- Будешь начальником по приёму на мобилизационом пункте. Там нужен кто-то физически посильнее, чтобы сглаживать ситуацию.

- Что? Солдат строить, что-ли? - не понял я

В глазах майора запрыгали весёлые чёртики.

- Сразу видно, что тебе не приходилось сталкиваться с партизанами. Ну, ничего. Разберёшься в процессе. Да, самое главное: фамилию не спрашивать, а записывать ту, которая в их документах обозначена.

Мобилизационный пункт развернули прямо на стадионе, примыкающему к контрольно-пропускному пункту. Длинный ряд палаток вытянулся в ряд по всей длине футбольного поля. К ним примыкали другие палатки побольше и поменьше, в которые солдаты таскали узлы и ящики. К КПП подъехал первый автобус с мобилизованными. Открылись двери и в них выпали первые прибывшие. Ошалев, я разглядывал невообразимую картину: я никогда не видел столько мертвецки пьяных людей.

- Не стоять! - прикринул майор, - Начинаем работу!

Зная, куда надо направлять людей, я подбежал к первому попавшемуся, который обнимал автобус, и потянул его за рукав. Мужик отлепился от металла, погладел на меня мутным взглядом и... врезал мне с другой руки. Я нырнул под удар, вывернул руку за спину, схватил мужика за волосы и выгнув перед собой, подбежал с ним ко входу в первую палатку и втолкнул его вовнутрь.

- Раздеть!

Двое солдат опрокинули будущего воина на землю и рванули в разные стороны пиджак и штаны. Третий стоял рядом и деловито упаковывал снятое в мешок, на который четвёртый воин уже наносил фамилию мужика из его военного билета, подобранного из кучи тряпья. Дядя, не привыкший к такому обращению, поднимался с пола, зажав в руке своё достоинство.

- Вы чё?

Но ему никто не ответил, Насильно сунув в руку его военный билет, другие солдаты подхватили его под руки и выкинули в другую палатку. Через пол-часа, организовав приём, я пошёл по цепочке поглядеть, что делается в других отделах мобилизации. Увиденное впечатлило. В других палатках на мужиков натягивали форменные брюки, гимнастёрку, вешали на шею застёгнутый ремень, на который уже была зацеплена пара сапог. В один сапог засовывались портянки, в другой - нижнее бельё. Рядом с ремнём повисал противогаз, подсумок, рюкзак с набором нужных предметов. В последней палатке на мужика вешали автомат и каска завершала процесс. С другой стороны мобилизационного пункта в строю стояли взрослые дяди, у которых было ни в одном глазу. Весь их вид говорил о том, что они готовы идти на защиту любимой родины и умереть за неё. Вот только им было непонятно, почему это надо было сделать именно сегодня.

22. Партизанщина.

Кажется, что где-то в недрах обороноспособности страны разошлись в разных направлениях мои две пачки документов. В одних я - отщепенец, отказавшийся от высокого звания коммуниста, а в другой кучке настолько всё тихо и спокойно, что звездопад званий сыпется на мои виртуальные погоны без задержки. С каждым новым званием военкомат отправляет меня на очередные сборы, дабы я там почерпнул чего сурьёзного. Сурьёзного же там были одни пьянки, что позвляло мне оттачивать мои умения управления пьяной шоблой.

Наконец, я попадаю на серьёзную учёбу. Весь контингент партизан состоит из офицеров запаса. Ни одного солдата. Нас учат. Сам командир небольшой части проводит большую часть занятий. Старается. Потому как срок на полковника ему подходит. Приглашают нас в класс для занятий по оружию массового поражения. Подполковник для начала пытается отработать с нами норматив надевания противогаза. Я - один из самых молодых в этой группе и, поэтому, от меня, в основном, идут все приколы и неудобные вопросы.

- Товарищ подполковник, - перебиваю я нашего преподавателя в самом начале занятия, - А давайте сегодня проведём занятия по организации связи в действующих войсках.

- Не мешайте мне, пожалуйста, - отвечает он, - Сегодня у нас - оружие массового поражения, а когда будет связь...

- Когда у нас будет связь, я не знаю, а оружие массового поражения мы, в случае боевых действий, не переживём. И я Вам, товарищ подполковник, это сейчас покажу. Наденьте сами, пожалуйста, противогаз.

Хмыкнув, подполковник подготавливает резиновую маску и, как учили, делает резкий выдох с закрытыми глазами и напяливает на голову. Поворачивается ко мне: типа, ну что дальше? Я же вытаскиваю из-за столов двух своих товарищей и прошу их тоже засунуться в противогазы. Посреди класса стоят три глазасто-резино-хоботных инопланетянина.

- Скомандуйте им что-нибудь, товарищ подполковник.

Народ в классе оживился. Наш командир повернулся к двум другим противогазам и...

- Ув-вувв-ва!

- В-во?

- А вву ув-вув-ва!

Я прикрикнул на зашедшихся в многоголосой ржачке коллег и, придержав, подполковника, чтобы он не снял противогаз, отвожу двух его подчинённых в другой угол класса.

- Ещё раз, пожалуйста, товарищ подполковник.

- Овав-вы оов-ве!

Сорвав с лица запотевшие противогазы, два добровольца скорчились в судороге и перебивая друг друга непечатно сказали, что им ничего не слышно. И, уж тем более, не понятно. Подполковник стянул с покрасневшего лица маску и швырнул её на стол. Вытащил из кармана расчёску и поправил остатки растительности.

- Чёрт! Мне никогда это в голову не приходило. А как скомандовать взводу? А роте?

- Связь - нерв армии! Без связи нет управления, без управления нет победы! - блеснул я знаниями военных лозунгов.

- Ладно! Хорош издеваться. Поскольку с индивидуальной защитой мы закончили, переходим к действиям в условиях применения противником ядерного оружия. Значит, при применением противником ядерного оружия мы, первым делом, укрываемся в бомбоубежище. По окончании бомбардировки на поверхность выходит группа радиационной разведки, оснащённая приборами обнаружения радиоактивного заражения. Кто там у нас командир группы по боевому расписанию?

Я поднимаюсь:

- Нам не повезло, товарищ подполковник. Начальник группы - я.

- Почему это нам не повезло? Скорее наоборот, у нас очень умный и находчивый боевой командир.

- Ну вот этот умный и находчивый не хочет выходить из бомбоубежища.

- Как это не хочет? - опешил подполковник.

- Потому что я знаю, что ждёт меня наверху.

- Но ведь... есть присяга. Приказ! Я могу заставить под угрозой оружия.

- Присяга и приказ, товарищ подполковник, могут уже не играть никакой роли, потому что мы с вами остались последние живые после этой бомбардировки. А оружие есть и у меня. Но я с Вами согласен. Надо выполнять свои обязанности. Приказ есть приказ. Его не обсуждают, а выполняют. Итак... я выхожу на поверхность, включаю приборы и вижу, что возвращаться мне уже нет необходимости. Доза смертельная и жить мне осталось столько, сколько времени, сколько нужно, чтобы вытащить и передёрнуть пистолет, чтобы не корчиться с ожогами. Внешними и внутренними. Вы меня обратно тоже не запустите, чтобы не нахвататься от меня. В принципе, я обратно и не хочу, но я помню, кто приказал мне пойти и умереть просто так. Я беру один из тягачей, завожу и нагребаю вам на бомбоубежище хороший слой земли на оба выхода. И радиация вам теперь не страшна, но и жить вы будете недолго. А потом я стреляюсь. Как Вам сюжет, товарищ подполковник?