А чувство вины заставило Саймона оставить его. Как это ни странно, хотя Раджи служил болезненным напоминанием Саймону о его ошибочном решении в Индии, животное также было его спасением в то суровое время.

— С тех пор он со мной.

— Это тоже на вас не похоже.

Он грустно улыбнулся ей.

— Верно. Но, вот я тут, и мой подопечный со мной. Что поделать-то?

Её черты смягчились. Затем Луиза резко отвела от него взгляд и прочистила горло.

— Так, какие у вас планы?

Он вряд ли мог рассказать ей, что они зависели от того, что он узнает от неё.

— Я еще не знаю. Я только три дня тому прибыл в Англию. Почему вы спрашиваете?

— Вы уже были в Парламенте?

— Да.

— Вот он и ответ.

Герцог не стал делать вид, что неправильно её понял.

— Я на самом деле происхожу из старинного рода государственных деятелей по линии моей матери.

— И по линии вашего отца, — язвительно заметила она, — целая череда напыщенных, никчёмных герцогов.

Он тихо засмеялся.

— Я вижу, что вы чересчур дружны с моей сестрой.

— О да, хотя она больше говорит о знаменитых отношениях вашей матери, чем вашего отца. Вот досада, что мужчины не могут наследовать титулы по материнской линии, потому что вы были бы прекрасным наследником вашего дедушки Монтита, известного премьер-министра. И очевидно, он тоже так думал. По словам Регины, старый граф очень тщательно подготавливал вас, чтобы вы пошли по его стопам.

Его весёлость исчезла. Знала ли его сестра, что повлекла за собой та «подготовка»? Боже, он надеялся, что нет. Он предпочел бы, чтоб она не знала о том унизительном времени в его жизни. К счастью, она гораздо меньше сталкивалась с их деспотичным дедушкой, чем Саймон.

— Да, я полагаю, что можно и так сказать, — произнёс Саймон. — Когда я не был в Итоне, я проводил большую часть времени с ним, готовясь к политической карьере.

— Именно поэтому все ожидают, что вы будете премьер-министром.

Он внимательно посмотрел на девушку.

— А вы? Что вы ждёте от меня?

Герцог бы вернулся к разговору о ее группе, если бы спина её не напряглась и не стала жесткой как шест паланкина.

— Ничего. За исключением того, что вы и я можем быть вежливы.

— Мы и сейчас вежливы, — он тщательно подбирал слова. — Если вы хотите, я мог бы даже помочь вам с вашей благотворительной группой. Так как она политиканствует…

— Мы не политиканствуем, — сказала она решительно. — У нас серьёзные намерения. Так или иначе, мы хотим убедить Парламент преобразовать тюрьмы.

Так или иначе? Насколько же политической была ее группа?

— Это — правое дело.

— Если бы вы только знали, какие ужасы испытывают те женщины, — пальцы Луизы впились ему в руку и голос звучал обеспокоено. — Пора уже что-то с этим сделать. И мы не прекратим наше благое дело, только потому, что несколько слабоумных членов парламента прибежали к королю с жалобами на то, что я влияю на их жен.

О, так вот что взволновало короля. Однако попытка выдать её замуж — это уже крайность.

— Возможно, джентльмены считают, что молодая, не состоящая в браке женщина не должна связываться с тюремной реформой.

— Только потому, что моё незамужнее положение не позволяет им публично меня очернить.

Саймон с удивлением на неё посмотрел.

— Что вы имеете в виду?

— Они не могут пожаловаться на то, что я пренебрегаю мужем и детьми, как они это сделали с миссис Фрай. Моя независимость, которая позволяет всецело посвятить себя делу, создает им препятствия для осуждения. Тем более, что глубине души они знают: моё дело — праведное.

— Я понимаю.

Итак, король хотел выдать её замуж, чтобы разрушить ее жаннодарковские призывы. Это значит, что любой человек, который согласится на сделку с Его Величеством, вероятно, получит существенное политическое преимущество.

Бог мой, о чём он думал? Он был бы безумцем, обдумывая женитьбу на Луизе. Пускай она своими действиям создаст трудности для короля с Парламентом. Георг заслужил это за все те разрушения, которые он обычно вызывал своими личными грешками и вендеттами. Пока король активно не выступал против его возвращения в политику, Саймон все еще мог достичь своих целей. Потребовалось бы больше времени, но…

Точно. Вероятно намного больше. По прошествии семи лет, одна половина Палаты общин была новой, а другая — помнила Саймона только как человека, который совершил длинную прогулку в Индию по пути наверх. Без поддержки короля, ему бы пришлось изрядно побороться за должность премьер-министра, за проведение каких-либо изменений в политике — и на это понадобилось бы гораздо больше усилий. Значит, он должен был отнестись со всей серьезностью к сделке, предложенной королем.

Разве ему не нужна жена, так или иначе? Он мельком взглянул на Луизу, которая шла подле него с необыкновенным достоинством. Пребывание в качестве фрейлины у покойной принцессы Шарлотты придало ей лоска, научило её быть менее импульсивной. Она мастерски справилась в случае с Раджи. И её интерес к реформе был поразителен, учитывая, как долго она не имела дела с политикой.

Или позволила бы её мужу управлять её деятельностью. Да, если бы Саймон женился на ней, то мог бы направлять её активность на занятия, более подходящие жене премьер-министра. Он мог бы даже обратить неограниченный энтузиазм Луизы в свою пользу.

«Она тебе нужна только в постели». Это был коварный голос его дедушки, злобный и презрительный.

В Саймоне всё напряглось. Хорошо, может быть и так, он действительно хотел Луизу. Сильное желание обладать ею отзывалось у него в паху и пульсировало в венах. Кто же в здравом уме не желал бы обладать этой красотой с миндалевидными глазами, целовать бледную, пахнущую сиренью шею, ощущать биение пульса под своим языком? Ничего не надо менять. Если они поженятся, он сможет лучше управлять своими желаниями. Не позволит им перетекать в политику, как это было в последнее время.

«Ты слишком зависим от своих страстей». Он чуть не выругался. Дедушка ошибался; он докажет это.

Но до того, как он решит снова сблизиться с Луизой, герцогу надо выяснить насколько серьезно её намерение никогда не выходить замуж.

Он повёл девушку к безлюдной тропе, сменив тему разговора, чтобы её отвлечь:

— Я прихожу к выводу, что лорд Трасбат из того рода джентльменов, что чинят препятствия.

— На самом деле, нет. Мы думаем, он мог бы содействовать нашим целям. Если бы мы смогли его убедить, что мы не пытаемся «свергнуть» правительство или совершать другой подобный вздор…

— …тогда он мог бы позволить своей жене присоединиться к вам. И использовать его влияние на благо ваших целей.

— Да, мы на это надеемся.

— Ясно, — сказал Саймон, уводя её подальше от основной компании и молясь о том, чтобы она этого не заметила.

Но Луиза была слишком увлечена, размышляя о поразительном интересе герцога к её группе, чтобы заметить, где они прогуливались. Возможно, люди меняются.

И возможно, она была дурой, что так думала. Саймон никогда ничего не делал просто так; она только не могла пока вычислить его намерения.

— Вы действительно подразумевали то, что сказали о вашем решении взять меня к ней на приём?

— Конечно.

Она внимательно на него посмотрела.

— Но почему? Не надо только нести чепуху о том, что это ваша плата за мою помощь с Раджи.

Он пожал плечами.

— Поддержка лорда Трасбата важна как для моих, так и для ваших целей. Я полагаю, что нет причины, из-за которой мы не можем объединить наши усилия.

— За исключением того, что я вам не доверяю.

В ту минуту, как слова слетели с её губ, девушка прокляла свой резвый язычок. Это не было чем-то беспечным, безразличным, что стоило произносить.

Саймон, должно быть, тоже понял это, поскольку остановился под широко раскинувшимся дубом и заглянул ей в глаза.

— Я думал, что вы оставили прошлое позади, как сказали.

Она пыталась успокоиться.

— Это не значит, что я забыла уроки, которые из него вынесла.