Итак, какого рода работа с детьми дала бы мне возможность трудиться по графику изо дня в день и время от времени брать продолжительный отпуск? Какого рода работа позволила бы мне найти наилучшее применение всем остальным моим умениям и склонностям — таким, как энтузиазм, чувство юмора, моя увлеченность решением всевозможных проблем и любовь к чтению? Принимая во внимание все эти факторы, я бы задумался о том, не сделаться ли мне учителем английского языка. Несмотря на то что подобный метод вряд ли поможет мне найти наиболее высокооплачиваемую работу, он наверняка поможет определить, какая работа самая выгодная для меня в пересчете на всеобщий эквивалент.

Кроме того, метод СНСС может оказаться полезным и в том случае, когда нам приходится принимать важные решения и в других областях нашей жизни. Например, если мы выбираем учебный курс в школе или в вузе, имеет смысл поискать точки пересечения между учебными дисциплинами, которые будут целесообразны с точки зрения нашей будущей карьеры, будут доставлять наслаждение и даваться без особого труда.

Метод СНСС пригодится и менеджеру, который хочет сделать доброе дело для подчиненных и для фирмы в целом. Если он поможет каждому сотруднику выбрать для себя тот род деятельности, который послужит источником смысла и наслаждения и позволит каждому проявить свои сильные стороны, работники будут трудиться с большей самоотдачей, и их производительность ощутимо возрастет. Методика СНСС может быть полезна даже для менеджера по подбору персонала. Ведь далеко не каждая работа способна удовлетворить потребности любого человека и раскрыть его сильные стороны. Для менеджера очень важно с самого начала позаботиться о том, чтобы обеспечить совместимость между личными качествами людей, которых он нанимает на работу, и тем, что эта работа может им предложить.

Методика СНСС зиждется на предполагаемом допущении, что человек может выбирать, где он будет работать. Но что если у него нет выбора или выбор очень невелик? Что если из-за внешних ограничений он никак не может уйти со своего нынешнего места или найти работу, которая бы соответствовала всем трем критериям — составляла смысл его жизни, доставляла ему наслаждение и позволяла максимально проявить себя? Кроме того, определенные профессии и должности являются более щедрым источником смысла и наслаждения и позволяют людям полнее проявить себя. Никто не спорит, что работа врача — это более подходящий плацдарм для поисков смысла жизни, чем работа агента по продаже подержанных легковых автомобилей. Точно так же и работникам, находящимся на более высоких ступенях корпоративной иерархической лестницы, проще воспринимать свою работу как призвание — об этом свидетельствуют результаты социологических опросов, проведенных Эми Вжесневски.

Но кем бы ни был человек по профессии — президентом корпорации или простым клерком, терапевтом или продавцом, — он в любом случае способен сделать очень многое, чтобы превратить свою работу в призвание и получать максимальную прибыль в пересчете на всеобщий эквивалент. Говоря словами Эми Вжесневски и Джейн Даттон [73], «даже в наиболее регламентированных и рутинных профессиях работники могут в какой-то мере повлиять на то, что является сущностью их работы».

В исследовании, которое проводили Вжесневски и Даттон, «подопытными» были санитарки, одна группа которых воспринимала свою работу всего лишь как работу — скучную и бессмысленную, — тогда как другая ту же самую работу воспринимала как интересную и значимую. Санитарки из второй группы очень изобретательно переосмыслили свою работу. Они много общались с медсестрами, пациентами и посетителями и брали на себя заботу о том, чтобы пациенты и больничный персонал чувствовали себя как можно комфортнее. Вообще, они рассматривали свою работу в более широком контексте и сами наполняли ее смыслом: они не просто убирали мусор и стирали грязное белье, а заботились о самочувствии пациентов и о том, чтобы больница функционировала как часы.

Размер наших доходов в пересчете на всеобщий эквивалент больше зависит от того, как мы воспринимаем свою работу, чем от работы самой но себе. Санитарки, которые осознают простую истину, что их работа нужна людям, намного счастливее, чем врачи, которые не ощущают всей важности своего труда.

По наблюдениям исследователей, то же самое происходит и с парикмахерами, специалистами по информатике, медсестрами и кухонными рабочими в ресторане, когда они пытаются завязать значимые взаимоотношения с клиентами или с другими сотрудниками своей организации. Ученые обнаружили, что то же самое справедливо и в отношении инженеров: те из них, кто считал себя наставником, творцом команды и строителем человеческих взаимоотношений, ощущали, что они вносят весомый вклад в успех компании, и поэтому относились к работе скорее как к призванию, нежели как к обязанности.

В своей книге «Дзэн и искусство обслуживания мотоцикла» Роберт М. Пирсиг пишет: «Истина стучится к вам в дверь, а вы ей в ответ: „Пошла вон, я ищу истину“, — и она удаляется». Очень часто мы в упор не видим богатейших источников наслаждения и смысла, которые буквально у нас перед глазами — в той работе, которой мы занимаемся изо дня в день. Счастье может быть где-то рядом, но, если мы витаем где-то в облаках и не замечаем, как оно проходит мимо, мы рискуем потерять его навсегда. Для того чтобы превратить возможность в действительность, нам сперва необходимо осознать, что эта возможность реально существует.

Счастье зависит не от того, чем мы занимаемся или где мы находимся, а от того, как мы все это воспринимаем, — а восприятие целиком зависит от нашего собственного выбора. Есть люди несчастные вне зависимости от того, где они работают и есть ли у них семья, — и тем не менее они продолжают дурачить самих себя, воображая, будто перемена внешних обстоятельств смогла бы повлиять на их внутренний мир.

Прав был Ралф Уолдо Эмерсон: «Для людей с разным устройством души один и тот же мир — это либо ад, либо рай». Одно и то же событие воспринимается — а следовательно, и переживается — разными людьми абсолютно по-разному, и от того, на чем мы решим сосредоточить свое внимание, в значительной мере будет зависеть, понравится нам или нет делать то, что мы делаем, — будь то в личной жизни, в учении или в работе. К примеру, если менеджер по инвестициям чувствует себя глубоко несчастным, он может научиться находить смысл в своей работе и получать от нее наслаждение, сосредоточившись на тех ее аспектах, которые приятны и значимы лично для него. Однако, если он, подобно большинству людей, будет думать только о том, как заработать больше денег, он вряд ли когда-нибудь узнает, что такое счастье. Достаточно лишь изменить свое восприятие — и все вокруг изменится; об этом ясно свидетельствует пример многих и многих людей — парикмахеров, медицинских работников и инженеров. Мы непременно найдем свой клад, если будем одержимо его искать.

Знаменитая фраза Гамлета, что «нет ничего ни хорошего, ни плохого; это размышление делает все таковым» [74], в значительной мере соответствует истине — хотя и не до конца. Тот факт, что в своем восприятии тех или иных событий мы сами выбираем, на что делать упор, и это играет в нашей жизни такую колоссальную роль, еще не означает, что счастье можно найти в любой ситуации. Например, есть люди, которые, как бы они ни старались, не в состоянии понять, в чем смысл инвестиционно-банковской деятельности, и получить от нее наслаждение; то же самое касается и учительства. Конечно же, помимо этого существуют еще и определенные обстоятельства, в которых может оказаться человек, — невозможность уволиться с работы, или уйти из семьи, или уехать из страны, где его угнетают и притесняют, — в подобных условиях сама возможность найти свое счастье становится крайне проблематичной. Счастье — это в равной мере продукт внешних и внутренних условий, производное нашего выбора — не только в том, что касается наших занятий, но и в том, что касается восприятия тех или иных событий нашей жизни.