Вечером, когда уже начали собираться гости, Джоан никак не могла собраться с духом, чтобы спуститься вниз. Была потрачена масса усилий, времени, чтобы выглядеть великолепно и не ударить в грязь лицом. На ней платье от Версаче, дорогие бриллианты. Над ее прической трудились стилисты в одном из лучших салонов Нью-Йорка. Однако она была готова снаружи, но абсолютно не готова внутри, поэтому не могла объективно оценить, настолько ли она хороша, чтобы конкурировать с невестой Дэвида.

В спальню зашел Джордж.

— Я удивляюсь тебе, дорогая. Раньше ты не была такой копушей... — Внезапно он осекся на полуслове и подошел к ней. — Боже мой, ты просто великолепна. Сегодня ты затмишь всех. — Его глаза горели неподдельным восхищением. Какое-то время Джордж стоял не шелохнувшись, но потом, опомнившись и как бы извиняясь, проговорил: — Но нам действительно пора, гости уже собираются. Как бы я хотел остаться здесь с тобой и послать всех к черту, но ничего не поделаешь — надо идти.

— Да-да. Ты иди, я скоро, мне еще надо кое-что подправить. — Джоан испугалась, что Джордж может прочесть ее мысли, сейчас она была слишком беззащитна.

Однако Джордж, похоже, ничего не замечал, кроме того что его жена само совершенство.

— Ты будешь королевой этого вечера, — сказал он уже в дверях.

Когда Джордж вышел, она еще какое-то время пыталась настроиться и понять, как ей быть дальше. Все произошло так стремительно, что казалось нелепым сном. Неужели Дэвид за какие-то несколько месяцев действительно мог так влюбиться, что немедленно сделал предложение? А ведь ей он ни разу даже не намекал на женитьбу. От этих мыслей Джоан стало совсем не по себе. Ее раздирали противоречия. С одной стороны, она хотела увидеть, кого же все-таки Дэвид предпочел ей, а с другой — она жутко боялась этой встречи. Но любопытство победило — она решительно переступила порог спальни и спустилась к гостям.

Реальность превзошла все ожидания. Когда Дэвид представлял Джоан свою невесту, она на какую-то долю секунды потеряла дар речи: оттого, что говорила с Дэвидом, и от того, насколько его избранница оказалась красива. Она как будто только что сошла со страниц модного глянцевого журнала. Зеленоглазая блондинка с длинными ногами манекенщицы. Джоан посмотрела ей в глаза и с удивлением прочитала в них сочувствие и понимание. Вероятно, при разговоре с Дэвидом Джоан помимо своей воли выдала свои чувства. Казалось, эта красивая кукла за один миг уловила ее смятение и неуверенность, а также узнала все ее тайны. Она протянула свою холеную руку с безупречным маникюром и тепло поприветствовала Джоан:

— Очень рада с вами познакомиться. Уверена, что мы подружимся.

Джоан кисло улыбнулась в ответ.

— Я тоже рада знакомству. — Она не смела смотреть на Дэвида, но его холодность не почувствовать даже на расстоянии было невозможно. Вот он здесь, рядом. Достаточно протянуть руку и дотронуться. Но это только иллюзия. Он далеко от нее, он с другой. Чужой, недосягаемый и безразличный.

— Дэвид рассказал о ваших магазинах. Мне бы очень хотелось в них побывать. Уверена, там все так же совершенно, как и вы сами. — Натали была сама любезность.

— Спасибо. Мы обязательно посетим мои магазины, и вы выберете все, что вам понравится. А сейчас, извините, мне надо встретить гостей. Чувствуйте себя как дома. — Джоан натянуто улыбнулась и пошла поприветствовать вновь прибывших гостей.

Она фактически бежала с поля боя. Когда суета немного улеглась и гости, предоставленные сами себе, вели неспешные разговоры, Джоан вышла на веранду, чтобы немного расслабиться, ведь она ни на секунду не забывала о Дэвиде. У нее было чувство, что ее обокрали. Она возненавидела свою соперницу с первой минуты и готова была вцепиться ей в волосы, чтобы больше не видеть этой самоуверенной улыбки и победоносного взгляда. Но в то же время в глубине души Джоан была справедлива и понимала, что, в сущности, Натали ни в чем перед ней не виновата. Но Дэвид... Как он может так жестоко с ней поступать? Он смотрел на нее и не видел. В его глазах не было ни капли тепла, как будто все, что произошло между ними, приснилось ей одной. Ее поразило, насколько Дэвид быстро сдался, не проявив ни малейших усилий для борьбы. Что ж, значит, такова цена его любви к ней. А может, он никогда и не любил ее. Вероятно, она была просто очередным приключением для него.

Слезы душили Джоан. Ей пришлось ненадолго отлучиться в ванную, чтобы привести себя в порядок и перевести дух. Умывшись, она замерла на какое-то время перед зеркалом и ужаснулась, настолько жалкой показалась сама себе. Нет, так дело не пойдет. Быстро восстановив утраченный макияж и проведя расческой несколько раз по густым волосам, Джоан, гордо расправив плечи, направилась к гостям и уже оставшуюся часть вечера провела в веселье и остроумных разговорах.

Джоан сидела в гостиной, не имея даже сил зажечь свет. Полностью опустошенная, одна со своей бедой. Да, дорого стоил ей сегодняшний вечер. Трудно изображать счастливую женщину, да еще развлекать гостей ненужными разговорами, не будучи актрисой. Но, похоже, ее затруднений никто не заметил...

Удобно устроившись в кресле, Джоан задремала, но, услышав легкий шум, непроизвольно вздрогнула и чуть не выронила стакан, который держала в руке. С трудом открыв глаза и подняв голову, она увидела Дэвида. Он стоял перед ней в домашнем халате и шлепанцах с бутылкой виски в руке.

— Решила просидеть так до утра? Ты вообще в курсе, что уже три часа ночи? — спросил он насмешливо, при этом наливая себе полный стакан.

— Присоединишься? — кивнул он на ее пустой бокал.

Она сделала отрицательный жест головой.

— Нет спасибо. Мне достаточно.

Дэвид смотрел на нее сверху вниз почти без всяких эмоций. Хотя одну эмоцию его лицо все же выражало — пренебрежение. Это больно задело Джоан, однако внешне она выглядела холодной и равнодушной, держась при этом немного отстраненно и наблюдая, как Дэвид садится в соседнее кресло.

— Ну, так что ты здесь делаешь? Одна, в темноте? — повторил он вопрос.

— То же самое я могу спросить у тебя. Что ты делаешь здесь в то время, как твоя невеста там, наверху? — Она даже себе боялась признаться, что ждала, когда Джордж уснет. Последнее время она делала это все чаще и чаще, ее все больше и больше тяготила их близость. Но Дэвид будет последним человеком, которому она в этом признается.

— Ты права, — ответил он, засмеявшись. — Но что-то мне не спится.

— А у меня просто нет сил, чтобы подняться в спальню. Я всегда очень устаю от этих приемов.

— Но раньше ты любила вечеринки, — возразил он ей.

Трудно было не уловить иронии в его голосе. Джоан не думала, что Дэвид решит вспомнить прошлое именно в таком ключе.

Она пожала плечами.

— Все течет, все изменяется. Вот и ты, помнится, говорил, что никогда не женишься, однако... — Джоан сделала соответствующую гримасу.

— Ты ревнуешь? — Дэвид пристально посмотрел на нее.

— Ничуть. — Джоан гордилась своим спокойствием и с удивлением обнаружила, что и от Дэвида не ускользнули ее непринужденная поза, гордая осанка и ровный голос. Он откровенно любовался ею, и его внимание трудно было не заметить. В глубине души она праздновала победу.

— Это еще раз доказывает, что ты не любила меня. — Чтобы скрыть свои чувства, он закурил.

— Не тебе судить о любви. Мне рассказывали, как ты в Бостоне развлекался. Модели, секретарши... Говорят, ты даже соблазнил жену своего компаньона.

Его лицо будто окаменело. Она понимала, что перешла границу. Швырнув недокуренную сигарету в пепельницу, Дэвид довольно грубо ответил:

— Я свободный мужчина и никогда ни перед кем не отчитывался. А тебе совсем не идет роль наседки.

Он хотел задеть ее, и это ему удалось. Однако она уже успела стать настоящей светской львицей и научилась держать удар, поэтому тоже не осталась в долгу:

— Но теперь тебе придется отчитываться. Позволь тебе напомнить, что ты уже почти женатый человек, — сказала она не без злорадства, поднимаясь при этом с кресла с гордо поднятой головой. — Спокойной ночи.