Через полчаса Фрэнк велел Сандре держаться крепче, вышел на середину манежа и щелкнул кнутом. Гнедой пошел рысью, а когда наконец остановился, инструктор с трудом вытащил поводья из онемевших рук девушки и, словно мешок, стянул ее вниз.

Отдыхом от верховой езды для Сандры оказалась работа в конюшне: Фрэнк заставил ее чистить скребком остро пахнущую потом конскую шерсть. Девушка попробовала было возмутиться, но инструктор объяснил, что в верховой езде важна не только техника, но и контакт с животными, поэтому ей надо привыкнуть к лошадям. Действительно, Сандра еще долго боялась, что ей наступят на ногу тяжелым копытом, укусят или испачкают. Кроме того, Фрэнк выводил ей разных лошадей.

— Вы должны научиться ездить верхом, а не управлять одной-единственной лошадью, как цирковой медведь, — говорил он.

Но чаще всего это был тот же гнедой жеребец, которого звали Победителем, и серая кобылка, пониже ростом, но, в отличие от довольно смирного и временами даже ленивого Победителя, более темпераментная. Кобылка носила романтическое имя Серебряная Луна. Когда через пару недель занятий в манеже Луна ласково коснулась замшевыми губами щеки Сандры, девушка была тронута до слез.

Не менее трудными оказались и воскресные уроки вождения автомобиля, которые с Сандрой проводил механик Груман. Когда под сострадающим, но непреклонным взглядом Грумана ученица в десятый раз не смогла тронуть с места «мазду», выбранную учителем как раз из-за легкости управления, она не выдержала и разрыдалась, уронив голову на руль. Правда, немного утешали обещания Грумана, что Сандре придется ездить на машинах не с ручным, а с автоматическим переключением передач, и тогда ей уже не придется путаться в педалях.

Один из таких насыщенных дней подходил к концу. Сандра и Расти вдвоем сидели в сауне. Расти потягивала пиво из банки. Сандра, боясь нарушить диету, которая уже стала приносить такие заметные результаты, пила апельсиновый сок.

— Послушай, а почему мы больше не гуляем по городу? — спросила она рыжую подругу.

— Если хочешь, можем покататься перед сном, — согласилась та.

— Я не хочу на машине, — возразила Сандра. — Мне уже надоело любоваться Лондоном сквозь тонированные стекла. Давай пройдемся пешком.

— Мне жаль, но это исключено, — твердо сказала Расти, и Сандра едва не расплакалась. Взглянув на нее, рыжая девчонка добавила: — Пойми, у тебя все еще будет — и прогулки, и рестораны, и магазины. Но сейчас мы не можем рисковать. Что, если по какой-нибудь роковой случайности ты встретишься с Харпером?

— Но ведь можно отправиться туда, где он никогда не бывает!

— Нет. Тебя может встретить кто-нибудь из его окружения. Это будет трагически глупо! Из-за каприза рухнет дело, которое планировалось годами.

— А если я сбегу? Уйду потихоньку? — упрямо спросила Сандра.

— У тебя это просто не получится, — тихо ответила Расти. — И я первая постараюсь тебе помешать. Ты должна понять, — продолжала она, вдруг став очень серьезной, — мы собрались здесь, чтобы сделать общее дело. Ни один из нас ради своих или чужих личных чувств не может нарушить обязательств. Это относится и к тебе.

Сандра обиженно молчала, хоть и понимала, что обижаться на Расти глупо. Ведь никто же не заставлял ее подписывать этот контракт! И ее предупреждали, что будет нелегко… Неожиданно она спросила о другом:

— Я знаю, что вы — ты, Милош, Урмас — давно вместе. Но неужели вас объединяет только дело? А как же личные отношения?

— Ты хочешь узнать, не влюблена ли я в Шольца? — угадала Расти. — Я не отвечу на этот вопрос. А вот ты, кажется, к нему уже неравнодушна.

— Да с чего ты взяла? — возмутилась Сандра.

— Ну, если это не так, тогда тебя не расстроит известие, что он задержится еще. У него возникли личные дела — кажется, во Франции.

Действительно, месяц прошел, а Шольц все не возвращался. На одном из занятий мисс Мэрдсток вдруг объявила, что довольна «калифорнийским акцентом» Сандры, и следующая их встреча будет последней. А еще через два дня Милош повез ее вместе с сэром Грэхемом в один из ближайших пригородов Лондона. Машина остановилась возле небольшого двухэтажного дома с расположенным ниже уровня земли палисадником, отгороженным от улицы витой решеткой. Перед тем, как позвонить в резную деревянную дверь, Грэхем повернулся к Сандре:

— Мисс Сеймур, предупреждаю вас, что леди Трэйлстоун, которой я сейчас вас представлю, не осведомлена о наших планах. Для нее вы — родственница моих американских знакомых, которой захотелось стать «настоящей леди». Признаюсь, я был против этого. Для леди Трэйлстоун тайны ее учениц так же святы, как тайны исповеди. Тем не менее, Урмас настоял на этой легенде, и вам придется ее придерживаться.

Грэхем протянул руку к бронзовому дверному кольцу, которое сжимала в зубах потемневшая от времени морда неизвестного науке животного, и несколько раз размеренно ударил им в дверь. Суровая старуха в черном платье с белым кружевным воротником пропустила их в полутемную прихожую и, попросив подождать, скрылась в глубине дома. Впрочем, она довольно скоро вернулась и торжественно провозгласила:

— Сэр Грэхем, мисс, леди Трэйлстоун ожидает вас.

Поднявшись по крутой деревянной лестнице, они оказались в большой комнате, освещенной только блеклым светом с улицы. В старинном кресле прямо напротив входа сидела хрупкая пожилая женщина, одетая, как показалось Сандре, по моде начала двадцатого века. Строгое красивое лицо женщины обрамляли седые волосы, аккуратно уложенные волосок к волоску.

— Леди, — поклонился ей Грэхем, — позвольте представить вам мисс Сандру Сеймур.

— Подойдите поближе, дитя мое, — неожиданно мелодичным голосом произнесла женщина. — Надеюсь, вы позволите мне называть вас так? Садитесь вот сюда, поближе ко мне, — она указала на кресло, стоявшее в двух метрах от ее собственного.

Сандра послушно села, стараясь натянуть юбку на колени. Тем временем хозяйка дома повернулась к ее спутнику. В ее интонации девушка, к своему удивлению, уловила легкое кокетство:

— Сэр Грэхем, я очень рада вас видеть. Надеюсь, как-нибудь вы специально найдете часок, чтобы навестить меня, и мы будем долго разговаривать за чашкой чая. Вы знаете, что Кэтрин заваривает превосходный чай. А сейчас я хотела бы остаться с мисс Сеймур наедине.

— Вы оказываете мне неоценимую услугу, леди, — Грэхем вновь поклонился и вышел, почти не опираясь на свою неизменную трость.

Не прошло и нескольких минут, как Сандра почувствовала себя в обществе леди Трэйлстоун естественно и свободно. Беседа завязалась сама собой. Побуждаемая искренним интересом собеседницы, девушка делилась с ней впечатлениями от Лондона и почти не обратила внимания, как служанка в черном платье сначала накрыла стол для чаепития, а потом так же незаметно прибрала его.

Наконец, леди Трэйлстоун вставила в длинный костяной мундштук тонкую сигарету, жестом предложив закурить и Сандре. Девушка отказалась, а хозяйка с наслаждением затянулась и выпустила небольшое колечко дыма.

— Ну что ж, дитя мое, готовы ли вы услышать от меня правду? — ласково спросила она.

Сандра испуганно кивнула.

— Ваши манеры ужасны, — с улыбкой констатировала леди. — Вы совершенно не умеете поддерживать беседу и вести себя за столом. Вы не знаете, куда девать руки и ноги, ваши движения то скованны, то судорожны. Кроме того, вы иностранка и останетесь ею навсегда. Этот ужасный американский акцент!

«Какой комплимент для мисс Мэрдсток», — с трудом сдерживая слезы обиды, подумала Сандра, а вслух произнесла:

— Благодарю вас, леди.

Хозяйка продолжала улыбаться.

— Но у вас есть данные, дитя мое. У вас есть выдержка и чувство меры. Я же вижу, чего вам стоит сейчас не разрыдаться и не бросить каким-нибудь предметом в старуху, которая говорит вам такие ужасные вещи. Кроме того, вы умны и обладаете природным обаянием, а отсутствие этих качеств невозможно возместить хорошими манерами. Я думаю, ситуация не безнадежна. Если вы готовы терпеть мой характер и выполнять все мои требования, я буду с вами работать.