За завтраком она выпила три чашки кофе, чтобы не клевать носом. Вьющиеся рыжие пряди, падающие на лицо, мешали ей, но Кэрол так хотелось спать, что было лень поднять руку и убрать их за уши. Ее веки покраснели и припухли.

Бонни и Пит уже позавтракали. Сестренка отправилась играть в детскую, а брат собирался в школу. И только Кэрол никак не могла взять себя в руки.

Миссис Смит вопросительно изогнула бровь, наблюдая, как дочь глотает кофе, и поинтересовалась:

— Что это с тобой сегодня? Не выспалась?

— Угу, — сонно промычала Кэрол. — Душновато было, никак не могла уснуть.

Джина Смит добродушно усмехнулась:

— А не влюбилась ли ты? Что-то я не замечала за тобой раньше склонности к бессоннице.

— Вот еще! — Кэрол покраснела до кончиков ушей. — Ничего я не влюбилась. Почему ты так думаешь?

— Ну, нет — так нет, — хитро прищурилась мама. — А кофе хватит. Побереги свое сердечко. — И она отставила банку с кофе подальше.

— Проходите, проходите, сумки можно положить здесь. — Майк провел гостей в маленькую комнату позади зала, в котором обычно репетировала их группа.

Кэрол, Ника и Джим-Джей с трепетом ощутили, что оказались в святая святых. Здесь стояла концертная аппаратура, по полу вились шнуры, на стенах красовались афиши и плакаты с изображением популярных музыкантов.

Ника пришла морально поддержать своего возлюбленного; кроме того, ей было ужасно любопытно побывать на самом настоящем прослушивании. Джим-Джей бережно держал чехол со своей гитарой и, по своему обыкновению, приплясывал в предвкушении игры. Кэрол с интересом озиралась: ей давно было любопытно заглянуть за эту дверь, но она не решалась.

Удивительное ощущение — ощущение причастности охватило ее. Только избранным позволено сидеть на этом черном кожаном диване и пить чай, заваренный вон в том серебристом чайнике, стоящем на маленьком столике в углу комнаты.

Кэрол с удивлением обнаружила, что от ночного волнения не осталось и следа. Радостное предвкушение музыки заставило карие глаза девушки сиять золотистым светом, и выглядела она отлично. Оделась она соответственно обстановке — на ней были голубые джинсы и узкая белая маечка, ненавязчиво, но аппетитно очерчивающая юную грудь и тонкий стан.

На двери, ведущей в Закулисье, кто-то написал красным маркером:

Майк подхватил свою гитару, открыл эту дверь и подмигнул Кэрол:

— Вперед, мисс Алиса. Не робейте, это не кроличья нора. И все же осторожно — здесь ступеньки.

Кэрол, Ника, а за ними — Джим-Джей и Майк преодолели несколько узких ступеней, прошли через таинственное пространство кулис и оказались на сцене.

В зале уже собралось несколько человек, которые радостно галдели и комментировали происходящее. Двое — бас-гитарист Билли и клавишник Кит — тоже пришли на прослушивание, а остальные оказались их друзьями.

— Bay! Вот это аппарат! — Джим-Джей с восхищением провел пальцем по усилителю, на боку которого было выведено название известной фирмы, и они с Майком принялись подключать и настраивать свои гитары. Кит и Билл, продолжая обмениваться шуточками с друзьями и подругами, тоже подтянулись на сцену.

Кэрол достала из узкого кожаного футляра барабанные палочки — ее любимые, «счастливые» палочки, приносящие удачу, — и подошла к ударной установке. Кто-то из свиты музыкантов — кажется, его звали Донован и он представился как звукооператор — ехидно осведомился:

— А что, леди тоже играет? Или она перепутала барабанные палочки с вязальными спицами?

Кэрол пропустила это замечание мимо ушей. Она взгромоздилась на круглый табурет, один за другим опробовала барабаны, постучала по тарелкам…

Конечно, эта ударная установка, дорогая и почти новая, ни в какое сравнение не шла с тем, что стояло в гараже у Сэма, их с Джим-Джеем школьного приятеля. Кэрол с улыбкой вспоминала бас-бочку, заклеенную скотчем, и одну из тарелок, на которую кто-то давным-давно пролил масляную краску.

Но то были ее первые барабаны, купленные у знакомых на собственные сбережения, и она относилась к ним с нежностью, как к потрепанному плюшевому мишке. Когда они со школьными друзьями только-только решили организовать группу, Кэрол вообще стучала на кастрюльках, Сэм играл на детской дудочке, и только у Джим-Джея был настоящий инструмент, его гитара.

Если бы отец не узнал о ее увлечении музыкой, Кэрол так бы и таскала с кухни старые кастрюльки. Но тот и сам был заядлым меломаном, а потому попросил своего приятеля-музыканта подучить дочку игре на ударных. После этого Кэрол загорелась идеей накопить денег на подержанные барабаны. Она стала ходить за молоком для одной немолодой леди, и та платила ей небольшую сумму. Все карманные деньги, которые давали ей родители, тоже шли в копилку. И вот мечта сбылась…

Жаль, что им тогда не удалось отстоять гараж Сэма. Это было славное время — вечерние репетиции, маленькие домашние концерты для друзей… Сейчас ей разрешали немного пошуметь в подвале после полдника, когда малышня — Бонни и Пит — не спала. Не бог весть что, но лучше, чем ничего.

Вчера Кэрол усердно репетировала, разместив свою установку между тюками с бельем, приготовленными к отправке в прачечную, и сломанной газонокосилкой. И убедилась, что руки еще помнят, как держать палочки. Настало время продемонстрировать всем, что она не только платочки вышивать годится.

Ника послонялась по сцене, запутываясь ногами в шнурах, и решила, что лучше ей устроиться в зрительном зале. Правда, не без молчаливого намека Джим-Джея, который наградил подругу красноречивым взглядом, когда она споткнулась и в попытке удержать равновесие, едва не уронила стойку микрофона.

Едва ребята настроили свои инструменты и договорились о том, что будут играть, дверь в зал распахнулась. Невысокий толстячок прошел к первому ряду кресел, на ходу утирая носовым платком взмокшую лысину, и сел, раскрыв на коленях какую-то папку с бумагами. Разговоры моментально смолкли.

— Мистер Шадоуз, мы готовы. Можно начинать? — спросил Майк и, получив утвердительный ответ, кивнул Кэрол:

— Давай отсчет.

Кэрол даже не успела испугаться. Она лишь подумала: «Какой серьезный мистер! Наверняка он нас прогонит…» Но предаваться сомнениям времени не было. Она подняла палочки и постучала ими друг о друга:

— Раз-два… Раз-два-три-И!

Майк начал играть рок-н-ролл, Билли моментально подхватил партию баса. Кит с таким азартом повел мелодию, что кто-то из его друзей крикнул:

— Давай, Кит! Задай жару, чтобы клавиши задымились!

Отыграв куплет и припев, Кит кивнул Джим-Джею, давая понять, что передает ему эстафету. Джим-Джей прикрыл глаза, высунул кончик языка и позволил своим пальцам бегать по грифу, как им вздумается.

И умные пальцы Джим-Джея его не подвели. Они порхали, выдавая такое зажигательное соло, что Кэрол в очередной раз не поверила собственным ушам. У нее в голове не укладывалось, что ее старинный друг, с которым они разве что на горшках рядом не сидели, может творить чудеса, извлекая из куска дерева и мотка проволоки столь волшебные звуки.

Ника подпрыгивала и хлопала в такт. Остальные слушатели тоже не остались равнодушными, одна пара даже принялась танцевать рок-н-ролл. Если бы Кэрол от волнения не потеряла способность наблюдать, что происходит в зале, она обнаружила бы, что мистер Шадоуз кивает головой, качает ногой в такт и поводит карандашом, которым собирался делать пометки, как дирижерской палочкой. Это был успех!

Позволив слушателям насладиться импровизацией Джим-Джея, Майк дал знак музыкантам, что играет заключительные аккорды.

Решив, что у нее осталась последняя возможность продемонстрировать свои способности, Кэрол разразилась каскадом самых сложных ритмов, каким научил ее папин приятель, поставив эффектную точку в их импровизированном экзерсисе.