Вообще-то после того случая с отрезанной рукой он стал вести себя поприличнее. Харпер постоянно повторял, что сможет защитить меня от кого угодно. Но я то и дело ловила на себе его взгляд, когда он делал вид, что читает газету или журнал.

Интересно, отважится ли он на что-нибудь еще? Может, когда Эбби не будет дома, Чип зажмет меня в темном углу и станет рассказывать, как он одинок? Что брак его не удался, как сильно он меня хочет, как мечтает обладать мной?

Что я смогу ответить?

Мне придется вырываться. Отпихнуть его и объяснить, что со мной такое не пройдет, а ему лучше поговорить с Эбби.

А что потом?

Придется возвращаться в Нью-Йорк с несколькими сотнями долларов на счету и снова искать жилье и работу.

Или можно вернуться в добрый старый Мадисон к папе с мамой…

Только не это!

Может быть, Чип отстанет. Может, он пожалеет меня потому, что кто-то ненавидит меня так сильно, что отрезал руку живому человеку и послал мне. Ненавидит так страстно, что мечтает о моей смерти!

Может, Чип по-прежнему будет только пялиться. В конце концов, он ведь говорит, что хочет меня защитить? Возможно, у него комплекс неполноценности и он просто смотрит и мечтает.

Неужели ему не хватает Эбби? Они ведь оба так молоды и скорее всего женаты совсем недолго. Почему же Чип такой озабоченный? Или он бегает за каждой юбкой?

Звонок сотового прервал мои мысли. Порывшись в сумке, я наконец-то нашла телефон и, взглянув на определитель номера, ответила.

— Привет, Тереза!

— Как дела, Элли, нормально?

— Ну да, неплохо. Я на озере с детьми, так что особо говорить не могу.

— Ты не передумала по поводу субботы? Вечеринка у меня на даче?

— Я звонила Джексону, он обещал прийти.

— Здорово! Жду не дождусь вашего прихода! В пяти комнатах будет тридцать человек. С ума сойти!

— Мне пора, Тереза. Я перезвоню тебе, хорошо?

— Ладно, без проблем. Все в порядке? Ничего странного не происходит?

— Пока нет, — ответила я. — Вчера опять приезжали из полиции, задали кучу вопросов, хотя у них по-прежнему ни одной версии. Клэй звонит каждый день, но когда я вижу его номер на определителе, то просто не беру трубку.

— Правильно, может, через пару лет до него дойдет, и он от тебя отстанет.

— Дай-то Бог! Я тебе перезвоню! — сказала я, отключилась и швырнула телефон обратно в сумку.

Повернувшись к озеру, я увидела неподалеку Дейдр и Кортни, что-то строивших из гальки. А Хизер и Брэндон…

Хизер и Брэндон?

О нет! Я повернулась к Мэгги. Склонившись над охладителем, она доставала бутерброды.

— Мэгги! Ты не видела Хизер и Брэндона?

Она тут же вскочила и, заслонившись рукой от солнца, стала оглядывать пляж.

— Они только что играли с девочками, так что далеко уйти не могли…

Я поспешила к сестренкам.

— Вы видели Хизер и Брэндона?

Оторвавшись от своего каменного замка, девочки спокойно посмотрели на меня. Светлые волосы сверкали на солнце, в голубых глазах читалось равнодушие. Будто они вообще никогда не слышали ни о Хизер, ни о Брэндоне.

— Они ушли, — наконец тоненько пропищала Дейдр.

От ее слов у меня мороз прошел по коже. Ушли?

— Куда? Куда ушли?

Девочки пожали плечиками.

Я побежала прочь, поскальзываясь на камнях. Прищурившись, я тщательно осмотрела берег озера и нашла сотню похожих детей, которые при ближайшем рассмотрении оказались чужими.

Сердце бешено забилось, в горле пересохло. Сложив ладони рупором, я закричала: «Хизер! Брэндон! Где вы? Брэндон! Хизер!»

Я перевела взгляд на озеро. Никого похожего. Я медленно поворачивалась, стараясь осмотреть весь берег.

Меня бил озноб, в животе образовался комок.

— Мэгги, они исчезли! — выдавила я.

29

— Что, эти дьяволята от нас прячутся? — спросила Мэгги. — Наверняка играют в какую-то игру.

Она старалась говорить весело, но по лицу было видно, что ей не до шуток.

Мэгги говорила что-то еще, хотя я ее уже не слышала. Я побежала по пляжу. На трясущихся ногах я обошла берег, всматриваясь в каждое детское лицо, закрываясь от солнца, прямые лучи которого делали всех детей похожими словно близнецы. Казалось, солнце отражается и от камней, и от песка, ослепляет меня, мешая искать беглецов.

Я борюсь с солнцем или с непреодолимым, всепоглощающим ужасом?

Я снова сложила ладони рупором и закричала:

— Брэндон? Хизер?

Они потерялись!

Потерялись?

И тут на воде, довольно далеко от берега, там, где начинался обрыв, мелькнула какая-то тень. Тень превратилась в фигуру. Я узнала мешковатые черные шорты и футболку, которую заставляет надевать Эбби.

Мальчик с большим черным кругом.

Да, это Брэндон. Прищурившись в темных очках, я отлично его видела. Где он взял этот круг? Зачем толкает его на глубину?

— Брэндон, вернись! Брэндон! Там опасно! Вернись!

Я тут же вошла в воду и побежала по гальке, отчаянно размахивая руками. Когда воды стало по голень, я остановилась как вкопанная. До меня дошло, что делает Брэндон.

На черном круге была пассажирка. Я разглядела маленькую спинку Хизер, ее ручки, судорожно сжимающие круг. Она лежала на животе, прижавшись к мокрой резине, яростно работая ножками, будто понимая, что борется за жизнь. А Брэндон толкал круг вперед, чтобы он уплыл на глубину.

— Нет! Брэндон! Зачем ты это делаешь?

Широко раскрыв рот, я смотрела, как сильно он толкает круг, который, плавно покачиваясь, отплывает на глубину, подняв небольшие волны.

— Нет! Пожалуйста, нет!

Я снова бросилась бежать, успев заметить, что Хизер соскользнула с круга. Маленькое тельце утонуло быстро, почти мгновенно и без брызг погрузившись в голубовато-зеленую воду. Исчезали ножки, потом живот, голова, на поверхности воды остались лишь ручки. Взгляд зацепился за ладошки, мелькнувшие над водой, как две белые кувшинки, а затем исчезли и они.

Озерная гладь быстро успокоилась, мерно покачиваясь, на ней плавал круг. Хизер пропала.

Брэндон стоял на мелководье и, не двигаясь, внимательно смотрел на воду.

Круг на месте, а его сестра исчезла.

Я быстро вбежала в воду, оттолкнулась и что есть силы поплыла к тому месту, где она исчезла.

«Где же ты, Хизер?»

Позади я увидела Брэндона, внимательно за мной наблюдающего. Где же она? Глубокий вдох, и я нырнула в глубину. В воде полно водорослей, их побеги покачивались и извивались, словно черные змеи.

Где же она?

Вот я увидела ножку, маленькую бледную ножку, запутавшуюся в длинных черных водорослях. Мне не хватало воздуха. Как долго я пробыла под водой? Казалось, грудь сейчас лопнет. Я представила, как лопается надутый бумажный пакет.

Я схватила ножку и увидела тело Хизер в розовом купальнике, ее большие глаза, в которых застыло изумление — не испуг, а крайнее удивление. Будто она не могла понять, как все произошло.

Я потянула раз, потом еще и выдернула ножку из плена водорослей. Прижимая девочку к себе с неизвестно откуда взявшейся силой, я вытаскивала ее из водорослей. Воздуха не хватало, голубовато-зеленая вода вдруг стала ярко-красной, и я уже решила, что грудь все-таки не выдержала.

В этот момент мы всплыли на поверхность. Подняв Хизер над головой, я жадно вдыхала воздух. Я давилась, задыхалась, выплевывала воду, и тело содрогалось при каждом вдохе. Красный цвет исчез, все меркло на ярком солнечном свете. На ярком, золотом солнце, которое я была так счастлива увидеть снова.

Я держала Хизер высоко над водой. Сама того не понимая, я поднимала ее к солнцу, чтобы девочка оттаяла, согрелась, вернулась к свету и жизни.

«Она дышит? Она жива?»

Да! Через секунду Хизер уже молотила руками, пиналась, задыхалась, сплевывая мутно-зеленую воду. Светлые волосы спутались, за купальник зацепилась длинная водоросль.

Сильно вздрогнув, она зарыдала. Рот открылся, и из груди вырвался долгий полувсхлип-полукрик, девочка рыдала, дрожа всем телом.