– Ну все, Finita la comedia, приятель,– удрученно произнес Радомир, хватая Матэя за руку, чтобы пресечь попытку бегства.

– Не стоит марать "этим" паркет. Уведите её и прикончите где-нибудь на помойке, – махнул Главный в сторону пришедшей в себя Сони. Он был донельзя раздражен. – Радомир, не будешь ли любезен, предоставить нам подвалы своего имения? Нужно пытать предателя, чтобы узнать о его сообщниках.

– Конечно, господин, – совсем пал духом вампир.

Друг дернулся из его хватки в попытке сбежать, но на него навалились сразу несколько тварей, тех самых, ненавидящих все живое. На их лицах читалось предвкушение.

– Господин, не стоит доверять эту работу мелким холопам, позвольте я с ней разделаюсь, – Марианна грациозно подняла руку вверх.

– Мне без разницы, – неожиданно рыкнул Хизэо.

В следующий миг Радомир увидел, как его глупая сестрица потащила Соню из зала. Та, кажется, только сейчас сообразила, что происходит вокруг. Она с ужасом наблюдала развернувшуюся картину того, как её босс отчаянно пытается вырваться из лап древних кровососов.

– Пусти, сука, – она задергала рукой, – Йоан!

Марианна вместе со смертной скрылась в дверях, ведущих в подсобное помещение.

Радомир, с тяжелым сердцем и помыслами, двинулся к давнему другу, собираясь вырубить его. Йоан кинул на него бешеный взгляд, ожидая дальнейших действий.

Глава 11

Побег

Слишком поздно я справилась с последствиями внушения Элроя. Тот странный мужик, что рылся у меня в голове, будто в своем шкафу, снял пелену внушения, но не успел осознать этого. Когда копошатся в твоей голове – это очень больно: выдергивается воспоминание за воспоминанием, а ты можешь лишь наблюдать со стороны. Тело сводит судорогами, а воздух обжигает легкие. Ты чувствуешь, как чужеродное сознание проникает в твой мозг и скользит как холодная змея внутри головы, сметая по пути все преграды. Невыносимо больно и обидно. Толстяк просмотрел практически все. От момента, когда я в пять лет разбила бабушкину вазу до вчерашнего дня. Он даже порылся в моих воспоминаниях о первой любви и сексе. Ужасно неприятно. Вот только он разорвал связь прямо перед тем, как внушение Элроя исчезло. Пока я приходила в себя, выводы были уже сделаны и решение принято. Мне хотелось кричать, что все это ложь, что подонок Джеймс что-то сделал со мной. Но я не могла. Как я не торопилась вынырнуть из омута собственной боли, мне было не успеть. В мыслях я даже была готова просить толстяка о повторной пытке, но очнулась слишком поздно. В лапах холодной красотки.

Ненавижу этого рыжего недоноска! Что он со мной сделал? Он заставил меня действовать безрассудно. Я не могла сопротивляться, и была уверена, что только так я смогу уберечь нас от провала. Что за идиотизм? Джеймс посадил глубоко в моем сознании идею, соединив её с недавними сомнениями на счет чистоты помыслов босса. Господи, как же я нас подставила! В какой-то момент я просто начала думать, как заплутавшая курица, и с уверенностью могла сказать, что именно Йоан готовит себе армию паршивых выродков. Будто ему надоело вечно скрываться от людей, и он решил устроить этакий переворот в своём бессмертном мире, а я, как добрый самаритянин, ему в этом помогала.

И что мы имеем теперь?

Хладнокровная гадина вела меня на верную смерть, а Йоан где-то там, в зале с кучей жаждущих расправы кровососов. Я ясно видела в его глазах страх. И это выбило меня из равновесия, если уж он боялся, то положение у нас хуже некуда. Казалось, что нам уже не выбраться, и это конечная станция. Оставалось только сойти.

О чем обычно думают литературные герои перед казнью? Сожалеют о вещах, которые не успели совершить или же наоборот, сожалеют о сделанных поступках. Некоторые молят о пощаде, а кто-то с выставленной вперед грудью храбро встречает свою смерть. Есть те, кто борется до конца и погибает с куском плоти врага во рту. Как оказалось, к таким людям относилась и я. Но это не было яростное сопротивление.

– Не волнуйся, Соня, – вдруг спокойно сказала Марианна, оборачиваясь ко мне, и ее хватка на моем запястье исчезла. – Мы заодно. Йоан предугадывал это и просил меня увести тебя в случае чего подальше от суматохи.

Я остолбенела. Её дружелюбная улыбка совсем не вызывала у меня доверия.

– Идем, – она торопливо поспешила к двери с табличкой «Только для персонала».

Узкий коридор за дверью был освещен лишь одной тусклой лампочкой. Такие помещения всегда вызывают некий трепет и ожидание чудовища, которое выйдет из сумрака и сожрет тебя. Страх тек по моим венам жидким холодом, заставляя нервно вглядываться во тьму.

Вампирша шла передо мной, и стук её каблуков тонул в длинном ворсе красного коврового покрытия. Слово «грациозность» даже близко не описывало то, как она двигалась, гибкая словно кошка. Еще и в этом облегающем черном платье, явно сшитым на заказ. Весь её вид говорил…нет, кричал «Я здесь лучшая!».

Знаете, есть такое понятие как «точка дивергенции»? Время и пространство, являющиеся отправным пунктом нескольких вероятностей. Скажем, комар сел на вашу кожу – будем считать это той самой точкой, после которой могут существовать минимум две вероятности. Первая вероятность – та, где вы заметили комара и прихлопнули его. Вторая – вы не заметили его, и он вас укусил. Даже укус этого насекомого тоже можно назвать точкой дивергенции. Кто знает, а вдруг этот комар носил в себе опасное заболевание?

Именно момент, когда мой взгляд упал на кое-что сверкающее и металлическое в этом, с виду пустом коридорчике, и стал отправной точкой вероятности, в которой я хотела оказаться – вероятности, где я была жива. Поэтому, не задумываясь, я подобрала с пола огромный газовый ключ и, пользуясь тем, что Марианна была занята прослушиванием каких-то недосягаемых для человека звуков, замахнулась и со всей силы ударила девушку по виску. Та взвизгнула и, не дожидаясь ответной реакции, я снова опустила газовый ключ на ее мраморное лицо. Марианна покачнулась и осела на пол. Нет, она не потеряла сознание, просто схватилась за голову и закричала от боли.

Кажется, эта красотка никогда ранее не сталкивалась с подобным обращением. Я замахнулась. Еще и еще. Вдруг мне стало мало воздуха, а мышцы немного заныли от монотонного движения. Когда придя в себя, я, наконец, посмотрела на Марианну…в общем, это было ужасное зрелище. Никогда бы не подумала, что я способна так покалечить кого-то живого. Её лицо было сплошным кровавым месивом, глаза выбиты, нос потерял какую–либо форму. Сплошные вмятины, подкрашенные множеством алых ручейков.

Мне стоило уносить отсюда ноги. Скоро она придет в себя, регенерирует и начнет мстить.

Я оставила подергивающееся тело вампирши позади и двинулась к выходу из коридора. Мне плевать, что она там плела про просьбу Йоана. Все это было похоже на фарс. Все подозрительное играло против меня в вопросе моего выживания, поэтому мне пришлось так покалечить бывшую подружку моего босса. И да, мне понравилось. Я была бы неплохим охотником на вампиров.

Выйдя за дверь, я обнаружила ночь и парковку, полную кровососов. Непонятно, были ли там высшие, способные учуять меня, но другого выхода не было, время поджимало.

На улице было холодно. В лицо летели крупные хлопья снега, ветер забивался под одежду. Все это грозило перерасти в снежную бурю. И оставалось лишь надеяться, что начинающаяся метель собьет вампиров со следа.

Прямо по курсу навстречу мне двигались два вампира. Я попятилась назад, но и там засада! Машина за машиной я двигалась, пригнувшись. После нескольких минут блужданий стало понятно, что выйти отсюда живой будет настоящим чудом. Ветер доносил до меня обрывки разговоров.

– …прийти…хозяин хочет…девка зачем-то…

– Вроде, должны грохнуть…его перв…

Сразу все стало ясно. Марианна тащила меня прямо в лапы прихвостней Элроя, с которым она, по–видимому, заодно. Но зачем я нужна им? И какого черта она прикинулась сообщницей?

Я оказалась в смертельной ловушке... опять.