— Отныне здесь обитаем мы, — объявила ему Сильви.

— Вы разрушаете все вокруг, — холодно возразил Алекс. — Уже и здесь успели, — убеждал он. — Взгляни на это деревце. Да, только одно, — согласился он, когда и Сильви, и Молли машинально взглянули на раздавленное колесами деревце. — До вашего появления оно было живой, дышащей частью природы. Сейчас оно погибло.

— Нам тоже нужно жить и дышать, — страстно проговорила Сильви.

— Согласен. Но не здесь.

— А где? Где ты позволишь нам жить, Алекс? В городских трущобах, подальше от тебя… с глаз долой?

Молли заметила, как Алекс успокоительно взглянул на нее, игнорируя град камней, комьев земли и злобную ругань растущей толпы.

— У тебя есть дом, Сильви, и…

— Это не дом, а тюрьма, — бросила она. — И ты это знаешь, потому что именно ты…

Молли вздрогнула от шока, когда раздался пистолетный выстрел. Один из мужчин в толпе опустил пистолет и объявил, нагло ухмыляясь, Алексу:

— Промазал… на этот раз.

Пригоршня мелких камушков, брошенных малышом, посыпалась на Молли. Сопляк возликовал, когда один из камушков угодил ей в лицо. Намного больший и, возможно, несущий смерть камень просвистел мимо головы Алекса.

— Надеюсь, вы опишете все это, — услышала она слова Алекса, когда он схватил ее за руку и, не дожидаясь протестов, потащил к «лендроверу», используя свое тело в качестве шита, чтобы уберечь ее от камней и комьев земли.

— Отпустите меня! У меня есть собственная машина, — запротестовала Молли, обретя дар речи.

— Вы хотели сказать, была, —колко ответил Алекс. — Если вы имеете в виду вон ту, то на ней сейчас далеко не уедете: кто-то порезал ножом шины.

К ее ужасу, Молли увидела, что он прав.

Но зачем они испортили еемашину? Она не сделала им ничего плохого. Она не была настроена против них.

— Это просто неотделимая часть их культуры, — услышала она слова Алекса, словно прочитавшего ее мысли. — Боже мой, совсем рядом, — с чувством прибавил он, когда ком земли пролетел над головой, осыпав обоих пылью. — Пора убираться к черту, пока они не придумали что-нибудь похуже…

— Я никуда не поеду с вами… — начала Молли, но он не слушал.

Дверца «лендровера» распахнулась, и последовал жесткий приказ:

— Живо!

Молли секунду колебалась, раздираемая гордостью и инстинктом самосохранения, потом оглянулась через плечо на толпу разбушевавшейся черни — другим словом их сейчас не назовешь.

— Даже оставьте мысль об этом, — предупредил Алекс, точно угадав, что творится в ее голове. — Они вас не услышат. Половина из них накачана наркотиками, вторую — еще более опасную — половину опьяняют страсть к насилию и ощущение собственной безнаказанности.

Внезапно, не дожидаясь ее слов или действий, он поднял Молли на руки и буквально бросил на сиденье «лендровера». Затем захлопнул дверцу, проворно сел за руль и завел мотор.

— Вы не имели на это права, — запротестовала Молли, когда он быстро развернул машину и рванул подальше от злобной толпы.

— Поберегите слова! — резко осадил ее Алекс. — Или вы предпочтете, чтобы я вернулся и бросил вас на растерзание стае волков?

— Они не волки, — начала она. — Они… они — люди, человеческие существа, со своими чувствами и… и… правами…

— Как и те, кто живет здесь, — заметил Алекс.

Это его правда, но не эту правду хотела слышать Молли сейчас. В конце концов, ей всегда было жаль побитую собаку, и теперь, вдали от разъяренной толпы, ничего не стоило забыть об угрозе, которой подвергалась их жизнь.

— Полагаю, вы бы предпочли бросить их всех в тюрьму… или депортировать… — перешла она в наступление.

Алекс отозвался коротким смешком.

— Вам когда-нибудь давали добрый совет — накинуть уздечку на ваше разгулявшееся воображение? — спросил он и тут же сам ответил: — Нет, боюсь, не давали. Послушайте, в этой толпе вполне могут быть люди, настроенные мирно. Право же, я в этом уверен. Но в ней есть и крайне опасные типы. Уэйн Феррис, например…

— Дружок Сильви? — прервала его Молли.

— Да, дружок Сильви, — сдержанно согласился он. — Феррис известен полиции. Его подозревают в торговле наркотиками, хотя надежных доказательств у них нет. Потому-то здесь всё не столь ясно, как вы могли подумать. Это не просто компания бездомных благородных бродяг, присматривающих место для стоянки.

— Возможно, так, но стали бы вы беспокоиться, если бы они не разместились на вашей земле или если бы Сильви не была вашей…

Осекшись от внезапной неловкости, Молли отвернулась. Ее репортерская честь, ее обязанность — оставаться беспристрастной и честно описать создавшееся положение, но она не может не признать, что ее симпатии сейчас на стороне бродяг.

— Они просто хотят где-то остановиться, — спокойно проговорила она и вскрикнула, когда «лендровер» подпрыгнул на рытвине избитой дороги.

— Кто вам это сказал? — с иронией спросил он. — Если они хотели, как вы изволили выразиться, «где-то остановиться», то почему не попросили разрешения на стоянку в подготовленном для жизни месте, в десяти милях от Литтл-Барлоу, где есть все удобства? Почему приехали сюда, где… — Он прервался на полуслове и выругался сквозь зубы. — Конечно, я знаю, кто виноват во всем этом. Сильви…

Он сделал паузу, и Молли не смогла устоять против предположения:

— Быть может, она просто обиделась на вас и считает справедливым… — Сделать вам больно, как вы, очевидно, сделали ей,хотела добавить Молли, но что-то остановило ее. И конечно, это «что-то» не имеет никакого отношения к той небольшой, но резкой боли, которая засела глубоко внутри с того момента, когда она осознала, кто именнобывший любовник Сильви… Никакого отношения. А может ли быть иначе?

Они пересекли несколько полей и повернули на чуть более ровную дорогу, ведущую к дому в небольшой впадине между холмами.

— Что это? — спросила Молли, едва взглянув и решив не подавать виду, какое впечатление на нее произвел и сам особняк, и его окружение.

Именно о таком доме она мечтала маленькой девочкой. Надежный и милый, элегантный и неподвластный времени, расположившийся на фоне зеленой английской равнины, возможно, чуть больший, чем дом ее мечты… но, несмотря на свой впечатляющий размер, хранящий атмосферу домашнего очага. У нее перехватило дыхание от одного взгляда на это чудо.

— Дом, — коротко проговорил Алекс, отвечая на ее вопрос.

— Дом… Ваш дом? Вы не можете везти меня туда, — запротестовала Молли, но он игнорировал протест, и «лендровер» спокойно катил вперед.

Они миновали кирпичную арку и въехали в мощеный внутренний дворик, украшении и клумбами ярких и сочных цветов. Алекс заглушил двигатель, и в наступившей тишине Молли услышала навевающее дремоту довольное жужжание пчел. Пригревало солнышко, и старинный особняк нежился в его лучах.

Молли неохотно признала, что, строя это жилище, человек и природа, сговорившись друг с другом, создали совершенную и гармоничную картину.

— Прошу сюда, — услышала она голос Алекса.

Слишком увлеченная зрелищем, она не заметила, что Алекс, обойдя вокруг машины, распахнул дверцу и подал ей руку.

Молча, она позволила повести себя к дому. К ее удивлению, всю дорогу он останавливался, чтобы машинально обрывать уже отцветшие цветки в кадках.

Эта кухня, несомненно, была переоборудована на современный лад совсем недавно, заметила Молли, когда вошла в большое и удобное помещение, безукоризненно чистое, не считая горы бумаг на большом прямоугольном столе.

— Я работаю здесь, пока Джейн в отъезде, — объяснил Алекс. — Присаживайтесь. Я поставлю чайник. И еще хочу позвонить в полицию…

Он сампоставит чайник? А где же батальоны слуг, без которых ему, конечно, не обойтись?

— Что-то не так? — озадаченно спросил он.

— А где же все? Вы сказали, поставите чайник, — пробормотала она. — Вы же не можете жить здесь в одиночестве…

Темные брови удивленно приподнялись.

— Почему нет? Но вы правы, конечно. Обычно я не один. Просто Джейн, моя экономка, взяла отпуск, чтобы ухаживать за своим отцом. У бедняги, похоже, случился сердечный приступ. А остальной штат работает с девяти до пяти и не живет здесь. Итак, что вы предпочитаете: чай, кофе? — радушно спросил он.