Так прошло пару недель. Тело начало чесаться. Интересно, вши при минус тридцать с лишним заводятся или нет? Скорее всего да. И я вечером ставлю на печку кружку с водой.

- Командир! Вон же чайник стоит. А там сахар.

- Я не для чая. Я мыться буду.

Толпа отложила карты. Я на глазах у всех начал раздеваться. Народ, глядя на меня, наоборот, стал натягивать шинели и шапки. Попробовав пальцем воду в кружке, я взял мыло и шагнул с кружкой за полог. В палатке стояла мёртвая тишина. Выйдя на снег, я опрокинул на себя кружку, добросовестно размазывая полившуюся воду по всему телу, потом сунул руку с посудой в щель.

- Поставьте ещё воды!

Кружку выхватили из руки и я стал спокойно намыливаться. Правда, довольно быстро. После намыливания, я рухнул в сугроб, покрутился в нём с уханьем и кряканьем, счищая снегом мыльную полузамёрзшую пену и заскочил босыми ногами на заранее подложенные два полена.

- Воду!

Мне вынесли сразу три кружки. Плеснув на руки и убедившись, что не ошпарюсь, я с удовольствием опрокинул их одну за другой на себя. Выдержка заканчивалась и я молнией метнулся в палатку. Растираюсь полотенцем и начинаю отходить и наливаться удовольствием.

- Силён! - говорит один из дядек, - А я, пожалуй, до дома потерплю.

Батальон выехал на стрельбы. Мне совсем не улыбалась картина на полигоне. Не отошедшие от пьянок дядьки с автоматами и пулемётами в руках. Радовало только то, что патроны им выдавали только тогда, когда они отправлялись на огневой рубеж. На всякий случай я к этому рубежу близко не подходил. И всегда держался сзади стреляющих. Стреляли воины запаса по-разному. Те, кто и охотой баловался - профессионально, без лишних движений. Те, кто помоложе. ещё помнили то, чему в армии учили. Но были и другие. Громыхнула очередь пулемёта.

- Куда ты ствол задрал? Ниже надо!

Со второй очередью завыли рикошетом пули от мёрзлой земли. Те, кто был поближе, без команды распластались на земле. Кадровые офицеры забавлялись, глядя на весь этот спектакль. Мои связисты вежливо но упорно подталкивали меня к рубежу без всякой очереди. Типа, давай командир, покажи им. Взял я заряженый магазин и улёгся на рубеж. Посбивав свои фигуры, чуть довернул в сторону соседа и уложил и его фигуры тоже, приведя пожилого дядьку в изумление.

- Я только прицелился, а они упали!

Наш комбат заинтересовался и предложил мне пострелять ещё, соревнуясь с ним. Я вставил второй "рожок" и быстро уложил все его фигуры и затем уже свои. Партизаны радостно заржали. Приятно было видеть конфуз кадрового офицера перед партизаном. За майора вступился замполит - тоже кадровый офицер. Наше соревнование закончилось моим поражением, но лишь на третьем рожке. Авторитет взвода связи вырос в несколько раз.

Самые большие деревья поисчезали в лесу вокруг полей, где стояла лагерем дикая дивизия. Учёбы как таковой уже придумывать не получалось. Мужики продолжали пить. Деньги с домашних запасов уже кончились и в войсках стало процветать воровство и продажа всего, что можно было продать в деревню. Отвернувшись, можно было уже не найти рукавиц, шинели, канистры. До конца срока сборов оставалось ещё неделя и я обратил внимание на то, что кадровые офицеры всё чаще уезжали на всякие совещания. По приезду отмалчивались, ссылаясь на военные тайны.

Готовилась какая-то заваруха. Но что можно было придумать? На Китай нападать, скорее всего не будем, а, вот, покататься по зимней природе нас могли заставить. Так оно и получилось. В четыре утра (у немцев позаимствовали идею) забегали офицеры с воплями "Тревога!", "Собрать лагерь!", "По машинам!". И мы поехали. Не знаю кто и как ставил задачу, но через часа три катания по заснеженным трассам, я по радио получил кодированный сигнал явиться к комбату. Являюсь.

Майор сидел в кабине и изучал карту.

- Как ты считаешь, где мы находимся?

- Ну, поскольку нас ещё не берут в плен, мы - ещё на своей территории. А что? Карту не ту дали? - подколол я.

- Слушай! Ну хоть сейчас без шуток. Ладно?

- А кто сказал, что я шучу? Я делаю умозрительные выводы: если китайских солдат нет...

- Да заткнись ты! - заорал комбат. И тут же спохватился, - Извини. Нервы. Месяц уже без тётки.

- Можно подумать, что я с полевой женой. Дай сюда карту, - я перешёл на ты.

Майор сплющил своего замполита об шофёра, освобождая мне место в кабине.

- Залазь!

- Нет, командир, это ты вылазь и пусть шофёр свет выключит, будем определяться.

Некоторое время мы крутили головами обозревая рельеф, потом включали фонарик, разглядывая карту, потом вели по ней пальцем, вспоминая пройденный путь. Наконец, я уверенно ткнул пальцем, здесь. Обрадованный майор заскочил в кабину для связи со штабом дивизии. Выпал через некоторое время с листком в руках.

- Разбиваем лагерь в этих координатах.

По счастью, координаты были не очень далеко от места, где мы находились. И через полчаса я распахнул дверь кунга, где теснились мои связисты, дурея от холода.

- К машине! Ставить палатки!

- Командир, ты не ох....л?

- Я ещё нет, а вот вы станете такими, если не поставите палатку и не затопите печь в ней.

Народ понял, что шутки кончились. Если на тренировках по постановке штабной палатки они затрачивали почти два часа времени, то теперь все рекорды были побиты. Через сорок минут в палатке весело гудела печка-буржуйка. На тепло, как мухи на мёд, сбежались все роты нашего батальона. В палатке свободного места не осталось. Никакими уговорами нельзя было заставить людей выйти на тридцатиградусный мороз.

Комбат растерянно топтался возле входа в палатку. Рядом с ним маячили другие штатные офицеры. Я же просто бродил вокруг, наслаждался призрачным лесом, освещённым почти полной луной.

- Выгони их оттуда, - попросил комбат.

- Да? А по пузу меня стукнуть заодно?

- Володя, мне не до шуток.

- Блин! Майор! А голос повысить? Кто у нас командир?

Я подошёл вплотную к палатке и заорал дурным старшинским голосом.

- Взвод связи! Свернуть палатку!

Мои солдаты, ущемлённые наплывом непрошенных гостей радостно рванули тент во все стороны. В считанные минуты толпа партизан осталась без крыши над головой и на их глазах, дневальный перевернул печь в снег, выбрасывая из неё горящие головёшки. Замешательство было так велико, что командирам рот не составило большого труда разогнать неуправляемую толпу на установку своих палаток. Связисты выждали немного времени и, опять перекрыв все мыслимые нормативы, поставили большую палатку на место.

Такие переезды, со сбором и установкой палаток, развёртыванием средств связи и свёртыванием оной мы за неделю провели раза три. Наконец, после очередного ночного броска, нас загрузили в автомобили и вывезли во чисто поле. И стали строить. Вид был фантастический: давно немытые взрослые дяди, в военной форме, небритые уже несколько недель, вытянулись в линию прямоугольников на всю протяжённость поля. Только тут можно было представить себе сколько стоило любимой родине, чтобы оторвать полторы тысячи мужиков от семей, работы и отправить уничтожать варварским способом многолетние деревья вокруг деревень.