Харпер поднялся и, подойдя к Сандре, опустился перед нею на колени. Потом он взял ее подрагивающую руку в свои горячие ладони и поднес к губам.

— Сандра, — прошептал он, — я так ждал вас и так счастлив сейчас…

И тогда она отняла у него свою руку, поднялась с кресла и начала расстегивать мелкие пуговицы на блузке… Джеймс вскочил на ноги и попытался обнять ее, но она властно отстранила его ищущие руки:

— Подожди, я хочу раздеться сама.

И когда вся ее одежда уже лежала на светлом ковре, а сама Сандра стояла перед Джеймсом совершенно обнаженной и белые следы от купальника ярко выделялись на ее загорелом теле, он все еще глядел на нее, боясь пошевелиться — словно не в силах поверить в свою удачу.

— Отведи меня в спальню, — потребовала она наконец. — Нет, не отнеси — отведи.

…Видимо от сильного волнения, охватившего Джеймса, у него все получилось не сразу, но это нисколько не разочаровало ее. Она жадно ласкала его и, почувствовав наконец, как наливается силой его естество, испытала первый спазм наслаждения. Его любовь к ней была такой нежной и страстной, что девушка понимала — этой любви хватит на двоих, даже если она не сможет ответить ему тем же. И когда он, почти дойдя до вершины собственного наслаждения, внезапно замедлил движения, пристально вглядываясь в ее лицо, она, ощутив испугавший ее саму прилив какой-то невероятной нежности к этому мужчине, тихо застонала, перед тем как разделить наслаждение с ним.

А потом он осыпал благодарными поцелуями ее лицо, шею, грудь, и она сквозь неожиданно подступившие к глазам слезы смотрела на него, понимая, что он — ее единственный мужчина. Но ее владыка, повелитель, хозяин — не он. Только с ним, с Джеймсом, она могла бы стать единым целым. Если бы не было Урмаса. И если бы не было этого проклятого завещания, из-за которого она вынуждена лгать. Лгать сейчас, лгать в будущем… Она была переполнена счастьем и любовью, но уже понимала, что утром уйдет. Уйдет насовсем.

Потом, когда что-то кончилось, а что-то другое еще не успело начаться, они лежали рядом, почти не касаясь друг друга и не разговаривая. Слова были не нужны. И поэтому, когда он произнес: «Сандра, я люблю тебя и»… — она остановила его:

— Не говори ничего, Джеймс. Я знаю, что ты хочешь сказать, и не хочу давать ответ, которого не существует.

И он понял. А потом они опять любили друг друга. А потом наступил рассвет. И тогда она, стараясь не разбудить уснувшего наконец Джеймса, покинула его дом. Решение, которое она приняла, было не из легких, но она была готова его выполнить.

Глава 21. ГРОЗОВОЙ ФРОНТ

Утро началось так, как будто всей этой безумной ночи не было и в помине. Сандра едва успела принять душ и выпить кофе, как зазвонил телефон: Милош просил ее немедленно прибыть в усадьбу ван Хорна.

Там было многолюдно. Из огромного фургона, стоявшего в центре двора, двое африканцев выбрасывали какие-то тюки. Другие оттаскивали их в ангар. Готовая к любой встрече, Сандра переступила порог дома.

Урмас, в тонких светлых брюках и футболке, сидел на столе и курил, что-то диктуя Расти, одетой в камуфляжную куртку. Увидев Сандру, он поднялся со стола и подошел к ней.

— Вчера ты напрасно никого не предупредила об отъезде, — негромко произнес он, внимательно всматриваясь ей в глаза. — Мы волновались. Рад, что с тобой все в порядке.

Резко отодвинув стул, Расти вскочила, собираясь, по-видимому, выбежать из комнаты, но Урмас удержал ее.

— Ты устала, Расти, — сказал он. — Твое состояние беспокоит меня. Думаю, ты скоро вернешься в Лондон.

Сандра взглянула на внезапно замершую девчонку и ужаснулась. Расти, оскалившись, как лисица, и побледнев так, что веснушки на ее лице казались подсохшими брызгами крови на снегу, начала медленно пятиться к стене, глядя совершенно пустыми глазами не на Урмаса, а на нее, Сандру. И, уже стоя у самой стены, девчонка спросила:

— Можно мне уйти, Урмас?

Сандра испугалась еще больше — в этом хриплом стоне она почти не узнала обычно звонкого голоса Расти.

— Конечно, — спокойно произнес Шольц. — Прими снотворное и ложись спать. Тебе надо отдохнуть, Расти… Как я понимаю, Джеймс Харпер принял предложение по контрабандной перевозке алмазов? — повернулся он к Сандре, после того как рыжеволосая девчонка покинула комнату.

— Да.

— Вчерне план операции уже готов, — Шольц кивнул на разложенные на столе бумаги, — тебе нужно ознакомиться с ним. Недостающими деталями займется ван Хорн и его люди. Именно им и придется осуществлять переброску.

Ничего не говоря, Сандра внимательно смотрела на него.

Он сделал шаг к ней, но она отступила назад и, внезапно побледнев, спросила:

— Ты знаешь, что произошло этой ночью между мной и Джеймсом?

— Да, Сандра.

— Но этого больше не будет! Не будет никогда! — ее голос сорвался на крик. — Я не могу обманывать его. Я — такая же, как ты, и мое место — рядом с тобой, Урмас!

— Я бы хотел, чтобы ты сначала успокоилась, а потом уже принимала серьезные решения, — ровно, но с заметным напряжением в голосе проговорил он и отвернулся к окну. Стоя к ней спиной, он продолжал: — У тебя есть право поступать так, как ты сама считаешь нужным. И никто не может отнять у тебя этого права.

— Я знаю, Урмас. И поэтому я выбрала тебя. Я знаю, что ты не любишь Расти, поэтому я прощаю тебя. Я хочу быть с тобой, — Сандра подошла к нему и обняла его сзади за плечи. Шольц даже не шелохнулся.

Некоторое время они стояли так, и постепенно девушку начал охватывать страх. Неужели он отвергает ее? Она вспомнила тот мертвенный взгляд, которым он смотрел на нее, когда Расти покинула его постель. Неужели он, Урмас Шольц — уже давно мертвец? И ее любви не хватит для того, чтобы вернуть его к жизни?!

И, словно отвечая на ее невысказанный вопрос, он осторожно освободился от ее рук и повернулся к ней лицом.

— Я хотел бы знать, детка: то, что ты сейчас сказала — твое обдуманное, окончательное решение? Я хотел бы услышать это еще раз… Мне очень важно знать, что ты сделала свой выбор не под влиянием настроения, не в приступе гнева или страсти.

Она жадно всматривалась в глаза Урмаса и видела в них странную смесь надежды, необъяснимой, почти смертельной тоски и, пожалуй, страха. Кажется, впервые он раскрылся перед ней, не пряча своих эмоций, не пытаясь скрыть собственную слабость и неуверенность.

— Да, Урмас, — твердо сказала она, — Я хочу быть с тобой всегда. С тобой и ни с кем другим. Я не выйду замуж за Джеймса Харпера. И ни за кого другого. Я знаю, что ты не умеешь и не хочешь любить, но мне все равно.

Шольц молчал и смотрел на нее так, будто бы видел впервые. Но она не могла понять, что означает этот его взгляд…

— Ты веришь мне, Урмас? Ответь же!

Он покачал головой, а потом, притянув Сандру к себе, закрыл ее рот поцелуем. Отдаваясь моментально захлестнувшему ее потоку страсти, она успела подумать, что он так и не ответил на ее вопрос…

После ланча Сандра позвонила Харперу.

— Вы не изменили своего решения насчет нашего сотрудничества, Джеймс? — спокойно поинтересовалась она.

— Нет, Сандра, конечно, нет… Когда мне ждать вас? — Он даже и не пытался скрыть в голосе волнение.

Она назначила встречу через час, и, приехав в его офис, вела себя ровно и деловито.

— Мы с вами сегодня неплохо поработали, — сказал он, когда основные вопросы были решены.

— Да, — отозвалась она. — Мы действительно неплохо поработали. Я считаю, что наша совместная операция просто обречена на успех… Так что скоро вы сможете вернуться в Лондон, Джеймс Харпер.

— А вы?

— А я… Я отправлюсь в Америку.

Мосты были сожжены, и девушка почувствовала, что Джеймс это понял.

По сути, фирма, контролируемая Грэхемом и ван Хорном, специализировалась именно на перевозке контрабанды. Но ван Хорн ничего не знал о завещании, а его методы вполне допускали возможность перестрелки, бесшумного снятия постов… По лицам его людей Сандра видела, что, если потребуется, они способны не задумываясь вырезать всю таможню и пограничную стражу до последнего человека!


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: