Ранее она была слишком занята своими ощущениями, а теперь сосредоточила внимание на его теле. Кончики ее пальцев пробежали по его шее, ключицам, по линии вдоль груди, очертили контуры грудных мышц, пощекотали набухшие соски. Он напряг мускулы живота, притягивая ее взгляд.

Когда ее руки скользнули ниже, он обхватил талию и прижал к себе бедра, потом опрокинул ее спиной на постель. Он охотно опустилась на нее, поскольку, ослабленные внезапной вспышкой страсти, ноги и без того уже подгибались. Уперевшись ладонями, он склонился над ней, улыбнулся, поцеловал кончик носа, потом приподнялся и запустил пальцы под резинку ее белых трусиков.

— И здесь золотая канитель, — прошептал он, стягивая трусики с бедер и глядя на коричневато-золотистые завитки между ними.

Они перекатывались на этой огромной постели, их тела терлись друг о друга, их руки блуждали, их рты вкушали, их чувства разгорались, их плоть увлажнялась. Дасти застонала от нестерпимого желания слиться с ним в единое целое.

Он откатился на край постели и сунул руку в ящик тумбочки. Она покрывала его спину поцелуями, проводила по ней кончиком языка и наслаждалась соленостью кожи. Издав ворчание, он снова подкатился к ней, одним коленом раздвинул ее ноги и, склонившись над нею, провел кончиком языка между грудей, и наконец покрыл поцелуями треугольник золотистых завитков. Дасти судорожно вздыхала и невнятно молила заполнить пустоту в ее трепетной жаждущей плоти.

Он присел и разорвал бумажный пакетик, который достал из тумбочки. Дасти тоже поднялась, взяла презерватив из его рук и сама надела его.

Он проник в нее с восхитительной, хоть и несколько мучительной медлительностью. Потом он задвигался в убыстряющемся темпе, все наращивая и наращивая приливную волну их ощущений. Дасти первой достигла вершины наслаждения, выкрикнув имя Мигеля. Потом она почувствовала, как он запульсировал внутри нее, накатив новые волны наслаждения в глубины ее существа. Прошептав что-то на испанском, он перекатился вместе с нею на бок, не покидая ее. Они тихо лежали, и их дыхание постепенно замедлялось.

Устроив свою голову на его плече, Дасти ощутила новое и доселе незнакомое удовольствие. Она чувствовала себя необычно, несказанно счастливой. Из нее рвался смех, удививший ее саму, однако Дасти не посчитала уместным смеяться сразу после занятия любовью.

— Хочу пить твою кровь, — зловеще прошептала она в стиле вампиров и притворно вонзила свои зубы в его шею.

Мигель откинул голову, подставляя свою шею, и, усмехнувшись, сказал:

— Леди, вы можете получить от меня, чего пожелаете.

Собираясь шлепнуть его, Дасти почувствовала, как он выскользнул, и разочарованно вздохнула.

— Не уходи.

Он поцеловал ее в кончик носа.

— Я скоро вернусь.

Мигель соскочил с постели, нырнул в ванную комнату и тут же вынырнул из нее.

— Так на чем мы остановились? — поинтересовался он, ныряя под одеяло, куда она уже успела забраться, почувствовав, как остывает в прохладном воздухе комнаты.

— Ты отдался на мою милость, — ответила Дасти, прижимаясь к нему.

— Ах, да, — удовлетворенно вздохнул он и ухмыльнулся. — Мне нравится, когда женщина шутит в постели.

В горле Дасти застрял смешок.

— Ничего не могу поделать с собой, — призналась она. — Но я испугалась, что обижу тебя, засмеявшись.

— Чего мне обижаться? Занятие любовью просто должно делать тебя счастливой.

— Никогда еще не чувствовала себя такой счастливой. — Дасти как бы задумалась над его словами. — Но тебе с твоим опытом виднее.

— Вот как? — Мигель выпятил свою грудь.

— У меня мало опыта, чтобы судить об этом.

Мигель приподнял одну бровь:

— Уверен, что ты инстинктивно пришла к правильному выводу.

— Это могла быть просто счастливая случайность.

— Может, ты и права, — согласился Мигель, и она заморгала от удивления. — Не следует ли нам попробовать еще разок?

— Единственно ради сравнения, естественно, — поддержала она с каменным лицом, а Мигель серьезно кивнул. Она обвила его шею руками. — Пожалуй, я не прочь пострадать в интересах научного эксперимента.

Позже, гораздо позже, они объявили, что эксперимент прошел успешно.

Дасти проснулась перед самым рассветом. Выскользнув из-под бока Мигеля, она пошла в душ. Сегодня утром ее тело вызывало у нее новое ощущение, и мылась она осторожно, обнаруживая чувствительные места, которых раньше не было. Она улыбнулась, вспоминая прошедшую ночь, потом отбросила воспоминания. Сегодняшний день принадлежал поискам ее отца.

Коди приветствовал хозяйку, когда она вышла из ванной комнаты. Мигель же продолжал спать. Она включила лампу на тумбочке и принялась рассматривать его со смешанным чувством восхищения и раздражения, безмолвно умоляя проснуться. Его темные волосы контрастно выделялись на белой подушке, а одна из смуглых рук лежала на ее стороне постели. Коди встал передними лапами на край кровати и ткнулся в него носом. Мигель нечленораздельно забормотал, перекатился на другой бок и натянул простыню на голову. Коди залаял.

— Какого?.. — Мигель резко сел в постели. Его сонный взгляд остановился на стоявшей у постели Дасти, переметнулся на Коди, потом обратно на нее.

— Ты могла бы придумать и более приятный способ пробуждения, — пожаловался он, откинулся на спину и потрепал голову Коди, который лизнул его в щеку вместо приветствия. — Я говорил с твоей хозяйкой, а не с тобой.

Дасти улыбнулась и покачала головой, не доверяя своей способности устоять перед его соблазнительным предложением.

— Пора ехать.

— Ехать куда? — Он бросил взгляд на темное окно. — Еще даже солнце не встало.

— Сержант Кели сказал, что они приступят к розыску на рассвете. Я не хочу опаздывать, а мне нужно заехать домой и переодеться.

Замкнутое выражение появилось на обычно открытом лице Мигеля.

— Я думаю, мы можем довериться их способности справиться с задачей без того, чтобы мы дышали им в затылок.

— Ты хочешь сказать, что не собираешься ехать?

Она упала духом. Неужели она была права с самого начала? Теперь, заманив ее в койку, он умывает руки?

— Я этого не говорил.

Он приподнялся и прислонился к спинке кровати. Простыня соскользнула и обнажила скульптурную грудь. Ночью она ласкала каждую ее выпуклость и впадину, но воспоминание об этом лишь увеличило у нее ощущение предательства.

— У сержанта Кели записаны номера твоего и моего телефонов, и он позвонит, как только они что-нибудь найдут. Знаю, трудно сидеть на месте и ждать. Но мы дилетанты и будем только путаться у них под ногами.

— Говори только о себе, — холодно ответила она на его, пусть и не прямое, предложение провести день в его постели вместо поисков отца. — Я не только обучена методам оказания первой помощи, но и знаю о выживании в дикой природе, вероятно, больше, чем сержант и добровольцы-поисковики. Спи. Извини, что побеспокоила. — Она направилась к двери.

— Подожди! Давай выпьем кофе и поговорим. — Мигель выпрыгнул из постели и схватил ее за руку.

Она попыталась освободиться, но он только сильнее сжал ее руку.

— О чем тут говорить? — огрызнулась она. — Ты не хочешь ехать, и я тебя не виню. Вытрясать душу на колдобинах не каждому по нраву. Ценю помощь, оказанную вчера, но больше ничего уже не жду от тебя. — Она лгала и сознавала это. Она рассчитывала на то, что он повезет ее на поиски и сегодня.

— Я не говорил, что не хочу ехать, — возразил он. — Дай же мне одеться и объяснить все за кофе.

Дасти нетерпеливо ждала, пока он натянул рубашку и джинсы, спустилась вместе с ним на кухню и вся кипела, пока он варил кофе. По ее мнению, они просто теряли время.

— Ты подвезешь меня до дома, чтобы я могла переодеться? — спросила она, когда он поставил перед ней чашку.

— Ну разумеется. — Мигель сел напротив, и она отвела от него глаза. Его расстегнутая рубашка напоминала ей об их недавней близости… и о глупости ее решения довериться ему. — Однако я не считаю, что тебе следует присоединиться к розыскной партии. — Даже не сделав глотка кофе, она уставилась на него поверх чашки, потом медленно поставила ее на стол. — Я думал об этом ночью, — продолжил он. — Я знаю, как тебе хочется найти своего отца, но ты же не знаешь, в каком состоянии его найдут. Не лучше ли тебе вспоминать его таким, каким он был, а не таким, каким его найдет группа поиска.