— Где оно, черт возьми?

Ворчливый шепот заставляет меня открыть глаза. Я быстрее прихожу в себя, когда вижу красивую, нахальную девушку, к которой мне довелось прикасаться прошлой ночью, бегающую в нижнем белье в поисках чего-то.

По-видимому, я не так устал, как думал, потому что мой член возбуждается от вида ее покрытой кружевом попки, когда она наклоняется, чтобы что-то поднять. Оказывается это моя рубашка, которую она надевает через голову, при этом громко фыркнув.

— В чем проблема, Блондиночка? — хриплю я, в горле пересохло.

Она резко оборачивается, показывая вид спереди, подпитывающий похоть, горящую в моих венах. Длиннющие ноги, плоский живот, который мои губы ласкали часами, полная, круглая грудь, клянусь, созданная для моих рук, и нахальный рот, который я пожирал всю ночь.

Никогда не трахал никого так жестко и сильно, как ее прошлой ночью, и я все еще хочу ее. Смысл был в том, чтобы выкинуть ее из головы, но у меня такое чувство, что произошедшее лишь усугубило ситуацию.

— Отлично, наконец-то ты проснулся, — говорит она, кладя руки на сексуальные бедра.

Уверен, она живет ради того, чтобы мучить меня.

— Ты хоть представляешь, сколько сейчас времени?

Поворачивая голову, я смотрю на часы у кровати и вижу, что сейчас одиннадцать утра.

— Почти полдень, Гейб. Полдень! — говорит она так, словно я тупица.

— И что?

От возмущения она шокировано приоткрывает рот.

— И что? Я никогда не сплю так поздно. Я из тех девушек, кто держит руку на пульсе. Мне нравится находиться в магазине, когда он открывается, даже если я не работаю. Это часть владения бизнесом, а магазин открылся час назад!

— Блондиночка, расслабься, — говорю я, от ее визгливого голоска у меня начинает болеть голова. — Мы всю ночь занимались обалденным сексом. Если кому-то и разрешено поспать, так это нам.

Намек на улыбку появляется на ее совершенных губах, улыбку, которая вызывает странное движение у меня в груди.

— Где мое платье? — спрашивает она.

— Да кому какое дело?

— Мне. Я не могу выйти отсюда в таком виде.

— А я думаю, ты выглядишь чудесно.

Посмеиваясь, она качает головой.

— Я серьезно. Пожалуйста, попробуй вспомнить, куда ты его бросил.

Устало вздохнув, я сажусь, ощущая каждую из своих напряженных мышц. Господи, даже после долгой смены я не чувствую себя настолько обессиленным.

Мои глаза проходятся по комнате, и я быстро нахожу его.

— Вон там не оно? — спрашиваю я, указывая на кучу ткани под стулом.

— Да! — она бежит к платью, показывая мне отличное шоу, когда наклоняется, чтобы поднять его. Ее воодушевление исчезает, когда она берет разорванную ткань. — Черт, я и забыла, что ты сорвал его с меня.

— Ничего не мог с собой поделать, — ухмыляюсь я, ни капли не извиняясь.

— Ну, твоя потеря самообладания стоила мне три тысячи долларов.

— Три тысячи долларов! — выплевываю я. — Из какой ерунды оно сделано, из золота?

Она выпячивает бедро.

— К твоему сведению, это оригинал Vera Wang , оно еще не появилось на рынке. И сделано из винтажного шелка.

— Да ты что? Полагаю, маленькой Вере надо бы отправиться в долбаный «Волмарт» и глянуть на шелк, который есть у них вместо того, чтобы грабить людей.

Она закатывает глаза.

— Знаешь, оставь свои суждения при себе. Никто не спрашивал твоего мнения.

Замечание напоминает о том, что прошлым вечером я причинил ей боль, когда сделал комментарий о ее отце. То, из-за чего я до сих пор чувствую себя дерьмово.

— Прости, — говорю ей.

Она пожимает плечами.

— Подумаешь. У меня есть дела поважнее.

— Я о том, что сказал вчера о твоем отце.

Она смотрит на меня, боль заставляет свет ее карих глаз потускнеть.

— Мне жаль, СиСи. Если бы я знал, никогда бы не сказал такое.

Она смотрит в пол.

— Все нормально, — шепчет в ответ.

Это не так, и видя, что она ведет себя не так дерзко, как обычно, я беспокоюсь, особенно учитывая, что сам причина этого.

— Если хочешь, могу одолжить рубашку, — предлагаю я.

— Нет, все в порядке. Я знаю, как заставить это работать, — она направляется в ванную, скрывая свое прекрасное полуобнаженное тело от моих глаз.

Дотянувшись до джинсов, я натягиваю их, а затем вытаскиваю сотовый из кармана и вижу сообщение от Тревиса.

Т: Из-за трюка, который ты выкинул прошлым вечером, думай сам, как доедешь до дома, мудак.

Наверное, это значит, что он все еще злится. Как бы то ни было, все, о чем он думает, это как добраться до киски. Не важно, какой именно. Прошлым вечером я не собирался заниматься с ней сексом, но не жалею о том, что это произошло. Кроме того, я познакомился с ней первым. Так что он может отвалить, потому что не прикоснется к ней... никогда.

Я собираюсь написать Джонни сообщение, узнать, здесь ли они с Лией, когда Блондиночка выходит из ванной. Она убрала свои длинные светлые волосы наверх, оставив на виду нежную шею, в том числе метку, которую я оставил на ней прошлой ночью.

Я ухмыляюсь над тем, как она поступила с разорванным платьем, со всех сторон завязала материал вокруг тела.

Она прищуривается, указывая на меня пальцем.

— Ничего не говори.

— Уверена, что не хочешь взять мою рубашку? Это не винтажный шелк, но... — я оставляю предложение незавершенным.

— Заткнись!

Мне нравится, когда она беситься. Это лучше, чем печаль, которую я видел в ее глазах несколько минут назад.

— Мне нужно идти, ты идешь или остаешься? — спрашивает она, в нетерпении выгибая бровь.

— Твой бутик действительно не в моем стиле, особенно с платьицами за три тысячи баксов.

Ответ приносит мне улыбку.

— Я имела в виду, ты остаешься здесь или тоже уходишь?

— Я упустил шанс, уехать отсюда с приятелем, так что собираюсь написать Джонни и узнать, может они с Лией все еще здесь.

— Могу тебя подвезти.

От этого предложения перед глазами возникает воспоминание, как она объезжала меня. Откинув голову назад, с блестящей от пота кожей она кричала мое имя...

СиСи закатывает глаза, отлично знаю, где блуждают мои мысли.

— Пошли, Казанова.

Посмеиваясь, я встаю, в процессе поднимая рубашку с пола и натягивая ее через голову, пока иду за ней из комнаты.

Когда мы идем по коридору, она замедляет шаг, используя мое тело, словно щит, пока не понимает, что в лобби нет никого кроме портье.

— Слава богу.

Я смотрю на нее.

— Стыдишься, Блондиночка? — Вопрос вылетает легко, но подобная мысль задевает меня за живое, да еще как. Вероятно, она привыкла, чтобы ее видели с богатыми парнями в модных костюмчиках.

— Стыжусь, потому что ухожу из своего номера в рваном платье, выглядя так, словно парень, с которым я спорила прошлым вечером, свидетелями чего были все окружающие, затрахал меня до одурения? О нет, совсем нет.

Когда она указывает на это под таким углом, вполне ее понимаю. Однако ничуть не стыжусь и иду с высоко поднятой головой. В конце концов, я подарил ей семь оргазмов.

Мы выходим в жару, типичную для летнего дня в Атланте. Когда я выхожу за ней на стоянку, то замечаю, что осталось не так уж много машин. И в частности одна из них очень сильно бросается в глаза.

Розовый «Фольксваген Битл» заставляет меня оступиться. Есть лишь один известный мне человек, кто будет ездить на чем-то настолько нелепом, как эта машина.

Страх оседает у меня в животе, когда Блондиночка отпирает дверь.

— Да ты издеваешься, — говорю я, подходя и останавливаясь напротив Барбимобиля.

Она поворачивается ко мне.

— Какие-то проблемы?

— Будут, если ты собираешься отвезти меня домой в этом.

— Что не так с моей машиной? — оскорбившись, спрашивает она.

— Да я туда не помещусь. У меня в детстве игрушечный грузовик для монстров был и то больше, чем эта машины.

Она поднимает подбородок, на лице написано негодование.

— На самом деле она очень просторная, но, если поездка в моей розовой машине угрожает твоему пенису, то вперёд, не стесняйся уйти.