— Как бы мне хотелось, чтобы ты не уезжал.

— Поехали вместе. — Джеймс сел рядом, и Мэндж обняла его за шею. — Я серьезно. Поехали со мной, малышка.

— Не могу, — сказала она грустно, стараясь не поддаться искушению, — У меня с собой ничего нет.

— Мы купим все, что нужно, — настаивал Джеймс.

— Паспорт купить нельзя. Но дело даже не в этом. Я не могу все бросить и укатить с тобой. Нас, кажется, поджимают сроки по контракту.

— Понимаю, — улыбнулся Джеймс. — У нас даже не было возможности поговорить, а мне нужно так много сказать тебе. А теперь недели две меня не будет. Я бы отложил поездку, но мы так долго готовились к этому. Я не могу всех подвести.

Мэндж ласково потрепала его по щеке.

— Конечно, не можешь. Мы поговорим, когда ты вернешься. Ты же знаешь, где меня найти.

— Знаю, знаю. — Он поцелован ее и нехотя поднялся. — Я лучше пойду, а то... Ну, в общем, скоро придет Флора. Ей надо забрать кое-какие бумаги. Она тебя подбросит до стоянки. Но у тебя еще есть время поспать часок-другой.

Джеймс погладил ее по голове и ушел, Мэндж откинулась на подушки и потянулась. Она уже давно не чувствовала себя такой удовлетворенной и успокоенной. Она вспомнила бурную ночь, и душа ее наполнилась счастьем. Думая о Джеймсе, Мэндж задремала, но ее разбудил телефонный звонок. Первой мыслью было — Джеймс звонит из машины. Кто еще может звонить в такую рань? Ей отчаянно захотелось услышать его голос. Она схватила какой-то халат и побежала в ту комнату, где надрывался телефон. Но звонки прекратились. Спать уже не хотелось. Она подошла к письменному столу, на котором высилась кипа бумаг, но тут взгляд ее упал на записку, лежавшую сверху. Там было что-то о Грэнтоне — она увидела название. Что? Отложив в сторону пару конвертов, она стала читать заинтересовавшую ее бумагу, и постепенно ощущение счастья покинуло ее.

Это было сообщение от Флоры недельной давности:

«Звонил Кен Морган, он хочет срочно встретиться до отъезда в Японию. Он осмотрел несколько усадеб для замены «Грэнтона», и у него на примете есть две подходящие. Сказал, что отправит рапорт с подробностями. Но ему нужны указания — остановить ли работу в Грэнтоне прямо сейчас или подождать до окончания первого этапа».

Внизу рукой Джеймса было написано:

«Поговорил с Кеном. Он готов вести переговоры о Хилрос-Хаузе и свяжется с тобой по поводу контракта. Пока все. Я сам все продумаю с подрядчиками в Грэнтоне. До этого наши изменения планов конфиденциальны».

Мэндж прочла все это дважды и аккуратно положила бумагу на место. Она была в замешательстве. Изменение планов? Почему он ничего не сказал ей? Или она для него просто подрядчик? Не может быть! После того, что было вчера! И она вспомнила взгляд Джеймса, когда он уходил. Нет, нет, она уверена, что это не так! Но настроение испортилось. Стараясь не думать о плохом, она приняла душ, оделась и, не дожидаясь Флоры, ушла. Было еще очень рано, на улицах почти никого. Ей удалось поймать такси, чтобы добраться до стоянки у здания «Моторс компани».

Потом, уже когда она ехала в своем фургоне по шоссе, сомнения снова закрались в душу.

Почему Джеймс передумал использовать особняк в Грэнтоне? Он же прекрасно знал, что значит для ее фирмы этот контракт. Хотел наказать ее за ссору с ним в лесу? Она же сама сказала, чтобы он оставил ее в покое и убирался из Грэнтона.

Мэндж отчаянно старалась заглушить мрачные мысли воспоминаниями о ночи любви. Бесполезно. Эта записка словно отпечаталась в ее голове. И что ей теперь делать? Она ничего не могла сказать своим людям, пока не поговорит с Джеймсом. Но как ей дальше притворяться, что все идет хорошо?

И еще одна коварная мысль закралась в душу: не пытался ли Джеймс откупиться от контракта разговорами об авансе? А после этого так любить ее ночью? Голова шла кругом.

Мэндж подъехала прямо к особняку, и рабочие стали разгружать камины. Она обошла все комнаты и наконец вошла в так называемую спальню Джеймса. Вспомнила, как они стояли с ним у окна, как он улыбнулся и спросил, хотелось ли бы ей спать в такой комнате? Ощущение его присутствия было так сильно, что Мэндж даже показалось, будто он стоит за спиной.

Неожиданно глаза ее наполнились слезами. Ей до боли не хватало Джеймса. Если бы только он не уехал! Она бы могла прильнуть к нему, он обнял бы ее, успокоил... И объяснил, что эта записка — дурацкая ошибка.

Мэндж встрепенулась. А это и есть ошибка. Должна быть. Она абсолютно неправильно поняла смысл. Так ей и надо — не будет лезть не в свое дело. На этот раз она полностью доверяет Джеймсу.

Мэндж медленно спускалась по лестнице, а навстречу ей поднималась не кто иная, как Энни.

— Привет! — воскликнула она.

Только Энни могла из двух гласных в слове сделать десять своей певучей интонацией. Подавив вздох, Мэндж поздоровалась. Несмотря на то что Джеймс рассказал ей про эту голубку и Дика, она была в глубине души уверена, что неуемная девица бродит по дому в поисках Джеймса.

— Уже здесь? Какое усердие! — съязвила Мэндж.

— Я просто осматриваю все в последний раз, — с грустью отозвалась та.

Мэндж замерла.

— Это ты о чем?

— А что, разве Джеймс тебе не сказал о переменах? Планы изменились.

— Нет, не сказал. — Мэндж казалось, что ее голос звучит где-то далеко.

— Может, мне и не надо говорить...

— Я так понимаю, что «Моторс компани» не собирается дальше заниматься усадьбой «Грэнтон»? — перебила ее Мэндж.

— Я считала, что Джеймс поставил тебя в известность, — сказала Энни. — В конце концов это имеет прямое отношение к тебе, правда?

— Было бы хорошо все узнать наконец.

Энни тряхнула кудряшками.

— Джеймс намекнул мне об этом, когда приезжал сюда в прошлый уик-энд. Естественно, я пришла в ужас от того, что тот дом подошел им больше, но он уверил меня, что я без работы не останусь. Конечно, Хилрос-Хауз неплох, но в Грэнтоне есть что-то особенное, правда?

Она взглянула на застывшее лицо Мэндж.

— Да, — отозвалась та. — А ты будешь заниматься интерьерами в новом доме?

— Ну да, — уверенно сказала Энни, словно все уже было решено. — Конечно, все, что я сделала для этого дома, получается, сделала зря. Но Джеймс обещал мне компенсацию. Вроде бы они не хотели менять подрядчиков, но для вас это сопряжено с трудностями. Хилрос около Оксфорда, и твоим людям далеко туда ездить каждый день. Скорее всего, они привлекут местных строителей. Так жаль! Твоя фирма прекрасно справлялась, но, наверное, новые владельцы этого особняка обратятся именно к тебе, чтобы закончить ремонт.

— Возможно, — прервала ее Мэндж. Она больше не могла ее слушать, попрощалась и поспешила выйти. Захлопнув за собой дверцу фургона, она задумалась.

Значит, все правда. Джеймс бросает «Грэнтон» так же неожиданно, как всегда. И единственный человек, которому ничего об этом неизвестно, — это она, Мэндж.

Джеймс позвонил на следующее утро. Мэндж догадалась, что это он, еще даже не сняв трубку, и некоторое время не отвечала на звонок. Она провела бессонную ночь, чувствовала себя разбитой и пыталась прийти в себя. Мэндж еще не знала, как говорить с ним, но вряд ли это будет нежный разговор с любимым. Подобная мысль леденила душу.

— Ну наконец! — услышала она голос Джеймса. — Едва дозвонился. Как ты?

— Хорошо. — А ей было плохо, как никогда.

— Да? Действительно все в порядке?

— Да.

— Мэндж, что-то ты немногословна, и голос звучит как-то странно. Вчера ты была приветливей!

— Думаю, нам обоим нужно забыть о прошлой ночи.

Молчание.

— Забыть? — переспросил Джеймс недоверчиво. — Ты о чем это? Как можно такое забыть?

— По мне, так лучше бы не было ничего.

— Но почему? — закричал он. — В чем дело? Что случилось на этот раз?

Все, подумала Мэндж.

— Ничего, — сказала она, и словно ком встал в горле.

— Ну вот, началось! То ты так целуешь меня на прощание, словно и отпускать не хочешь, то ведешь себя так, будто мы чужие. Почему ты притворяешься, что та ночь для тебя ничего не значит?