Сандра помнила и парк, и каменную девушку, о которой он говорил. Ей очень нравился видеоролик, где Джеймс Харпер восьми лет от роду, в ярко-оранжевой куртке и черной бейсболке разыскивал среди кустов заброшенный в них мяч, а потом, прижав его к груди, долго и внимательно смотрел на каменную девушку с желтым осенним листом, приставшим к обнаженному плечу.

— Тогда мне ужасно хотелось сделать так, чтобы ничто не мешало этой девушке радоваться, — продолжал он. — А теперь я испытываю те же чувства к вам, но, похоже, так же беспомощен.

— Но я же не каменная, — Сандра лукаво посмотрела на него.

— С вами еще сложнее, — сказал он, останавливаясь и глядя ей в глаза. — Бизнес-леди не следует обладать такой внешностью — это сбивает с толку и партнеров, и конкурентов, и… просто мужчин. Вы кажетесь совершенно неприступной крепостью. По крайней мере, так считает весь Ламбервиль, и разве это не так в действительности?

— Ну, кто же знает это про себя заранее? — улыбаясь, она посмотрела на него снизу вверх. — Мне кажется, любой ответ усложнит наши отношения, которые сейчас доставляют мне столько удовольствия, Джеймс.

Благодарный за то, что она назвала его по имени, он осторожно взял ее руку и поднес к губам. Девушка не сразу отняла ее.

— Знаете, почему я так дорожу нашей дружбой? — серьезно сказала она. — В вашем обществе я могу быть почти самой собой. Мне кажется, что вы готовы простить мои мелкие странности.

— Но почему «почти собой»?

— Потому что в вашем обществе любая женщина будет стараться произвести на вас впечатление. И я — не исключение. Вообще-то, мужчинам опасно говорить такие вещи, но вам, я думаю, можно.

— В вашем обществе, Сандра, я все время чувствую себя опоздавшим на поезд. Инициатива всегда у вас.

— Вам это неприятно? — спросила она.

— Мне это непривычно, — ответил он.

Они пошли дальше, и она чуть сильнее, чем прежде, опиралась на его руку. Редкие фонари выхватывали из темноты белые стены низких домов и рыжеватую растительность, выбивавшуюся из щелей в асфальте. Вдруг впереди через дорогу прошмыгнула кошачья тень. Джеймс и Сандра одновременно вздрогнули, и мужчина почувствовал, как пальцы девушки сжали его локоть.

— Ну, вот и обещанный лев! — через мгновение рассмеялась она. — Не пугайтесь, Джеймс, я разглядела, она была белая. А я и не знала, что вы верите в приметы.

— С тех пор как я встретил вас, я уже не знаю, чему верить, — вздохнул он.

Они подошли к воротам коттеджа, и Джеймс нерешительно взглянул на девушку.

— Спокойной ночи, — тихо сказала она.

— Подождите, Сандра! — взмолился он. — Я не хочу, чтобы этот вечер закончился так внезапно! У меня в жизни было мало таких чудесных вечеров.

— В это трудно поверить, — чуть иронически улыбнулась девушка.

— Я понимаю, что вы имеете в виду. Наверное, я кажусь вам легкомысленным, избалованным, нетерпеливым жестом Харпер отбросил назад волосы. — Но ваше общество мне очень дорого. Позвольте мне… Только не поймите меня неправильно! Позвольте мне пригласить вас к себе. Так хочется еще поговорить, но не на улице же. Вы видите, что моя выдержка безукоризненна. Я обещаю быть таким и впредь и доставить вас домой, как только вы того пожелаете, — шутливо-умоляюще он коснулся рукой ее обнаженного локтя.

Это легкое прикосновение подействовало на нее, как удар тока — и даже не потому, что Харпер нравился ей, а ситуация была романтичной. Сандра вдруг остро ощутила реальность происходящего. Ведь рядом с ней шел Джеймс Кристиан Харпер — тот самый человек, чье изображение она до рези в усталых глазах изучала в просмотровом зале, чьи жесты, манеры, привычки и склонности она могла бы описывать часами! И в ту секунду, когда сухие горячие пальцы Джеймса притронулись к ее локтю, вдоль и поперек изученный объект ее работы и реальный, живой, с трудом сдерживающий волнение мужчина слились, наконец, воедино.

Пронзительное ощущение счастья на миг овладело ею. Ей нравился Харпер, и нравилась собственная власть над ним — ибо всякий мужчина, желающий женщину, неизменно попадает под ее власть. Ее очаровывала перспектива стать его женой, разделить с ним его волшебную жизнь, к которой она уже успела прикоснуться… Но чтобы это сбылось в будущем, сейчас ей надо было взять себя в руки.

Сандра остановилась у ворот, зная, что привратные фонари освещают ее лицо самым выгодным образом, и голосом, полным сдерживаемого волнения, проговорила:

— Джеймс, позвольте мне ответить честно. Вы необыкновенно привлекательны для меня как мужчина. Ваше предложение вовсе не обижает меня, напротив, оно мне льстит. Ведь я женщина, а женщину трудно оскорбить желанием. Но… Я не пойду. Поймите, Джеймс, вы слишком хороши для меня — слишком умны, слишком красивы, слишком богаты. У наших отношений нет будущего. Быть очередной строчкой в списке ваших побед? Меня это не смутило бы, будь вы хоть чуточку хуже. Но теперь я боюсь. Боюсь своих чувств, боюсь разочарования, — она передернула плечами, словно ей внезапно стало холодно, и Джеймс неосознанно сделал движение, чтобы обнять ее, но не посмел. Она продолжала, глядя ему в глаза: — Я могу, но не хочу любить вас. Пока мы оба здесь, в этой глуши, где у вас не так много собеседников и… подруг, я буду ждать наших встреч с радостью. Но взамен я не дам вам ничего. Простите, Джеймс.

Его глаза сверкали от волнения и восторга, который вызывала в нем стоявшая перед ним женщина, и в этот момент он был необыкновенно хорош собой. И тогда Сандра приблизилась к нему вплотную, сначала коснувшись его коленями, а потом грудью, и жадно коснулась полураскрытыми губами его горячего рта. Но, не позволив мужчине обнять себя, она отстранилась и, не попрощавшись и не обернувшись, пошла к воротам коттеджа.

Войдя в дом, Сандра победно улыбнулась своему отражению в зеркале и бросилась к телефону. Ей ответил Милош, вместо приветствия объявивший:

— На линии чисто.

— Я только что рассталась с Джеймсом у своих ворот, — с трудом скрывая торжество, сказала девушка. — Он, скорее всего, пошел за машиной, которая стоит перед отелем. Я хочу с точностью до минуты знать, как он проведет остаток сегодняшней ночи.

Она легла в постель, но не могла уснуть и поднялась снова. Подойдя к комоду черного дерева, она выдвинула один из многочисленных ящичков и из-под папок с бумагами вынула старательно спрятанную пачку рижских сигарет — единственное, что осталось от той жизни. Даже плюшевый тигр, купленный Урмасом и подаренный ей, был оставлен в Лондоне. А об этой пачке, в которой оставалось еще пять сигарет, не знал даже Урмас.

Сандра вышла на террасу и села в плетеное кресло, рассматривая красный светлячок зажженной сигареты. Урмас!.. Она почти достигла того, чего он хотел. Джеймс Кристиан Харпер влюблен в нее и, если она останется для него недоступной, увидит только один путь добиться ее — сделает предложение. И она станет его женой. Мужчина, предначертанный ей в мужья, прекрасен. Но… Мысль об Урмасе мешала чувствовать себя счастливой. В Африке они ни разу не были близки. Как легко он отказался от нее! Неужели их отношения были для него только частью общего плана, не больше? Она чувствовала, что не может смириться с этим.

Два мужских образа терзали ее сознание. Да, Джеймс Кристиан Харпер прекрасен, и ее жизнь с ним несомненно будет прекрасна. Но все же она не могла не признаться себе, что другой мужчина притягивает ее сильнее… Ночная прогулка с Джеймсом разбередила девушку, и теперь ей мучительно хотелось видеть Урмаса, слышать его голос, лежать в его объятиях… Что же ей делать? Отказаться от намеченного плана, отказаться от Джеймса? Но сможет ли Урмас понять ее, если она сама не в силах разобраться в собственных чувствах?

Потушив недокуренную сигарету, Сандра отправилась бороться с бессонницей.

Марта подавала завтрак, когда зазвонил телефон. Сандра взяла трубку.