— Я в восторге, что вы смогли приехать! Вами уже интересовались. Еды и выпивки полно. Оркестр будет играть до утра. — Кип поглядывал в соседнее помещение, видимо, отыскивая кого-то там. — Мерри, вы не против, если я попрошу Дейва представить вас собравшимся? У меня прервался захватывающий разговор с одной еще более захватывающей блондинкой…

— Конечно. — Она сделала знак, что извинения излишни. — У вас прекрасный дом.

— Спасибо. Мы побеседуем позже. — И он исчез, унося с собой их пальто.

— Кип вечно влюбляется в самых недоступных женщин, — сказал Дейв. — Надеюсь, на этот раз его пассия не такая самовлюбленная эгоистка, как обычно…

Мерри обрадовалась возможности прийти в себя и осмотреться. В мягком рассеянном свете она попробовала разобраться в своих впечатлениях о собравшихся здесь. Перед ней были люди всех возрастов — от двадцатилетних юнцов до тех, кому за шестьдесят. Дамы щеголяли в основном в модельных платьях. За год, проведенный в Нью-Йорке, Мерри научилась узнавать одеяния, сшитые в единственном экземпляре из дорогостоящей ткани рукой мастера. При виде этих элегантных линий она почувствовала себя простушкой и пожалела, что не купила более вызывающий наряд.

Коснувшись ее рукой, Дейв напомнил Мерри о своем присутствии.

— Узнаешь кого-нибудь из знакомых?

— Не шути. Разве что если бы они прихватили сюда своих любимых собак и кошек…

— Ты безнадежна. — Однако в словах Дейва прозвучало не сожаление, а наоборот, восхищение. — Хочешь что-нибудь выпить? Я чувствую запах шампанского.

— Превосходно.

Однако им не удалось сделать и пары шагов, как кто-то окликнул Дейва, и отовсюду к ним стали стекаться люди. Новых знакомых оказалось так много, что запомнить их было просто невозможно. Мерри ограничивалась улыбкой, кивком головы, пропуская имена мимо ушей.

Дейв обернулся, и Мерри, стоявшая с ним под руку, заметила, как он сразу напрягся. Она проследила, куда устремлен его взгляд, — на высокую, пожилую даму, которая приблизилась к двери в кухню. Ее серебристые волосы, зачесанные наверх, и бледно-лиловое платье, затканное золотыми нитями, придавали ей прямо-таки царственный вид.

— Жаль, я не знал, что моя матушка будет здесь, — пробормотал Дейв, чтобы не слышали посторонние. — Я бы подготовил ее к встрече.

Мерри старалась припомнить, что рассказывал Дейв о своей матери и ее расправе над Синтией. Эта леди с Юга, соблюдая, естественно, правила вежливости, быстро раскусила и выдворила из дома претендентку в жены ее сыну. С другой стороны, у нее нет оснований считать Мерри чем-то большим, нежели рядовой знакомой Дейва. Девушка вглядывалась в статную фигуру пожилой женщины и надеялась, что ей не угрожает материнская неприязнь.

— Пойдем поздороваемся. — Дейв подвел Мерри к матери и произнес: — Мама!

Сейра Эндерс повернулась к ним. Шестое чувство подсказало Мерри, что та уже давно заметила их. Но в серых глазах, так напоминающих глаза сына, нельзя было прочесть ничего, кроме вежливого дружелюбия.

— Я хотел бы представить тебе друга, который мне очень дорог, — Мередит Макгрегор. — Одной рукой Дейв придержал Мерри за талию.

Ничто не могло ускользнуть от внимания матери: ни рука Дейва на талии его спутницы, ни титул очень дорогого друга.

— Весьма рада познакомиться с вами. — Сейра Эндерс задумалась на миг. — Если я не ошибаюсь, ваша мать до замужества носила имя Джорджия Хикстон, не так ли?

Мерри преодолела инстинктивное желание съежиться, как это делает школьница под взглядом строгого учителя.

— Да… — Пришлось прикусить язык, чтобы не выскочило ученическое «Да, мэм». — По-моему, вы вместе ходили в школу.

— Я потрясен, — заметил Дейв. — Вы общаетесь так, будто заранее изучали биографии друг друга.

Он заслуживал хорошего пинка, но Мерри воздержалась от экзекуции, а его мать игнорировала последнее замечание сына.

— А что поделывает Джорджия теперь?

— Она вышла замуж за француза и живет на Ривьере. — Это прозвучало солидно. Нет никакой необходимости пояснять, что Джорджия ныне превратилась в Жижи и скостила себе десять лет возраста.

— Знаете, она училась в соседнем с моим классе. Я хорошо ее помню. Прелестная была девочка. Вы взяли многое от нее, дорогая.

— Меньше, чем моя сестра, — непонятно зачем ответила Мерри и добавила: — Спасибо вам.

— Мерри с трудом воспринимает комплименты, если они не сопровождаются собачьим лаем, — пояснил Дейв. Отвечая на недоуменный взгляд матери, он отметил: — Мерри — ветеринарный врач.

— Ну да, конечно. — На губах Сейры Эндерс появилась неопределенная улыбка. — Приятно было познакомиться. Дейв, мы ожидаем тебя завтра к ланчу. Не забудь.

— Да, мама. — Он подождал, пока мать отошла, и объяснил: — Она традиционно собирает друзей на ланч в первый новогодний день…

— Она… настоящая леди.

Что еще тут скажешь! Перед лицом Сейры Эндерс Мерри почувствовала себя ничтожеством. Так бывает, когда попадаешь в чужую компанию и все поднимают тебя на смех. В то же время мать Дейва держала себя абсолютно вежливо и тактично. Легко понять теперь Синтию и ее муки. Поступки искательницы приключений, понятно, непростительны, но, наперекор всему, Мерри ей даже симпатизировала.

Кольцо гостей сомкнулось вокруг них, и Мерри почти весь остаток вечера слушала болтовню о людях и событиях, которые ничего не значили для нее.

Дейв предпринимал отважные усилия перевести разговор на более общие темы, что было равносильно попыткам человека плыть против течения. Он вытащил Мерри в холл, где можно было поговорить спокойно.

— Если бы на улице мороз не пронизывал до костей, я бы предложил выйти во внутренний дворик и полюбоваться звездами, — буркнул он. — Больше бежать некуда. Если мы, конечно, не предпочтем встречать Новый год у меня дома…

Провести эту ночь один на один с Дейвом у него — на это Мерри рассчитывала меньше всего. Искушение слишком велико. Но принужденно улыбаться, делать вид, будто ты заинтересована вещами, до которых тебе дела нет, — невыносимо. А Мерри суеверна и считает, что весь год зависит от того, хорошо ли ты его встретишь.

— Пожалуй, действительно лучше уйти, — созналась она. — Вечер, правда, неплохой…

— На Юге употребляют это выражение, описывая что-то, что должно импонировать, но все-таки не нравится, — заметил Дейв и направился к Кипу, чтобы попрощаться.

Выразив неубедительные извинения в том духе, что им надо поднять новогодний тост с племянницей и бабушкой, Мерри и Дейв через пару минут уже сидели в машине. Снаружи трещал мороз.

— Забавно, — сказала она, дрожа от холода, поскольку салон автомобиля еще грелся, — что на Новый год всегда вспоминаю, где встречала год минувший.

— И с кем ты встречала прошлый Новый год?

— С Биллом и Сью Браунами.

— А был кто-нибудь особо значимый для тебя?

Она отрицательно покачала головой.

— А как ты встречал Новый год?

Дейв притормозил на повороте дороги.

— Обычно я встречаю Новый год у Кипа. Однако в прошлом году мы отметили его вместе с мамой и ее друзьями. Она пригласила нескольких знакомых ей молодых женщин, которые, на ее взгляд, вполне подходят мне в качестве жены. С одной из них впоследствии я даже встретился разок, но ничего из этого не вышло.

— Как бы я хотела, чтобы ты был иным. — Слова сами сорвались с языка, и Мерри тут же пожалела о них, но было поздно. — Я хотела сказать: если бы ты не принадлежал к такому влиятельному семейству.

— И не имел такой пугающей тебя матери? — с симпатией глянул на нее Дейв. — Не позволяй ей смотреть на тебя свысока.

— Дело не в этом… Мерри не досказала мысль до конца.

Она не знала, как объяснить, что почти всю свою сознательную жизнь ей пришлось бороться с незаметным, а иногда и очень даже явным давлением со стороны матери и сестры, что те пытались втянуть ее в чуждый ей мир, мир высшего света. В силу своего происхождения Дейв принадлежал к тому же миру. Ей симпатичны некоторые люди из этой сферы общества. Допустим, она даже сумела бы полюбить его мать. Но Мерри никогда не смогла бы жить так, как живут эти люди. Впрочем, ей это и не грозит…