— Нет, я первый раз слышу.

Марк задумался, потом сказал:

— Эти животные не живут рядом с людьми. Возле Такнааса ты их не встретишь. Они находятся в своих местах обитания, там, где нет людей.

Кей посмотрела на раскрытые страницы Книги и сказала:

— Никогда не думала, что в Библии есть такие интересные вещи.

— А что ты думала?

— Ну, мало ли, — Кей подняла глаза и заметила:

— Джейк уже возвращается. Ты останешься с нами ужинать?

— Если только ты не против.

— Ну, что ты, чего бы я была против, — улыбнулась Кей, глядя на приближающуюся прихрамывающую фигуру Джейка.

— Кей, очень важно читать Слово Божие, — Марк посмотрел Кей в лицо, и его синие глаза были абсолютно серьезными, — Это как хлеб для души. Это — наше оружие, это — как меч для воина. Ты себе не представляешь, сколько битв можно выиграть с этим оружием. Слово Бога, — это меч, заостренный с двух сторон. Кей, ты веришь в Бога?

Кей осторожно глянула на него и перевела взгляд. Молча кивнула. Она уже чувствовала неловкость от его напора и думала о том, как бы побыстрее перевести разговор в другое русло.

Ее выручил Джейк. Он был на холмах за Такнаасом и принес новых трав в бумажных пакетах. Ему необходима была помощь в лаборатории.

В Такнаас пришла настоящая осень, и деревья вспыхнули желтым пламенем. Озарились багрянцем и разлетелись, покрывая рыжими всполохами землю. Каждый листик горел и сиял, щедро отдавая свои последние краски перед тем, как перестать существовать. Как будто волшебный, невероятный, теплый и мягкий свет охватил деревья, сады и палисадники Такнааса, словно город праздновал свой последний, яркий праздник перед холодным ликом зимы.

И подул ветер, первый холодный ветер, предвестник грядущей ледяной гостьи. Суровый, сильный, непредсказуемый, он нес с собой запахи непонятные и волнующие. Ветер наполнял грудь Кей, и странные чувства охватывали ее. Она и сама не знала, что с ней, а осенние запахи, принесенные буйным ветром, не давали покоя. Они кружили голову и волновали сердце.

Первая любовь пришла в сердце Кей, первые чувства проснулись в душе, и совсем другим казался теперь окружающий мир. И она все время думала — почему это произошло? Что такого было в этом невысоком веселом человеке, что она думает о нем с утра до вечера?

Она действительно постоянно думала о Марке, она ждала его прихода, прислушиваясь — не стучат ли во входную дверь. Его фигуру высматривала Кей среди толпы, его голос ей хотелось слышать вновь и вновь. Это было новым и странным для нее. Как пламя пожара охватывает сухой хворост, так любовь в душе Кей вспыхнула огнем всепожирающим и неугасимым.

И если бы ее спросили, что именно ей нравится в Марке, и что ее привлекает, она бы не смогла ответить. Марк не мог считаться первым красавцем в Такнаасе. Но была какая-то таинственная и необъяснимая связь, притягивающая ее к нему, какое-то странное понимание, что только рядом с ним ей будет хорошо. И она готова была пойти с ним хоть на край света, готова была слушать его постоянно, готова была быть рядом с ним ежеминутно. Но почему? Она не могла объяснить. Это не поддавалось объяснению, этому не было определения. И надо же было, чтобы первая любовь, настоящая и сильная, пришла к ней в Суэме. Как будто эта страна раскрыла ее душу, изменила ее сущность, пробудила к чувствам, раньше ей не ведомым.

Прошло всего полтора месяца, но для Кей это время показалось долгим и счастливым. Конечно счастливыми. Любовь приносит счастье. Кто никогда не любил, тому не ведомо, что можно быть безмерно счастливым потому, что провел время рядом с любимым человеком, просто слушал его, просто видел его глаза и улыбку.

Кей была счастлива. Она не знала, взаимны ли ее чувства, но она надеялась. Ведь Суэма была странной чудес и сбывшихся надежд. И она уже не сравнивала Марка с Лэстином, ей казалось, и она даже была уверена, что лучше Марка никого нет. Кей старалась ничем не выдать своих чувств. Не преследовала Марка, не заигрывала и не кокетничала с ним. Она думала, что так будет правильнее, и надеялась, что в ее жизни все обернется волшебной сказкой. Ей хотелось, чтобы все было как в сказке. Разве Суэма сама по себе уже не являлась сказкой, сбывшейся наяву?

Кей много думала об этом, бродя по тротуарам Такнааса, засыпанным желтыми листьями и вдыхая неведомые ей раньше ароматы осенних ветров. Она думала об этом постоянно, изо дня в день…

А Марк вел себя обыкновенно. Он всегда оказывал Кей много внимания, притаскивал какие-то шоколадки, фрукты, безделушки вроде необычных браслетов и цепочек — ей и Лосанне, одинаково, без исключений. Он всегда был любезен и общителен — и с Кей, и с Лосанной, и с Мит-Итен, и с Лэстином, и с Китом. Он никогда не выделял Кей, и все же они много времени проводили вместе. Не было и дня, чтобы Марк не приходил на ужин. Мит-Итен частенько уходила сразу после обеда, и ужином Марка кормила Кей. Иногда и Джейк отсутствовал по вечерам — и тогда они мило болтали только вдвоем. Для Кей это было лучшее время, и она позволяла себе иногда думать, что Марк приходит к ним из-за нее.

Пару раз он брался помогать Кей и наклеивал ярлычки на бутылочки с лекарством. И делал это с потрясающим увлечением, так, словно всю жизнь мечтал заниматься только этим делом. Он много рассказывал Кей о Суэме и ее городах, о своих многочисленных путешествиях. Кей слушала его и была счастлива, как никогда.

Однажды Марк пригласил Кей покататься верхом за пределами Такнааса.

— Сэм уверял меня, что ты неплохая наездница. Поехали завтра на озеро?

Он спросил это за ужином, когда они были только вдвоем. Конечно, Кей ему не отказала.

Они встретились после обеда у Золотых Ворот города. Марк оседлал для Кей Дорогушу, и они тронулись в путь.

Светило солнце, его лучи уже не грели, но все равно было приятно. Да нет, было просто здорово скакать по высокой зеленой траве — трава все еще высоко поднимала зеленые, сильные стебли — мимо высоких сосен и дубов, по знакомым холмам и дорогам, столько раз изъезженных с Сэмом. Кей скинула капюшон светло-зеленой ветровки, позволяя ветру трепать волосы. Марк держался рядом, и лучи солнца играли на рукоятке меча за его спиной, того самого меча, что так поразил Кей.

Они заехали на один из пограничных постов, — Марку что-то надо было передать командиру. Там оказался Лэстин, и Кей увидела удивление и печаль на его лице, когда он смотрел на них двоих. Но ей не хотелось об этом думать — она была слишком счастлива. И она забыла о Лэстине, стоило им отъехать вглубь холмов, по направлению к горному озеру.

Глубоки и прозрачны воды озера Ганул. Холодные летом, они были холодны и теперь, поздней осенью, потому что питали озеро звонкие горные ручьи, бегущие с покрытых снегами вершин.

Марк остановил своего громадного черного коня и обернулся к Кей:

— Здесь красиво, правда? Нравится тебе?

— Конечно, нравится, — согласилась та.

— Я строил здесь плот. Давай спустим его на воду и поплаваем. Ты не боишься плавать на плоту?

— Нет. После того, как меня научили ездить верхом, мне уже ничего не страшно.

Марк соскочил с лошади. Его конь, на устрашение высокий, имел довольно крутой нрав и добродушное имя — Мураш. Как-то Кей спросила у Марка, что это имя значит. Тот ответил:

— Как что? Муравей. Мурашка.

— Почему Муравей? На муравья-то он точно не похож.

— Спросишь у Сэма. Это он придумал коню имя. Сказал, что Мураш такой же черный, как муравей, и сказал, что муравьи очень сильные и трудолюбивые, и пожелал коню быть таким же сильным и трудолюбивым. Мне показалось это вполне логичным.

На это Кей могла только улыбнуться. Это было так похоже на Сэма.

Крепкий и широкий плот выглядел вполне надежным. Посередине на нем был сделан шалаш, вмещавший двух человек, а по краям — невысокий бортик из ровно обструганных, низких жердин с протянутой сквозь них веревкой.