к классической схеме рок-н-ролльного квартета — ритм, соло, бас и барабаны. Но они тебя не слушали, и тогда Кит ушел сам, насытившись сполна твоими выпадами в его адрес!

Слова Кэрол были продиктованы отнюдь не гневом, вызванным критикой Донована Микса в ее адрес. Она и правда видела, как он по паучьи плетет интриги и постепенно разваливает группу. Если бы не покладистый нрав Майка и Джим-Джея, которые предпочитали сводить любой конфликт на нет — хотя в случае с Билли и Китом они и потерпели фиаско! — Микса давно следовало прогнать из группы и жить спокойно…

— Да что ты понимаешь, девчонка! — злобно выкрикнул Донован, разъяренный тем, что она попала в самую точку, раскрывая суть его грязных козней. — Оттого, что ты наплела про меня всяческую чушь, сама ты не станешь белой и пушистой! Ты — бездарность, поняла? Слышишь — самая настоящая бездарность!

— Не смей орать на нее, Микс, — послышался со стороны кулис ледяной голос Майка. Юноша вышел из комнаты за сценой и остановился рядом с ударной установкой. — Никогда не смей повышать голос на Кэрол. И, между прочим, она права — проще один раз выгнать тебя, чем раз за разом терять друзей и членов группы.

— Ну, давай, давай, Стрейнджерс, защищай свою подружку. — Микс грязно выругался. — Ты просто подкаблучник! Ради этой никчемной безрукой девицы ты готов группу развалить? Флаг тебе в руки. Еще придешь ко мне прощения просить, да поздно будет. Счастливо оставаться, голубки!

Донован скинул с плеча ремень бас-гитары и отшвырнул инструмент в сторону, после чего с грохотом спрыгнул со сцены и протопал, стуча каблуками, через весь зал к выходу.