Джек выложил ее на стол.

– Вы случайно не знаете женщину по имени Селия Мендес? – спросил он.

Женщина опустила чашку на стол. На губах у нее появилась улыбка.

– Вы знакомы с Селией?

– Нет. Ее знала моя мать.

– Только не говорите, что вашей матерью была Ана, – сказала женщина.

Сердце гулко забилось у Джека в груди. «Она знала!»

– Да. Ана Мария Фуэнтес.

Женщина всмотрелась в лицо Джека, потом перевела взгляд на фотографию. Она поднесла руку ко рту, как будто внезапно осознав, сколько на самом деле прошло лет.

– Теперь я вижу. Вы очень похожи на свою красавицу-мать. Они с Селией были лучшими, самыми лучшими подругами. У нее чуть не разорвалось сердце, когда она узнала, что Ана умерла. Какая досада. – Она вздрогнула всем телом, пораженная, очевидно, собственной бесчувственностью. – Простите меня. Конечно, я скорблю вместе с вами о вашей утрате.

– Благодарю вас. Вы знали мою мать?

– Немного. Мне было всего семь – нет, восемь – лет, когда Ана отправилась в Америку. Селия была моей старшей сестрой.

И снова у него участился пульс.

– Где я могу найти Селию?

Она дважды моргнула, потом опустила глаза.

– Селия мертва.

У Джека упало сердце, и непроизвольно вырвался возглас «О!».

– Она умерла в прошлом марте. Это случилось внезапно. Сердечный приступ.

– Мне очень жаль. Я понимаю, что вам, может быть, трудно говорить о ней, но если вы что-либо помните о Селии и моей матери, я бы с радостью вас выслушал.

– Кое-что у меня имеется, да. Но сейчас мне уже трудно разобраться в том, что я помню сама, а что рассказывала мне Селия, если вы понимаете разницу.

– Да, понимаю. Расскажите мне все, что знаете, больше мне ничего не нужно.

Казалось, печаль исчезла без следа. Женщина воспрянула духом и оживилась, вспоминая о Селии, когда та была совсем молоденькой.

– Селия и Ана были неразлучны, – заметила она с ностальгической улыбкой. – Они все делали вместе. Именно Селия познакомила вашу мать с ее первым парнем.

– Вы помните, как его звали?

– Нет, не помню. Но матери Аны – вашей бабушке – он ничуточки не нравился. Ей не нравилась и Селия. Главным образом потому, что именно Селия познакомила этого юношу с ее дочерью.

– А что с ним было не так?

– Ничего, насколько мне известно.

– Тогда почему моя бабушка была так настроена против него? Женщина поморщилась.

– Ваша бабушка никогда не говорила вам о парне Аны, не так ли?

– Нет. Расскажите вы.

– Вы уверены, что хотите знать все?

– Да. Поверьте, я бы не приехал сюда, если бы не был уверен.

Она глубоко вздохнула, потом сказала:

– Ваша мать забеременела.

Джек похолодел.

Женщина кивнула на фотографию и добавила:

– Скорее всего, на этом снимке она с ребенком. Ей было всего семнадцать, когда это случилось.

– Вы уверены? – спросил Джек.

– О да. Здесь я не ошибаюсь. Мы говорим о том, что случилось более сорока лет назад. Девочка-подросток, беременная? Для Бехукаля это был настоящий скандал. Я помню не все, что происходило, когда мне было восемь лет. Но уж это помню точно.

– Она… – Джек заколебался, боясь задать вопрос. – Моя мать родила ребенка?

– Я не уверена, что помню все в точности. Помню только, что слышала, будто она беременна. Я слышала, как люди говорили об этом. Это случилось, конечно, не на следующий день, но очень скоро Ана Мария отправилась в Майами.

– Она была беременна, когда уезжала?

– Я не знаю. Правда, не знаю.

Несколько минут они сидели молча, Джек разглядывал свою пустую чашку. Женщина поднялась из-за стола, словно почувствовав, что Джеку необходимо побыть одному.

– Простите меня, но я должна взглянуть на внука, – сказала она и вышла из комнаты.

София сидела рядом, и наконец он поднял на нее глаза. Она уже готова была что-то сказать, но вместо этого улыбнулась ему слабой, но печальной и ободряющей улыбкой, похлопала его по руке и оставила за столом одного.

Свет с улицы проникал в их спальню через филенчатые жалюзи, отбрасывая полосатые тени на двуспальные кровати. Джеку досталась ближняя к двери кровать, а София устроилась у окна. В комнате не было часов, но Джек знал, что уже поздно. Он не мог сомкнуть глаз, не говоря уже о том, чтобы заснуть.

– Джек? – послышался из темноты голос Софии. – Вы не спите?

– М-м.

– С вами все в порядке? Я имею в виду – после того, что рассказала вам Фелиция?

Он рассмеялся смехом, в котором не было веселья.

– Это не совсем то, что я ожидал услышать.

– Я понимаю.

В комнате вновь воцарилось молчание. Мимо проехала машина, лучи ее фар скользнули по стене.

– Джек?

– Да?

– Вам это кажется странным?

– Что должно казаться мне странным?

– Что вы спите со мной в одной комнате.

– М-м. Немного.

– Когда вы последний раз лежали в двуспальной кровати?

Он задумался над ее вопросом, а потом вспомнил, что это было с его бывшей женой, во время одной из последних поездок, куда они отправились вдвоем. Они легли спать в отдельных кроватях. Начало конца.

– Что-то не припоминаю.

– Не хочу показаться вам странной и не хочу, чтобы вы поняли это как намек, но по какой-то причине все это напоминает мне о том времени, когда я была еще подростком. Мы с сестрой спали в одной комнате в двуспальных кроватях. Могли проснуться ночью и разговаривать о чем попало. О мальчиках. О футболе. Об одежде. В основном, о мальчиках.

– Вы хотите сказать, что я напоминаю вам вашу сестру?

– Вовсе нет. Даже странно, что это вдруг взбрело мне в голову. Полагаю, все дело в том, что я очень скучаю по тем временам. И что-то заставило меня вспомнить их.

– Может статься, причина в том, что никто не удосужился сообщить мне, что у меня может быть брат или сестра.

Она приподнялась, опершись на локоть, и даже в сумрачном свете Джек разглядел на ее лице выражение ужаса.

– Ох, простите меня. Я упомянула о своей сестре не для того… Я не сравнивала вашу ситуацию с…

– Все в порядке, – успокоил он ее.

Она снова опустила голову на подушку. София лежала на боку, тонкая белая простыня очерчивала нежный изгиб ее бедра, а узенькая полоска света, проникающая сквозь жалюзи, искрилась отраженным светом в ее волосах. Джек перевернулся на бок, глядя на нее, – их разделяло только небольшое пространство между двуспальными кроватями. Но в темноте казалось, что его просто нет.

– Смешно, – произнес Джек.

– Что именно?

– Вся эта история с моей матерью. Я мысленно создал возвышенный образ молодой женщины, ищущей свободы. Она оставляет семью, оставляет друзей, оставляет вообще все и каким-то образом находит в себе мужество лицом к лицу встретить совершенно незнакомый мир.

– Никто ведь не разрушил этот образ. Просто в нем появились новые детали.

– Теперь, по крайней мере, я понимаю, почему моя бабушка не хотела разговаривать на эту тему.

– Она – старая женщина. Это так естественно для людей ее поколения – никогда не выносить сора из избы. Должно быть, разговоры о том, что ее юная дочь сбежала, спасаясь от своих проблем, причиняли ей нешуточную боль.

– Но в какой-то момент у меня появилось право узнать, разве не так?

– Узнать что?

Джек поднял взгляд выше, в черноту позади Софии.

– О моем сводном родственнике – ребенке, которого она оставила дома.

– Вы ведь не знаете наверняка, что у вашей матери был ребенок.

– Вы правы. Но я по-прежнему хочу узнать.

– Полагаю, есть только один человек, который может рассказать вам все.

Джек задумался на мгновение, потом сказал:

– Все, что мне предстоит сделать, это придумать, как задать вопрос так, чтобы не ранить сердце Abuela.

– Удачи, – ответила София и перевернулась на спину.

Света все-таки оказалось достаточно, чтобы Джек сумел разглядеть улыбку на ее губах.

– В чем дело? – поинтересовался он.

– Мы находимся в одном доме вместе с одиннадцатью кубинцами. Если это не заставит вас осознать, кто вы такой, даю слово рассказать об этом вашим ближайшим родственникам.