— Ты наконец понял, что я тут ни при чем! — От волнения у Линдси перехватило дыхание. — Значит, ты знаешь, кто это сделал!

— Да. Виновница во всем созналась. Это Луиза.

— С какой стати ей это делать? Ах, ну конечно! Она ведь с самого начала была настроена против меня и решила, что, если произойдет утечка информации, ты от меня откажешься. — Она нахмурилась. Несомненно, Луиза из тех женщин, которые любят настоять на своем, но Линдси даже представить себе не могла, что ради этого она прибегнет к подобной тактике. — Но Луиза не знала о нашем походе по ночным клубам, — произнесла Линдси.

— Да. Но у Мэйзи Пэллмэн повсюду шпионы, и они неплохо зарабатывают на моей скромной персоне. Наверное, ей сообщили, что меня видели танцующим в объятиях какой-то блондинки. Впрочем, у Луизы, помимо желания не допустить твоего участия в рекламной кампании, была и другая причина поступить так.

— ?!!

— Мы обязательно поговорим об этом, но не по телефону.

— О чем? Об отстранении от участия в рекламной кампании? Может быть, мне приехать к тебе в офис?

— Нет, офис тоже не слишком подходящее место для такой беседы. Тем более что у меня дел невпроворот. Какого оно цвета?

— Ты о чем?

— О платье, которое ты купила.

— Ах, это… Оно многоцветное — желтое, розовое и голубое.

— А ты не хотела бы обновить его сегодня вечером? Я приглашаю тебя поужинать. Заодно и поговорим.

— Хорошо.

— Я заеду за тобой в половине восьмого.

— Буду ждать.

Положив трубку, она удивилась самой себе: на душе у нее было и радостно, и грустно одновременно. Радостно оттого, что она снова увидит Ника, а грустно — при мысли об отчужденности, с которой он держался во время разговора с ней. Она догадывалась, о чем он собирается говорить. Он объявит, что разрывает с ней контракт, Линдси нисколько в этом не сомневалась. Может быть, их сегодняшний вечер будет последним, и она больше никогда его не увидит.

Как странно, что она возмущалась его заносчивой и властной манерой держаться. Именно такого Ника ей теперь хотелось бы увидеть! А этого вежливого незнакомца, который так стремится вычеркнуть ее из своей жизни, она совсем не знает.

Линдси так и не сумела ни на чем сосредоточиться до самого вечера; она не могла дождаться момента, когда наконец придет пора собираться. Подстегиваемая нетерпением и помня о том, что в прошлый раз он появился раньше назначенного срока, она начала приводить себя в порядок слишком рано и к половине седьмого была уже готова. Конечно, она поступила глупо, потому что понятия не имела, мнется ее новое платье или нет. Чтобы не рисковать, она принялась ходить из угла в угол, ловя себя на мысли, что квартира кажется еще более тесной, чем обычно. Впрочем, еще теснее было мыслям и образам, лихорадочно проносившимся в ее голове. Она вспомнила о восхитительном ощущении, которое испытывала, лежа в объятиях Ника, и диву давалась при мысли о самообладании, которое потребовалось ему, чтобы уйти в тот момент, когда она уже была готова уступить ему. Она сама во всем виновата: слишком долго сдерживала свои желания и теперь потеряла его.

В дверь позвонили, и она бросила взгляд на настенные часы. Было всего лишь без четверти семь. Она была права, решив, что Ник приедет раньше, но не думала, что настолько.

Она стремглав бросилась к двери и распахнула ее, но радость на ее лице сменилась застывшей вежливой улыбкой, когда она увидела двух незнакомых мужчин. Один из них был высок и черноволос, второй, чуть ниже ростом, отличался более крепким телосложением. Волосы у него были соломенного цвета.

Ее охватило смутное тревожное ощущение, хотя она и сама не смогла бы объяснить его причины. Мельком оглядев пустынные лестницу и коридор, в конце которого располагалась еще одна квартира, она почувствовала, как екнуло сердце.

— Прошу прощения, я не знаю, чем вы торгуете, но покупать ничего не собираюсь, — решительным, не допускающим возражений тоном произнесла она.

— Мы ничем не торгуем, леди, — сказал черноволосый и улыбнулся так, что по коже у нее побежали мурашки.

— Тогда что вам нужно? — спросила она, призывая на помощь все свое самообладание.

— Нам нужно, чтобы вы с нами кое-куда, поехали.

— Еще чего!

Линдси попыталась захлопнуть дверь прямо перед их ухмыляющимися рожами, но тот, что с соломенными волосами, ловко вставил ногу в зазор между дверью и косяком и снова распахнул ее.

Его черноволосый приятель, взявший на себя труд говорить от лица обоих, прошипел:

— Вы не поняли. Я не прошу, а приказываю вам.

— А я приказываю вам обоим проваливать отсюда. Что, черт побери, все это значит?

— Я вам все объясню по дороге, леди, если решу, что это стоит делать.

Мысли вихрем проносились в ее голове. В самом начале их знакомства Ник как-то завел разговор о том, что ей следует переехать на другую квартиру, где она будет в безопасности. «Вы будете нарасхват, и вам потребуется защита». А позже он еще что-то говорил о ее уязвимости после публикации в колонке «С пылу с жару». Неужели он имел в виду то, что происходит сейчас? Неужели ее пытаются взять в заложницы?

— Нет! — безмерно удивленная этой мыслью, выдохнула Линдси, так и не сумевшая заставить себя поверить, что ее хотят похитить.

Абсурд какой-то. Она просто насмотрелась детективов по телевизору.

— Да, леди, — сказал черноволосый. — А я-то думал, у вас с мозгами все в порядке.

— Но почему вы пришли именно ко мне?

— Из-за денег, конечно.

— Догадываюсь. Но я не смогу дать вам много денег.

— Это вы так считаете. А вот мы думаем, Ник Фарадей хорошо нам заплатит.

— Нет, не заплатит. Неважно, что там пишут в газете. Меня отстранили от участия в рекламной кампании. Даже если бы это было не так, вам все равно не удалось бы получить выкуп. Я не настолько важная птица. Просто вместо меня взяли бы другую девушку.

— Извините, леди. Мыслите вы правильно. Но мы-то точно знаем, что интерес Ника Фарадея к вам сродни бизнесу, который делается в постели. Судя по всему, он вами слишком дорожит, а раз так, то заплатит столько, сколько мы запросим. Во вкусе ему не откажешь, это уж точно. Хотя лично я больше западаю на ту красотку с большими сиськами.

Мужчина с соломенными волосами впервые подал голос:

— Кончай трепаться. Мы только зря теряем время.

Как раз именно в этом Линдси сейчас была заинтересована больше всего. Чем дольше они топтались на месте, тем больше было шансов на то, что Ник успеет прийти ей на помощь. Она молила Бога, чтобы он приехал пораньше. Она понятия не имела ни о том, какой выкуп они собираются запросить, ни о том, заплатит ли Ник эти деньги или обратится в полицию. Последнее казалось ей более вероятным. Ник не из тех, кого могут запугать бандиты. Но ей от этого не легче: даже в тех случаях, когда выкуп выплачивается, жертвам похищения не всегда удается остаться в живых. Внезапно ей стало очень страшно.

— Пожалуйста, уходите. Я никому ничего не скажу и обещаю, что не стану запоминать ваши лица, если вы просто уйдете.

О Господи, почему они пришли не в масках? И почему она ляпнула эту глупость про запоминание лиц? Она понимала, что они не уйдут и что она только что подписала себе смертный приговор, обратив их внимание на то, что сможет их опознать.

Собрав остатки мужества и вызывающе выпятив подбородок, Линдси сказала:

— Не надейтесь, что выберетесь из дома без лишнего шума. Рядом обязательно кто-нибудь окажется, а я не собираюсь идти и помалкивать. Будьте же благоразумны. Пожалуйста.

— Это вы будьте благоразумны, леди. Если вы в самом деле любите ближнего своего, как говорится в одной доброй книге, то будете немы как могила. Иначе любой, кто встретится нам на пути, с вашей помощью отправится к праотцам. У меня в кармане есть приятель, который при случае не откажется подсобить. Я человек мирный и воспользуюсь револьвером только в том случае, если меня спровоцируют, так что не советую вам мне перечить, — пригрозил один из похитителей.