– А вы не воспринимайте себя как игровой персонаж, вы – игрок, Дима.

Он наговорил много еще вдохновляющего на тему «призрачно все в этом мире бушующем» и ушел, а я стал переваривать его слова. Так и не переварил. Даже уколол себя иголкой, не в ВР [11]ли я случаем. Нет, в самой настоящей твердой и колкой реальности.

На следующий день, впрочем, я действительно проснулся куда более бодрым и настроенным поиграть; вместо вчерашнего упадка сил наступил уже припадок. Бодрость, азарт и все такое. Но тут и начался настоящий кошмар.

А именно тренировка по подводному дыханию.

Я сразу согласился со Гайстихом: без такой тренировки можно обойтись, и испытать все эти муки лишь один раз – уже на задании.

В тренировке участвовал помимо меня еще сам капитан Гайстих, Майк и какой-то ражий солдатик, похожий на повара – но на самом деле фельдшер. А началось все возле небольшого бассейна, такие еще в солидных парных банях имеются – со студеной водой.

Майк мне поднес какую-то пастилку, я разжевал ее и минут через пять мое горло охладело и окаменело. Еще минуты через три мне стало труднее дышать.

– Расслабься, – посоветовал Майк, – не дрейфь и не форсируй дыхалку за счет страха. Ты уже перешел на минимальное дыхание. Раз и все. Благодаря химии, курарексу, это произошло за десять минут. Можно продолжать?

– Ну, давай, давай, не тяни.

Фельдшер надел мне какой-то намордник с мундштуком – теперь я уже не мог сжать зубы и закусить удила. От намордника тянулось десяток трубок и проводов к щиту на стене. Затем Гайстих нажал кнопку.

В дыхательное горло мне вошла трубка и извергла в легкие какую-то дрянь. Я стал немедленно помирать из-за удушья и конвульсий в грудной клетке.

Эх, не дожил – не дожевал, пропадаю из-за каких-то долбанных экспериментов! Ради того, чтоб помучить, меня и заманили на эту чертову дачу.

Напоследок я еще хотел вмазать фельдшеру, но он уже скрутил мне руки и накинул на них пластиковые наручники.

Пот, жар, холод, сопли, блевота, спазмы, бульканья, плеск. А через компер мне в башку влетают еще какие-то индийские заклинания. ОМ МАНЕ ПАДМЕ ХУМ. ОМ. ХУМ. Ом – драгоценность в лотосе. Оооом!

В итоге я наполовину отключился и только через пять минут понял, что жив, в смысле функционирую и как-то даже дышу.

Я в воде, в этом самом бассейне с головой, и я дышу. То есть я фактически не дышу, то тем не менее живу и даже немножко соображаю.

В воду опустилась рука – для рукопожатия. И вместо того, чтобы утопить кого-нибудь из этих садистов и насладиться чужими конвульсиями, я пожал ее.

Я все-таки мужик и стерпел все это дерьмо! И я хочу победить. Примерно такие мысли из рекламных клипов закрутились в моей сильно опустевшей голове.

Минут двадцать я себя чувствовал в общем-то ничего, ощущал, правда, некоторую тяжесть и жжение в грудной клетке, но шевелил руками и ногами, даже поплавал немного.

Через полчаса опять похреновело, конечности принялись коченеть, в легких возникло словно бы разрывное напряжение, ну и Гайстих поманил меня наружу.

На воздухе сделалось совсем паршиво, то есть удушье и все такое. Я как-то не думал, что эта дрянь повторится вновь.

Фельдшер натянул мне намордник с мундштуком, в горло опять влезла труба и под мои конвульсии стала вытягивать ионнообменный пакет вместе с водой.

Пять минут борьбы за жизнь, и я снова выжил. Но уже никогда больше не дышал глубоко.

– Поздравляю с возвращением к водному образу жизни, Дима. Мы тебе тут и невесту с хвостом присмотрели. Красивая такая, чешуя серебристая и триста зубов… – сказал Майк и получил от меня по физиономии. Больше было некому выписать. Кажется, он был готов к этому и не особо возражал.

После обеда я напрасно ожидал продолжения тренировок, ничего такого не случилось. Я покемарил пару часов в своей койке, а потом начались главные чудеса.

С помощью нейроконнекторов возник мимик руки и загадочно поманил меня из камеры, затем провел по коридору и «втолкнул» в помещение вполне цивильного вида, напоминающее логово какого-нибудь фраера: куча одежды разбросана, зеркала, светильники разные.

Вся компания была уже в сборе.

– Переодевайтесь, – приказал Гайстих.

Мимик-рука указала мне на сильно вызывающий наряд. Велюровые штаны клеш, пестрая рубаха, узкий галстук, зеленый просторный пиджак с завернутыми рукавами.

Мне так уже остохерело мое хаки-каки, что я с удовольствием сбросил его и напялил это дурацкое барахло. Еще даже покрутился перед зеркалом.

Камински переодевалась вместе с нами, практически не отворачиваясь. Несмотря на женскую привлекательность округлой попки и выпуклого бюста, она сочилась такой холодной хищной сосредоточенностью – ни дать ни взять волчица перед охотой – что во мне ни один член не шевельнулся. Кстати, оделась «волчица» в узкое длинное платье с довольно приличным разрезом.

Майк облачился в шмотье богатого глюкомана: широкие белые портки, длинный полупиджак-полукамзол и ретро-рубаха без воротника.

А Гайстиху переодеваться не пришлось – он и так уже был в элегантном английском костюме.

После этого мы сели в лифт, поднялись наверх, в особнячок, вышли во двор, обрамленный розами, и под равнодушные взгляды солдат – я бы на их месте удивился – сели в бронетранспортер и куда-то покатили. Трое плейбоев и шикарная дама в БТР – это смотрелось классно.

С БТР'а мы на каком-то пустыре, оставшемся от раскуроченного магазина, пересели на военно-транспортный вертолет. С него, уже на аэродромчике, замаскированном под капустную грядку, на одномоторную «Цесну». А с нее, в большом приличном аэропорту – это был, кстати, Бангкок – на аэробус А-400.

В бангкокском аэропорту цвела и пахла нормальная гражданская жизнь. Бары, банки, аттракционы, тайские девушки в мини – ножки тоненькие как палочки; и толпы расслабленных туристов из нейтральных стран. В основном, европейцы, всякие там толстомясые немцы, шведы, голландцы, англичане. Ну, наверное, их было сейчас меньше, чем до войны, но все равно это производило противное впечатление. И вызывало негативные эмоции.

Откормленные бугаи-туристы реготали и тискали тайских девочек, обвешивали себя девочками словно цветочными гирляндами, в то время как русские парнишки, тощие и низкорослые, воевали и умирали за европейскую цивилизацию. По-крайней мере, так им вещали пропагандисты.

Честно говоря, будь у меня под рукой граната, рванул бы чеку, не задумываясь. А потом я подумал, что эти холеные и толстожопые – они ведь на самом деле трупаки. Эти «якобы-живые» мертвее наших убитых парней. Эти европейцы мертвы настолько, насколько мертвы кучи дерьма, обсиженные мухами…

В аэробусе мы изображали из себя совершенно незнакомых людей, Гайстих и Майк сидели где-то впереди – я их даже не видел. А Камински я замечал краем глаза, она все разговаривала со свои соседом, пожилым господином немецкой наружности. Меня же окружали бодрые скандинавские старушки, радостно сияющие вставными челюстями. Среди них имелся один пенсионерчик – живые мощи – который, по-моему, уже в памперсы гадил, и челюсти у него были автоматические, но сиял он больше других. Наверняка у этих «мощей» еще стоял хер торчком – благодаря крутым афродизиакам. Поэтому пенсионер и тащил из Таиланда молодую жену, чей размер был немногим больше, чем у куклы Барби.

Самолет спустя шесть часов приземлился в Вене, городе традиционных встреч и разлук шпионов разных стран.

Каждый из нас по-отдельности добрался до отеля «Европа», располагавшегося неподалеку от аэропорта. Я взял номер и, решив вести себя естественно, отправился в бар – слава небесам, начальство не забыло выделить мне полсотни зеленых. Впрочем, отельный бар оказался совершенно стерильным местом, где в одиночку принимали свои сто-двести грамм редкие командировочные бизнесмены. Никаких тебе стриптизов и ночных пташек.

Я погружался за стойкой в прелести «Чинзано» со льдом, когда рядом со мной появилась Камински. Она продолжала изображать совершенно незнакомую деловую даму, так что я продолжал действовать в том же естественном стиле и «познакомился» с ней, используя свои познания в сетевом английском. А что, бизнес-леди разные бывают и некоторые не прочь скоротать темное время суток с проезжим молодцом.