— Я думаю, что после того, как я расскажу все Итену, он и говорить с тобой не захочет!

— А я думаю, что он не захочет говорить с тобой. Запомни, Дайан, когда он прогонит тебя, я буду ждать. У тебя есть три дня. Три дня, Дайан.

— Я уже сказала — никогда. — Она повернулась и пошла прочь из его кабинета.

— Дайан, — окликнул ее Эдам, — неужели тебе было так же хорошо с Итеном, как и со мной?

Она резко обернулась.

— Что ты имеешь в виду?

— Тебе же понравилось со мной целоваться. Не стоит краснеть и говорить, что это неправда, я же все чувствовал. Меня мучает банальное любопытство: хорош ли Итен в постели? Неужели тебе с ним нравится больше, чем со мной?

Дайан ничего не ответила. Она пристально посмотрела в глаза Эдаму, отвернулась и пошла к двери. Когда она взялась за дверную ручку, Эдам вновь окликнул ее:

— Эй, киска, а может, мы с тобой все же сделаем это? Разве тебе не все равно с кем спать, с режиссером или с продюсером?

— Я не спала с ним.

Она увидела, что Эдам покраснел, и поняла, что он поверил ей. Она также поняла, что все это время он по-настоящему и не думал о том, что она и Итен могут быть близки, а все эти оскорбительные слова и намеки только бравада, за которой Эдам пытался скрыть свою боль. Но он слишком сильно ее обидел, чтобы можно было его простить.

Дайан вышла из кабинета, не сказав больше ни слова.

Эдам тяжело опустился за свой рабочий стол. Он понял, что сейчас сделал непоправимую ошибку и что ему придется расплачиваться за нее всю жизнь. Из-за глупой ревности он оскорбил женщину, которая могла бы составить его счастье. Вместо того чтобы подождать еще немного, пока Итен прогонит Дайан или пока она не поймет, какой Итен мерзавец, он начал говорить всякие глупости. Эдам отчетливо понял, что Дайан не придет к нему, даже если сейчас Колфилд прогонит ее и из театра, и из своей жизни.

Он мечтал о ней — гордой и прекрасной. Но так и не понял, что она тоже может кого-то любить, любить по-настоящему, так, как любил он. И теперь, когда ее ждет жестокое разочарование, она не позволит ему протянуть руку помощи.

— Неужели я потерял тебя навсегда, Дайан? — прошептал Эдам.

Дайан летела в театр, пылая негодованием. Ей казалось, что, как только она расскажет Итену всю правду о том, какой Эдам негодяй, ее любимый сразу же поймет, что все те годы, что они работали вместе, были страшной ошибкой, что он теперь сам справится со всеми проблемами, ведь рядом с ним она, Дайан, и ее любовь придаст ему сил.

Она не могла даже попытаться представить, будто все, что рассказал Эдам, — правда. Если он смог так ужасно обойтись с ней, это может значить только одно: все его слова — ложь!

Дайан с ужасом вспоминала, как реагировала на поцелуй Эдама. Еще ни один мужчина не вызывал в ней такого трепета и желания. Она не решалась признаться даже самой себе, что ни один поцелуй Итена не смог бы заставить ее забыть обо всем на свете. И, если бы она так давно не любила его, никогда Итен ответа на свой поцелуй не получил бы.

На репетицию Дайан все же опоздала. Но она была так рассержена, что даже и не думала об этом. Войдя в зал, Дайан решительным шагом подошла к Итену и сказала:

— Мне нужно срочно с тобой переговорить.

Актеры удивленно зашептались. Мало того что Дайан вызвала неудовольствие режиссера своим опозданием, так теперь еще и прерывает работу! Это что-то да должно значить! Но Дайан было все равно, что о ней подумают коллеги, слишком многое ей пришлось сегодня пережить, чтобы волноваться о каких-то сплетнях, тем более что вряд ли их предположения пойдут дальше того, что Дайан намерена поставить Колфилду ультиматум. Она уже знала, что кто-то успел распустить этот слух, и даже догадывалась кто.

— Хм, Дайан, может быть, ты все же подождешь со своим важным разговором до конца репетиции? — попытался отразить ее напор Колфилд, чтобы не потерять лицо. — Тем более что ты на нее все равно опоздала.

— Прошу прощения, — извинилась Дайан, вспомнив все же о правилах приличия. — Нет, Итен, это слишком важно.

Новая волна шепотков. Никогда Дайан Сегер не позволяла себе называть режиссера по имени, она всегда обращалась к нему строго официально. Но Эдам настолько вывел ее из душевного равновесия, что она забыла даже о своих принципах.

— Хорошо, — сдался Колфилд. — Пятнадцать минут перерыв! — обратился он к актерам. — Надеюсь, тебе хватит этого времени, чтобы сообщить мне все, что ты хотела? — недовольно бросил он, строго взглянув на Дайан.

— Я думаю, да.

— Тогда пойдем ко мне в кабинет. — Он жестом предложил ей следовать за ним.

По коридору они шли в полном молчании. Все так же, не говоря ни слова, Колфилд указал Дайан на кресло возле своего рабочего стола.

— Будь добра, для начала объясни мне, с чем связано твое опоздание на репетицию.

— Я решила сегодня же сходить к Эдаму и поговорить с ним обо всем, что произошло между вами. Я не совсем верно рассчитала время, которое занял этот разговор. Я, кажется, уже извинилась?

— Хм.

Теперь Колфилд чувствовал себя не в своей тарелке. Он был уверен, что Дайан долго будет решаться на разговор с Эдамом. И теперь ему ужасно хотелось узнать, чем закончился разговор. Но, судя по виду Дайан, продюсер так и не согласился вернуться. Колфилд уже понимал это, но все еще не хотел признаваться самому себе. Он продолжал надеяться на благополучный исход миссии Дайан.

— Так, значит, ты собираешься рассказать мне, чем закончился ваш разговор?

Дайан утвердительно кивнула.

— Именно.

Широко разведя руки в стороны, Колфилд как бы предложил ей рассказывать об этой встрече.

— Итен, я считаю, что тебе следует порвать с Эдамом все отношения, — заявила Дайан.

— Что это значит? — удивился он.

— Я не знаю, почему так много лет мы не могли понять, что он за человек!

— Ближе к делу, Дайан. — Колфилд недовольно поморщился. — Он согласен работать над этой постановкой?

— Нет. И я настаиваю, чтобы ты прекратил все попытки связаться с ним. Не стоит унижаться, Итен. Он этого не заслуживает.

— Но почему ты так решила?!

Колфилд был вне себя. На этот разговор он возлагал все свои надежды. Он просто не представлял себе, как Эдам смог отказать в чем-то Дайан!

— Он подонок! Если бы ты знал, что мне пришлось выслушать от него! Это было так ужасно, что я не хочу даже вспоминать!

— Дайан, я все же прошу тебя пересказать ваш разговор.

— Я не думаю, что тебе это понравится, — с сомнением ответила Дайан.

— А вот это позволь решить мне, — жестко сказал Колфилд.

— Хорошо. — Она вздохнула. — Я пришла к Эдаму, он сейчас же принял меня. Он думал, что я пришла принять его предложение о новом трудоустройстве. Я сказала, что не собираюсь пока что бросать «Театр Эдвина Бута». Я ему объяснила, что хотела бы помирить вас. На это Эдам ответил, будто не желает иметь с тобой ничего общего, пока ты общаешься с Сюзанной. Он… Нет, Итен, я не могу тебе рассказать, это так ужасно!

— Уверяю тебя, все, что ты мне сейчас расскажешь, я уже услышал от него. Так что можешь продолжать.

— Он сказал, что ты спишь с Сюзанной, и поэтому решил дать ей роль. Он вспомнил поговорку: «Седина в бороду — бес в ребро». А еще он рассказывал ужасные вещи про Сюзанну. Я не знаю, откуда он это узнал, и вообще не могу поверить, что хотя бы часть той грязи, которой Эдам ее облил, может быть правдой.

— Интересно, что же такое знает Эдам о нашей дорогой мисс Элиас? — спросил Колфилд.

— Если хочешь, спроси у него сам, я не буду пересказывать грязные сплетни.

— Это я так, банальное любопытство. Но я уверен в Сюзанне. Для меня это значит больше, чем вся информация Эдама.

— Я рада, что ты так думаешь. — Дайан улыбнулась ему.

— Спасибо, милая. Что же произошло дальше?

— Я начала ему доказывать, что роль Сюзанна получила только потому, что она действительно для нее подходит. Я рассказала о твоей трактовке пьесы. Это можно было сделать?