— Куда? — насмешливо поинтересовалась я у Лонберга. — В центральную тюрьму?

— Не думаю, что в планы вашего Генри входит быть пойманным.

— Господи, какая чушь, — вздохнула я, не глядя на Лонберга. — Вам бы писать детективы, а вы тратите время на работу в полиции.

— Напрасно ехидничаете. Я ничего не утверждаю, всего лишь перебираю возможные варианты. Такая уж у меня работа — ничего нельзя исключать.

— То есть всех можно обвинять?

— Это не так. Никто не виновен, пока суд не докажет обратное. Предположение — не доказательство вины.

— Слава богу, а то я уже начала переживать, что вы посадите за решетку моего бывшего мужа и литагента, без которого я как без рук.

— Наоборот, — пробормотал Лонберг, и я вопросительно уставилась на него.

— В каком смысле?

— В таком. Это без вашего бывшего мужа вы как без рук. Ричи не смог бы, Ричи не такой, Ричи успешный бизнесмен, — передразнил меня он. — Если вы до сих пор влюблены в него, то зачем морочить голову ему и себе?

— Во-первых, не влюблена, — ответила я, огорошенная тем, что Лонберг начал читать мне нотации. — Во-вторых, вам-то какое дело? Я, конечно, сразу поняла, что женщин вы не очень-то жалуете. Видно, бывшая жена сильно вам насолила.

— Ну хватит, — сердито перебил он меня. — Иначе опять поссоримся. Вы правы, мне нет дела до ваших отношений с бывшим мужем, но предупреждаю: будьте осторожны. И с Генри Слемингтоном тоже будьте начеку.

— Вы неисправимы, — вздохнула я и поднялась со стула. — Спасибо за вкусный ужин и приятную беседу. Мне, пожалуй, пора. Кстати, передайте привет Мэтти. У вас растет замечательный сын.

— Обязательно, — кивнул Лонберг и тоже поднялся, чтобы проводить меня до двери. — Кстати, насчет ужина вы тоже пошутили?

— Вы о чем?

— Беседа со мной едва ли вас порадовала, — невесело заметил он. — Поэтому я и спросил насчет ужина.

Я улыбнулась.

— Вы обещали, что не выпустите меня из дома, пока я не доем спагетти. Я, конечно, испугалась, но было и в самом деле вкусно.

— Честное слово? — По губам Лонберга скользнула добрая улыбка.

— Честнее некуда. И, кстати, насчет беседы. Хотя мы не сходимся во многих вопросах, мне приятно с вами говорить.

Не знаю, как Лонберг воспринял мои слова, потому что сразу вышла из его дома и направилась по дорожке мимо его сказочного сада. Но я затылком чувствовала, что хозяин провожает меня пристальным взглядом, в котором мешаются удивление и интерес.

8

Яки Вудсток перехватил меня, когда я была уже неподалеку от дома. Он выскочил из-за кустов, росших вдоль дороги, и напугал меня так, что я чуть не закричала.

— Черт, Яки! — выдохнула я, когда поняла, что вижу моего соседа, а не очередной кошмар из собственных книг. — У меня и так нервы ни к черту.

— Боюсь, мне тебя обрадовать нечем, — заговорщическим тоном прошептал мне Яки и кивнул в сторону моего дома. — Там уже битый час околачивается какая-то дамочка. Одета дорого, но не по сезону. Ей, по-моему, не хочется, чтобы кто-то увидел ее лицо.

Честно говоря, я сразу вспомнила предупреждения Лонберга, и мне стало не по себе. Можно было, конечно, заподозрить Яки в том, что он снова полакомился грибами, которые поведали ему историю о незнакомке у моего дома, но, осторожно выглянув из-за кустов, я убедилась в правоте слов своего друга.

— Пойдем, посидишь у меня, — предложил Яки. — Понаблюдаем за ней из окна. Может, она уйдет, а может, нам удастся разглядеть ее лицо.

— Не могу — прошептала я. — А что, если она решит заглянуть ко мне домой?

— Да что с того?

— Что с того? Вообще-то, если ты забыл, у меня в гостях мама.

— Если бы ей нужна была твоя мама, она бы уже давно позвонила в дверь, — возразил Яки. — А эта дамочка все еще топчется возле вашей ограды. Я уверен, она ждет тебя. Если хочешь, можно позвонить маме и предупредить ее. А еще лучше сразу позвонить в полицию.

— И что я скажу полицейским? — у меня вырвался истерический смешок. — Спасите меня, какая-то женщина гуляет по нашей улице?

— Да уж, — кивнул Яки. — Вряд ли они приедут.

— И, в конце концов, чего мы так испугались? Может быть, это какая-нибудь поклонница моего творчества. Не решилась зайти в гости — вот и бродит под окнами.

— Ты сама-то себе веришь? — усмехнулся Яки. — Она торчит тут уже час. Это не читательница, это маньячка какая-то.

— Ладно, пошли к тебе, — кивнула я соседу. — Подождем, пока она уйдет или что-нибудь предпримет. В крайнем случае позвоню Лонбергу.

Мы отправились к Яки. Пока мой друг открывал нам пиво и возился с сандвичами, я, отодвинув шторку, подсматривала за незнакомкой.

Яки Вудсток оказался прав — дамочка была одета не по сезону. На ней была длинная темно-синяя накидка с капюшоном, из-за которого трудно было разглядеть ее лицо. Впрочем, я все равно не смогла бы его разглядеть: у меня слабое зрение, а очки я не ношу, потому что напоминаю в них девочку-зубрилу.

Кто это такая? Вспомнив «Городские легенды», я мысленно принялась перебирать героев каждой главы. Незнакомка могла бы быть Женщиной с картины, но на этой кровожадной даме не было длинной накидки с капюшоном.

Наконец странная незнакомка остановилась и решительно направилась к ограде дома. Я вскочила со стула, поставленного рядом с окном, и чуть не сбила с ног Яки, который подошел ко мне с подносом. Поднос полетел на пол, но мне было не до него.

— Яки, она пошла в дом, — бросила я другу. — Надо звонить Лонбергу. И маме. Или сначала маме, а потом Лонбергу.

— Не паникуй. — Яки заглянул за занавеску. — Твоя мать пока не открыла дверь.

— Я пойду туда, — решительно заявила я и протянула Яки сотовый. — Найди телефон Лонберга и звони ему.

— Может… — попытался было возразить Яки, но я уже побежала к двери.

К счастью, мне удалось успеть вовремя. Когда я, запыхавшись, подбегала к крыльцу своего дома, моя мать как раз открывала дверь.

Я сделала первое, что пришло мне в голову: резко потянула на себя накидку, в которую была закутана женщина. Цвет ее волос показался мне удивительно знакомым, а когда она обернулась, я поняла, что, как обычно, поторопилась с умозаключениями: передо мной стояла Лилиан Стакер.

Разумеется, мое странное поведение не очень-то пришлось ей по душе. Лицо Лил пошло красными пятнами.

— Ты что, совсем спятила?! — сверкая на меня своими цветными линзами, поинтересовалась она. — Мало того что уводишь моего мужчину, так еще и драться со мной лезешь?

— Я — увожу? — обомлев от наглости Лил, спросила я. — Не ты ли спала с Ричи, когда он еще был моим мужем?

— А ты все еще ревнуешь! — победоносно заявила Лил. — Поэтому и бегаешь за Ричи, чтобы насолить мне!

— Эй, мисс! Как вас там? — вмешалась моя мать, до которой наконец дошло, кто именно решил заглянуть к нам в гости. — Я бы попросила вас убраться отсюда подобру-поздорову. Моя дочь ни за кем не бегает. Это ваш любимый поет серенады у нее под окнами.

— Что?! — взвилась Лил.

Я бросила в мамину сторону укоризненный взгляд: если уж знала, могла бы и промолчать.

— Ну ты и стерва, Ют Олдридж!

Конечно, я за словом в карман не полезла, и после моего едкого замечания у Лил окончательно расплавились мозги. Она пинком отшвырнула сорванную накидку, валявшуюся у нее под ногами, и набросилась на меня. Не ожидавшая такого развития событий, я пошатнулась и свалилась с крыльца, а Лил оказалась прямо на мне.

Надо сказать, несмотря на свою хрупкую фигурку, эта дамочка была довольно сильной. Ее неестественно длинные ногти оказались почти у моих глаз, и мне стоило больших усилий, чтобы удержать руки Лил Стакер.

— Сумасшедшая, пусти меня! — крикнула я Лил, но эту истеричку не так-то просто было успокоить.

Если бы эту сцену увидел Ричи Карлайл, у него было бы еще больше поводов для самодовольной ухмылочки: из-за него дрались две женщины, правда одна из них, то есть я, совершенно не умела драться.

Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы возле нашего дома не раздался визг тормозов, а затем громкий крик: