— Работать на вашем телевидении? Но ведь, кажется, я приехала, чтобы подготовиться к съемкам лишь цикла программ о вашей стране. И пока еще речи не шло, чтобы я сама была в кадре. Даже если и так, существуют профессионалы, чтобы озвучить все хоть на арабском, хоть на каком угодно языке.

— А вот мне, мадемуазель ван Вельден, угодно, чтобы по-арабски говорили вы!

Я захлопала глазами.

— Как это понимать? Это обязательное условие контракта?

— Понимайте как угодно, но это мое условие. Моей стране нужен национальный образовательный канал, и я хочу, чтобы его возглавили вы.

— Я? Возглавить канал?

— Почему бы и нет, мадемуазель ван Вельден? Моему отцу не было и двадцати восьми, когда он возглавил страну. А вам уже почти тридцать, и нужно возглавить всего лишь телеканал, которого на сей день пока вообще не существует.

Я потянулась к свой чашке, но она была пуста.

— Еще чаю, мадемуазель ван Вельден?

— Да, пожалуйста.

Он хлопнул в ладоши. Явился человек в чалме. Наполнил мою чашку и, как обычно, исчез. Я стала пить чай, но не чувствовала ни вкуса, ни его температуры. Кажется, я заглотала чашку залпом. Он опять спросил, не хочу ли я еще.

— Можно, я налью себе сама?

— Извольте. И заметьте, с решением я вас не тороплю.

— По поводу канала или арабского языка?

Ответом была ироничная улыбка.

— Простите, ваше высочество, но я ничего не понимаю. Выходит, цикл программ вам не нужен, а нужен кто-то, кто бы создал новый образовательный канал?

Он молча улыбался с тем же видом.

— Но, посудите сами, как я могу создавать национальный образовательный канал в совершенно чужой для меня стране?

— Мадемуазель ван Вельден, это сегодня моя страна для вас чужая. А снимете полсотни программ, выучите язык, и ваше отношение к ней, уверяю вас, изменится. Вы — бельгийка, родились и выросли в Генте, но ведь во Франции не чувствуете себя чужой? Даже говорить-то не желаете ни на каких других языках, кроме французского. Не так ли? Туше, дорогая гостья?

Я вздохнула и смело посмотрела на него.

— Значит, цикл программ я все-таки буду снимать?

— Обязательно! И вы получите любую информацию, потому что в моих же интересах, чтобы не случилось искажения фактов. Во дворце есть богатейший архив, его документы без сомнения будут вам полезны. Многое, касающееся истории и социальных структур, имеется также на английском языке. При архиве есть библиотека. Оба собрания уникальные, таких вы больше не найдете нигде. Вы можете пользоваться архивом и библиотекой сколько пожелаете. Я дам вам лучшую переводчицу, а каждый день по утрам на пару часов к вам будет приходить преподаватель арабского. Не отказывайтесь, эти уроки — мой вам подарок. Кроме того, дворец располагает сокровищницей, где собраны самые раритетные изделия древности и современных мастеров.

— Боже мой! Просто фантастика! Когда я смогу начать? Или это все только после подписания контракта?

— Когда хотите. Нурали может показать вам архив прямо сейчас. Переводчица будет завтра.

— А снимать? Я могу все-таки снимать что-либо до подписания контракта? Кроме вашего дворца, конечно…

Он многозначительно усмехнулся и махнул рукой.

— Снимайте! Кстати, составьте список, какое оборудование и какие специалисты для съемочной группы вам нужны. Передадите мне через Нурали.

— Обычно такие вещи прописываются в контракте.

— Вот как? Что ж, теперь туше мне.

— Но вы не обязаны знать тонкости юридической стороны телепроизводства.

— Спасибо! Избавляете меня хоть от каких-то обязанностей. Так как насчет визита в архив прямо сейчас?

— Конечно! Как сказать «спасибо» по-арабски?

Он повел бровью и хохотнул.

— Шукран.

— Шукран, ваше высочество. — Я сложила руки на груди и склонила голову. — Я бы даже сказала — гранд шукран!

Он расхохотался громко и очень довольно, вскочил с дивана, дважды хлопнул в ладоши, и тут же вошел Нурали.

— Сопроводите мадемуазель ван Вельден в архив. И позаботьтесь, чтобы все было в ее распоряжении.

Нурали поклонился. Я встала с дивана и вдруг поняла, что Нурали определенно показывает мне что-то глазами. Посмотрела в направлении его взгляда: мой палантин валялся на диване. Быстро подхватив ткань и нацепляя ее на голову, я взглядом же поблагодарила Нурали.

— Затем проводите мадемуазель ван Вельден в ее апартаменты. Вы будете жить в покоях моих личных гостей, в восточном крыле, — добавил эмир и замолчал, мрачно и сосредоточенно рассматривая циферблат своих часов.

— Слушаюсь, ваше высочество, — невозмутимо произнес Нурали.

— В восточном крыле… вашего дворца? — пролепетала я.

Черные глаза остановились на мне.

— Да. С этого момента вы будете жить во дворце.

— Но… Я прекрасно устроилась бы в каком-нибудь отеле!

— Вздор!

Он гневно смотрел на меня, я на него — растерянно. И вдруг я поняла: мой принц просто не хочет со мной расставаться и откровенно ревнует к Нурали, с которым сам же отправляет меня в архив. Он ведь помрачнел после того, как мы с Нурали обменялись взглядами по поводу свалившегося с меня шарфа!

— Во дворце вам будет гораздо удобнее, мадемуазель ван Вельден, — теперь совсем мягко произнес он. — Не придется тратить время на дорогу. — Вежливо улыбнулся и продолжил еще доброжелательнее: — Конечно, я не могу настаивать. Мне лишь искренне хотелось бы избавить вас от лишних проблем.

— Ваше высочество, вы исключительно гостеприимны. Но, если вы действительно не возражаете, мне хотелось бы сначала подумать и уже потом принимать решение.

Он мило улыбнулся и кивнул.

— Конечно, мадемуазель ван Вельден. Спокойно дайте себе время. — Потом опять улыбнулся и снова посмотрел на часы. — Ну раз уж мы заговорили о времени… Пожалуй, я пройдусь с вами в архив, но сначала заглянем-ка мы в библиотеку.

Он снова повел меня по бесконечным переходам и коридорам. Нурали шел следом, а двери снова сами собой распахивались перед моим принцем. У меня будто выросли крылья, или от быстрой ходьбы за моей спиной всего лишь реяли концы зеленого шарфа?..

Глава 5, в которой библиотека

Удивительное белое здание в форме купола с геометрическим сквозным узором из восьмиугольных окон-звезд. Вернее, оно все состояло из этих огромных звезд или даже скорее из филигранного переплетения их контуров, напоминая сахарное ажурное украшение вроде тех, какие бывают на торте, правда, гигантских размеров. За этим ажуром оказалась уютная галерея, опоясывающая здание по спирали, внутри же, вокруг очень светлого и прохладного читального зала, тоже по спирали ввысь уходила просторная рампа с бесчисленными книжными стеллажами.

— Какое чудо! Просто невероятно! Я и представить себе не могла такой библиотеки!

Я буду жить в его дворце, в «моих» апартаментах в восточном крыле! Меня даже немного познабливало от счастливого предвкушения того, что очень вероятно может произойти ближайшей ночью в «моих» апартаментах. Его взгляд снова был полон страсти и, похоже, мой принц, как и я, тоже жил сладостным предвкушением ночи в восточном крыле.

«Да?» — страстно и требовательно спрашивали его глаза. «Да! Да! — мысленно отвечала я. — Да! Мой принц, да!»

Вдруг где-то далеко кашлянул Нурали. Эмир чуть дернул головой, видимо, как и я, возвращаясь к реальности, провел рукой по лбу и произнес тоном гордого хозяина:

— Одна из самых крупных и наиболее посещаемых библиотек в арабском мире. Мы построили ее пару лет назад.

— Я знаю… Я…

— Вот как?

— Готовясь к поездке, я заглянула в Интернет, чтобы хоть что-то узнать о вашей стране.

— И что же вы узнали?

Он смотрел мне в глаза, и моих сил хватало лишь на то, чтобы выдерживать этот взгляд, но никак не на вразумительную фразу. Нурали опять кашлянул и принялся бойко рассказывать:

— Здесь более пятидесяти тысяч томов. Первым деянием его высочества стало сделать эту библиотеку доступной всем подданным. Вне стен дворца был устроен специальный павильон, наподобие известного вам входа в Лувр, подземный ход из которого ведет непосредственно в читальный зал. Библиотека работает каждый день с восьми и до восьми, кроме пятницы. Его высочество считают, что любой человек имеет право на образование и знание.