— Вы что-то готовите?

— Что? — В следующее мгновение профессор все понял. — О Боже! — Он поспешил в кухню. Корки последовала за ним. — Я совсем забыл! — Он схватил с плиты сковородку.

Корки взглянула на содержимое.

— Говядина с бобами?

Он молча кивнул.

— Вот видите, мисс, — можно испортить даже консервированные продукты. За такие подвиги следует давать награды, ибо тут требуется беспримерное отсутствие каких-либо навыков. — Кристофер Шмидт рассматривал содержимое сковородки со смешанным выражением гордости и отвращения. Можно было подумать, что он обнаружил червя в бутылке с текилой.

Корки никогда не слышала, чтобы подгоревшие консервы стали поводом для столь возвышенной тирады.

— Это моя вина, — сказала она, — я отвлекла вас, не следовало приходить в обеденное время.

— Ерунда. — Кристофер Шмидт пожал плечами. — Просто придется снова пообедать в ресторане. По правде говоря, последние несколько месяцев я ни разу не ел дома и на сегодняшний вечер был намечен большой эксперимент.

— Консервированное мясо с овощами?

— Видите ли, я обнаружил это сокровище в кладовой и подумал, что никогда не ел ничего подобного. Своего рода приключение. — Профессор соскреб остатки подгоревшего блюда в мусорный бачок. — Но вчера вечером мне действительно удалось организовать себе обед: английские вафли, сыр и икра. Очень вкусно, но едва ли разумно питаться подобным образом каждый день. — Он одарил холодильник взглядом, полным немого упрека, словно тот уклонялся от обязанности самостоятельно готовить пищу.

— А вы случайно не умеете готовить?

Корки показалось крайне неприличным предлагать этому человеку бурду собственного приготовления. Кроме того, едва ли в холодильнике найдется все необходимое. И потом, профессор привык к семейному укладу жизни — Элинор, вероятно, была отменным кулинаром или имела хорошую прислугу.

Все же это неожиданное проявление беспомощности профессора заставило Корки почувствовать нечто похожее на материнскую заботу. Или это совсем иное чувство?

— Представьте, я могу зажарить газель на костре, но в доме для этого нет подходящих условий. — Профессор немного помолчал. — Но, мне кажется, кулинария ваш конек? Вы что-то упоминали о вопросах домоводства для газеты. Не откажетесь дать мне несколько уроков по приготовлению пищи на кухне?

— Да, конечно, — выпалила Корки не подумав.

По рекомендации местного благотворительного центра Корки однажды вызвалась давать уроки кулинарии. К ее стыду, ученики оказались искуснее учителя, и с первых же дней занятий уже взбивали какие-то немыслимые суфле, посрамив ее незатейливо запеченного цыпленка.

Должно быть, я просто выжила из ума, если решила, что могу учить самого Кристофера Шмидта, как готовить обеды! — мысленно запаниковала Корки. Это означало бы проводить вдвоем каждый вечер в его доме, думать, как поддержать разговор, и каждый раз вздрагивать, когда он нечаянно заденет ее, проходя мимо.

Кристофер Шмидт принадлежал к тому типу мужчин, которые отпугивали Корки. Но она уже чувствовала, что с точки зрения физиологической привлекательности профессора была уязвима. Кристофер был живым воплощением ее фантазий. В своих прежних мечтах она видела себя прекрасной кинозвездой, которую преследовали шпионы и международные гангстеры. Но, разумеется, в конце концов являлся благородный рыцарь и спасал ее. И рыцарь этот сильно смахивал на Кристофера Шмидта.

Корки, конечно, хорошо сознавала, что ей далеко до блистательной звезды экрана или даже до жены профессора. Но при ее чувствительной натуре она способна кинуться в омут любви. И все это ради того, чтобы еще раз увидеть прекрасный сон? Прекрасный, но мимолетный? Нет уж, в этой жизни ей хватит одного разочарования!

— Вы же пишете о кулинарии, — продолжал настаивать профессор, — даете всякие советы по домоводству, мои же навыки в этой области оставляют желать лучшего.

Корки широко распахнула глаза, как всегда, когда ее заставали врасплох. Ей никогда не пришло бы в голову, что ее скромные познания могут иметь какую-то ценность для такой знаменитости. Уж не смеется ли он над нею?

— Простите, профессор, но я вам не верю, — наконец ответила она, стараясь сохранить бодрый тон. — Такой человек, как вы, должен быть талантлив во всем, в том числе и в борьбе с домашним хозяйством.

— Нет, серьезно, — профессор развел руками, — я совершенно беспомощен в этих вопросах. Может, нужно закончить специальные курсы или достаточно обладать вашей красотой?

Красотой? Это что, неудачная шутка?

— Я получила степень магистра по переездам семьи с места на место и защитила докторскую по мелкому ремонту. — Слова застряли у нее в горле. Почему он так пристально смотрит на нее?

Словно не замечая смятения Корки, Кристофер Шмидт повел ее обратно в кабинет.

— Я буду вам весьма признателен за помощь. Все, что мне нужно, это скромная овощная запеканка или жареный цыпленок.

— Я… я, право, не знаю. — Все, что смогла вымолвить Корки, щуря глаза под ярким лучом света, бьющим из окна. — Мне кажется… что, будучи вашей студенткой… хотя я понимаю, что вы не станете выделять меня… — Она замолчала, окончательно смутившись. Почему бы ей просто не отказать ему?

Корки не знала, как разговаривают люди его круга, никогда прежде не встречала таких мужчин. Наверное, профессор привык к общению с остроумными и образованными женщинами, способными не только поддержать содержательную беседу, но одновременно взбить аппетитный омлет или приготовить коктейль. Корки могла легко представить в этой роли Элинор, но только не себя.

Кристофер Шмидт глядел на нее как-то странно. Можно было подумать, что он… желал ее. Господи, что могло его привлечь во мне? — недоумевала Корки. Не может быть, чтобы у такого мужчины не было женщины…

Шмидт заметил ее смущение.

— Это все солнечный свет. Последний луч пробился сквозь шторы и осветил ваше лицо, когда вы что-то говорили.

Сначала Корки показалось, что он имеет в виду кого-то другого. До сих пор мисс Камилла Коркоран с ее взлохмаченными волосами и веснушками на носу никого не вдохновляла на поэтические экзерсисы.

— Я… я даже не знаю, с чего начать наши уроки, — сказала она волнуясь. — Кстати, вы не могли бы все же написать для меня это письмо? Мне действительно очень хочется прослушать ваш курс.

— Да-да, сию минуту. — Отвернувшись, он что-то быстро написал на листе бумаги и протянул ей.

Корки поняла, что пора уходить, и все же что-то удерживало ее. Не в ее характере было оставлять человека в беде.

Разумеется, ты внушила себе, Корки, что совсем не помышляешь просто о возможности подольше побыть в обществе этого человека, а думаешь только о том, чтобы помочь, а то он возьмет да и помрет голодной смертью!

— Вот что мы сделаем, — сказала Корки вслух, — у меня в машине есть поваренная книга для начинающих. Пойду принесу ее.

И прежде чем Кристофер Шмидт смог что-то возразить, она, стараясь не хромать, кинулась прочь из комнаты к входной двери и далее во двор к машине. Она зарылась в кипу разбросанных книг и наконец достала то, что было нужно…

Стоя в гостиной, Крис — так Корки уже называла его про себя — с любопытством перелистывал страницы книги.

— А это что такое? — спросил он, указывая на сокращение ч. л.

— Чайная ложка, — пояснила Корки, — а вот столовая ложка.

Неужели он и в самом деле не знает этого? Или только подсмеивается над ней? Трудно сказать! Видимо, профессор на славу потрудился над непроницаемым выражением лица, чтобы случайно не задеть чувства обидчивых вождей племен.

— Кажется, у меня где-то есть набор ложек. — Крис опустил книгу. — Видите, какой я невежда? Мне в этом никак самому не разобраться. Чего доброго, еще устрою в доме пожар. А вы будете прекрасным преподавателем, я в этом нисколько не сомневаюсь.

— Я еще не дала согласия, — напомнила Корки. — Не подумайте, что мне это в тягость, просто на практике я сама не грешу избытком умения.