Его губы крепко сжаты, но, в конце концов, этого недостаточно, чтобы сдержать эмоции, которые он так отчаянно пытается удержать. Они выходят из него с помощью слез, текущих по лицу.

Отпуская его рубашку, я делаю шаг назад.

— Это, мой братец, не гребаная ошибка. Такое непростительно.

Это последнее, что я говорю ему, прежде чем запрыгнуть в грузовик и уехать. Стоит мне повернуть за угол, как узел, образовавшийся у меня в горле, нестерпимо сжимается, и мои глаза адски горят. Стискивая зубы, я стараюсь похоронить эту боль.

Я не плакал с одиннадцати лет, и, будь я проклят, если пролью хоть одну чертову слезу из-за этого подонка.

В бутике всплеск активности, пока рабочие перемещаются, готовя все для вечеринки. Стоя посреди хаоса, нервы на пределе, я начинаю волноваться, что взяла на себя слишком много, пытаясь организовать эту вечеринку.

Дыши глубже, СиСи, у тебя все получится.

Почему именно в эти выходные Джил пришлось покинуть город? Этим вечером мне бы очень пригодились ее спокойствие и собранность.

Шум доносится из дверей, вырывая меня из моих беспорядочных мыслей.

— Смотри куда идешь, придурок. Ты чуть не сбил мою жену.

Слыша грубый голос, принадлежащий мужу моей подруги, я поднимаю голову. Огромная улыбка появляется у меня на лице, а сердце поет, при виде Райдера и Эмили, стоящих в дверях.

Эмили кладет руку на грудь Райдера, успокаивая его, прежде чем улыбнуться работнику. Она оглядывается по сторонам, пока не замечает меня, и на ее лице появляется соответствующая улыбка.

Мы бросаемся навстречу друг другу, наши каблуки цокают по плитке, пока не оказываемся в объятиях друг друга.

— Я так рада, что ты здесь, — шепчу я, крепко обнимая ее.

— Ни за что не пропустила бы такое событие.

Потому что она знает, что такое преданность. Вот почему она моя лучшая подруга.

Когда мы отрываемся друг от друга, я обращаю внимание на ее угрюмого мужа.

— Отлично выглядишь, Секретный агент.

— Кенсингтон, всегда рад тебя видеть. — его сухой тон говорит об обратном, от чего мы с Эмили начинаем смеяться.

— Где моя милая маленькая Роза? — спрашиваю я.

— Мы оставили ее на ночь с Ником и Кейтлин, — говорит Эмили, имея в виду напарника Райдера и его жену. — Мы не были уверены, насколько хорошо она перенесет поездку на машине, и, к тому же, у нас будет ночь для нас двоих. — Она обнимает своего мужа, и в ее глазах сияет любовь.

— Я также не хотел, чтобы, помешанная на сумочках, тетя СиСи испортила ее, — с ухмылкой добавляет Райдер.

— Ой, что случилось? Видя все эти сказочные сумочки, к тебе возвращаются плохие воспоминания?

Он хмыкает.

— Да ими убить можно.

— Тем более, Розе нужна хотя бы одна.

— Ей не нужна защита. Для этого у нее есть отец, — возражает он.

Тут я не стану спорить. Никогда не думала, что когда-нибудь увижу, как он смотрит на другого человека так, как смотрит на мою лучшую подругу, но я ошибалась. Малышка вертит им как хочет. И я очень горжусь ей.

— Как насчет размера поменьше? — предлагаю я. — Готова поспорить, Michael и Louis будут отличными друзьями.

Он выглядит не впечатленным моим предложением, и я начинаю смеяться.

— Да ладно, я просто дразнюсь, — говорю я, легонько пихая его локтем. — Рада, что ты пришел, даже если только ради моей лучшей подруги.

— Я пришел не только ради нее.

С сомнением смотрю на него, ожидая очередного выпада, но его нет.

— Шутки в сторону, Кенсингтон, хорошая работа. Место отличное, даже если это не мой стиль.

У меня становится тепло на душе, я удивлена его трогательными словами.

— Так и есть, — добавляет Эмили, обнимая меня за плечи. — Мы действительно гордимся тобой, и я знаю, что эта линия будет успешной, как и все остальное.

Несколько подобных слов способны сотворить чудеса.

— Спасибо, ребята, — шепчу я, голос хриплый от эмоций.

В этот момент в дверь заходит мама, на ней бирюзовое платье Marc Jacobs, которое я одолжила ей для сегодняшнего вечера, и она выглядит так же блестяще, как и всегда.

— А вот и моя красавица дочь. — Она обнимает меня и приветствует, целуя в щеку.

— Привет, мам. Отлично выглядишь.

— Спасибо, как и ты, но на мне нет ничего нового.

«Она такая скромная, — с улыбкой думаю я».

— Эмили, рада тебя видеть, — говорит она, обнимая мою лучшую подругу.

— Как и я вас. Прошло столько времени.

— Слишком много, — соглашается мама.

Они обнимают друг друга немного дольше, чем необходимо, и меня снова одолевают эмоции. Эмили достаточно долго беспокоилась, что моя мать винила ее в смерти папы, но все было наоборот. Как бы мы не грустили о том, что потеряли папу, мы гордимся тем, что он боролся за правильные вещи и спас жизнь моей лучшей подруге.

Затем мама двигается к Райдеру, пожимая ему руку.

— Мистер Джеймсон, рада снова видеть вас.

— Взаимно.

Она поворачивается ко мне, беря меня за плечи.

— Как ты держишься?

— Нервничаю, но в восторге, — честно отвечаю я.

— Все будет потрясающе. Ты будешь сиять, как всегда, — говорит она. — А, где твой знаменитый пожарный? Он уже здесь?

— Ещё нет, но скоро должен приехать.

Слава богу за это. Я не сомневаюсь, что его присутствие рядом со мной - именно то, что нужно мне, чтобы помочь пережить этот нервный вечер.

— Не могу дождаться, когда же познакомлюсь с ним.

— Я тоже, — добавляет Эмили. — Умираю, как хочется увидеть мужчину, которому удалось украсть сердце моей лучшей подруги.

О да, он абсолютно точно украл его, и, если мне повезёт, я не верну его себе обратно.

Наш разговор прекращается, когда позади мамы я вижу, как мужчина поднимается по высокой лестнице, чтобы повесить большую фотографию, которую я поместила в рамку. Фотографию, заставляющую мое сердце практически выскочить из груди.

— Милая, что такое? — спрашивает мама, пытаясь понять, почему я плачу.

Когда я указываю назад, она оборачивается и у неё перехватывает дыхание от вида фотографии моего отца в золотой рамке.

Памяти Пола Кенсингтона.

Преуспей в делах. Живи правильно. Одевайся хорошо.

— О, СиСи, это прекрасно, — бормочет мама, ища в сумочке платок.

— Так и есть, — шепчет Эмили, сжимая мою руку

Мы все молчим, и, когда я смотрю на фотографию папы, начинаю вспоминать…

— Папочка, — бегу в его раскрытые руки так быстро, как позволяют мои маленькие ножки. Он поднимает меня, прижимая ближе к груди.

— Моя принцесса. Как прошёл твой день во дворце?

— Хорошо, но я скучала по тебе.

— Ну, теперь я дома, там, где и должен быть.

Слеза катится по моей щеке, но, впервые после смерти моего отца, эта слеза не символ печали. Это слеза мира и восхищения.

Я горжусь тем, что продолжаю чтить его память, назвав бутик его именем, и он всегда будет частью моих мечтаний.

Спустя несколько часов гнев все еще пылает в венах, когда я сижу на темной парковке перед бутиком, издалека наблюдая за вечеринкой. Вечеринкой, на которой я больше не горю желанием присутствовать. Я опоздал на час и даже думал вообще не появляться, но мысль о том, чтобы продинамить CиCи лишь заставляет меня почувствовать себя еще хуже.

Сегодняшняя ночь касается ее, не меня.

Так что я здесь, пытаюсь успокоиться, прежде чем пойти туда и провести вечер с богатыми и заносчивыми, в гребанном костюме, который в любое другое время ни за что не надел бы.

Желудок скручивает от страха, когда я заставляю себя выбраться из грузовика. Приближаясь, я наблюдаю за CиCи через окно, ее улыбка освещает чертово место, пока она позирует для фотографии. Она выглядит красивой в длинном золотом платье. Наряд мерцает, ловя каждый луч свет в комнате, точно так же, как и сама девушка.