— Леопольда немного не от мира сего, — отозвался тот. — Я встретил ее, когда путешествовал по Вене. Не думаю, что она часто покидает свой город. Похоже, она общается с некоторыми известными примитивными. И она…

Он колебался.

«Да?»

— …больше, думаю, связана со своей демонической сущностью, нежели с человеческой, как большинство из нас. По крайней мере, больше, чем я. Она заставляет меня чувствовать себя неловко. Я рад, что ты появился. А то пришлось бы искать пути отступления.

Джем взглянул в направлении, в котором исчезла Леопольда. Больше связана с демонической стороной…

Вот с ней стоило поговорить. Или понаблюдать за ней.

* * *

Анна лежала в постели с закрытыми глазами, пытаясь заснуть. В мечтах она вновь танцевала. Носила лучшую воображаемую одежду — темно-серый костюм, солнечно-желтый жилет с перчатками в тон. И держала под руку Ариадну в синем платье, как сегодня.

Сон все не шел. Подорвавшись с постели, она подошла к окну. Ночь была теплой. Нужно было что-то с собой сделать. Одежда брата все еще лежала в ее гардеробе. Достав ее, она разложила предметы одежды на кровати. Она хотела их вернуть, но…

Да кто их хватится? Уж точно не Кристофер. Ну, может прачка, но ни у кого не возникнет сомнений, если Кристофер просто потеряет свои брюки посреди танцпола. И одежду по старее — она ему не понадобится, это при той быстроте, с которой он растет. Брюки были слишком длинными, но они могли быть укорочены. Эта рубашка могла быть ушита в спине. Понадобилось бы всего несколько стежков.

Анна не была прирожденной швеей, но, как и все Сумеречные Охотники, она владела базовыми навыками восстановления экипировки. Она не смогла бы сделать кружева или точное портняжничество, но с этой работой она вполне справилась. Она ушила его рубашку и жилетку на спине и сделала их подходящими к ее талии.

С курткой было немного сложнее, требовались выточки на спине и на боку. В плечах немного не подходило по размеру и создавался эффект треугольника. Она потренировалась ходить в ушитых брюках, и больше они не волочились по земле.

Будучи ребенком, она всегда любила экипировку, ее легкую маневренность и то, как она позволяла ей двигаться без всяких ограничений. Ее всегда удивляло, что другие девочки, в отличии от нее, не возмущались возвращению в платья и юбки, когда заканчивалась тренировка. Они не возмущались потере свободы.

Но это было больше, чем комфорт от одежды. В шелках и оборках Анна чувствовала себя глупо, как будто она притворялась кем-то, кем на самом деле не была.

Когда она надевала платья и выходила на улицу, ее либо игнорировали как неуклюжую, застенчивую девчонку, либо рассматривали мужчины так, как ей не нравилось.

В одежде своего брата она выходила на улицу только дважды, оба раза поздно ночью — но тогда женщины смотрели на нее, улыбающиеся, заговорщические женщины, которые знали, что, нарядившись в мужскую одежду, Анна разделяла их власть и привилегии.

Они смотрели на ее мягкие губы, ее длинные ресницы, ее синие глаза; они смотрели на ее бедра в узких брюках, на изгиб ее груди под хлопковой мужской рубашкой и их глаза говорили с ней на тайном языке женщин: ты забрала их власть себе. Ты украла огонь у богов. Теперь приди и люби меня, как Зевс любил Данайю под золотым звездопадом.

Перед ее мысленным взором, Анна склонилась, чтобы взять руку Ариадны в свои, и рука показалась реальной.

— Ты так прекрасна сегодня, — она сказала Ариадне. — Ты самая прекрасная девушка, которую я когда-либо видела.

— И ты, — ответила Ариадна в ее сознании, — самый мужественный человек, которого я когда-либо знала.

На следующий день, Анна потратила два часа, чтобы написать записку Ариадне и закончила, читая:

Целых два часа на это и куча черновиков. Время больше не имело значения, и может никогда не будет иметь значения снова.

В полдень у нее были планы встретиться с кузенами Джеймсом, Люси и Томасом, вместе с Мэттью Фэйрчайлдом.

Джеймс, Мэттью, Томас и Кристофер были неразделимы и всегда встречались в доме или тайном убежище. Сегодня они завоевывали дом тетушки Софи и дядюшки Гидеона. Анна посещала их маленькие сборища только по случаю, так же, как и Люси — у девчонок и так всегда находилось много возможностей для развлечений. Но сегодня она безнадежно нуждалась в каком-то деле, чтобы оно вернуло ее ум на прежнее место и удержало ее от драки и измерения шагами собственной комнаты.

Она пошла с Кристофером, который взволнованно рассказывал о каком-то устройстве, которое полетит благодаря вращению четырех лезвий. Звучало так, будто это механическое насекомое. Анна издавала звуки, которые показывали, будто она слушает, хотя на самом же деле она была в своих мыслях.

До дома кузенов уже было недалеко. Ее кузины, Барбара и Евгения, были в утренней комнате. Барбара растянулась на диване, в то время как Евгения яростно трудилась над кружевом. Так, словно и вправду ненавидела его, и единственным способом выразить свою ненависть было пронзать растянутую ткань иголкой так энергично, как только она могла.

Анна и Кристофер поднялись в комнаты, которые располагались в стороне, для детей Софи и Гидеона. Джеймс был там, сидящий на подоконнике и читающий. Люси сидела за столом, и что-то писала. Том бросал нож в противоположную стену.

Кристофер поприветствовал всех и немедленно сел в углу с книгой. Анна расположилась рядом с Люси.

— Как Корделия? — спросила она.

— О, она замечательно! Я как раз писала ей прежде, чем Томас смог помочь мне пройти урок Персидского.

Люси всегда писала своей будущей парабатай. Люси могла писать в комнате, полной людей, разговаривающих, кричащих, поющих. Анна была уверена, что Люси, должно быть, сможет писать и в разгар битвы. И Анна очень одобряла такое — было очень приятно видеть двух девушек, столь сильно преданных друг другу, пусть и только платонически. Женщинам следовало ценить других женщин, даже если остальное общество их не ценило.

Ей вновь вспомнилась Аридана.

— Что случилось, Анна? — спросил Джеймс.

Он смотрел на нее с любопытством. Анна любила всех своих кузенов и кузин, но Джеймс у нее был на особенном положении. Он был слегка неуклюжим мальчишкой, нежным, тихим и книжным.

И он вырос в молодого мужчину, как могла видеть Анна, невероятно мужественного, как и его отец. У него были восхитительные, мягкие волосы Эрондейлов, а от своей матери он унаследовал демонические желтые глаза. Анна всегда считала их достаточно милыми, хотя Кристофер ей рассказывал, что Джеймса непрестанно дразнили из-за них в Академии. И именно дразнилки шутников побудили Мэттью подложить взрывчатые вещества и подготовить взрыв в крыле здания.

Это было благородно — защищать своих друзей, своего парабатая. Анна гордилась ими, делающими это. Она бы сделала то же самое. Джеймс был таким застенчивым, чудесным маленьким мальчиком и одна лишь мысль, что его обижали, приводила Анну в ярость. Сейчас он был старше, немного задумчивее, часто смотрящим вдаль, но под всем этим все еще невероятно добрым.

— Ничего, — сказала она. — Мне только нужна новая книга для чтения.

— Наиболее разумная просьба, — сказал Джеймс, свешивая свои длинные ноги со своего читательского насеста. — Какая книга? К счастью, тетушка Софи и дядюшка Гидеон имеют внушительную коллекцию. Приключения? Историю? Роман? Поэзию?

Весь молодняк был невероятно книжным. Анна относила это к влиянию дяди Уилла и тети Тессы. Они редко позволяли кому-либо уйти из Института без книги, которую, как они считали, необходимо прочитать.

Теперь, когда они говорили об этом, конечно, это будет полезно для разговоров с Ариадной. Ведь она же была помешана на книгах.