Я этих подонков даже за людей не считал! Сперва я думал записывать данные всех, кому был приведен приговор. А потом решил, что они не достойны.

Вот один: изнасиловал и убил свою дочь. Или другой: работал учителем, совратил ученицу, потом, когда она потребовала на ней жениться, убил ее и труп бросил в озеро. Образованный был. В камеру томик Ленина умудрился пронести!

— В кино перед приведением приговора осужденному дают возможность встретиться со священником… исповедаться.

— Да вы что! В те годы и на свободе-то люди боялись в церковь ходить!

— А «последнее желание» исполнялось?

— Одним из первых расстрелянных у меня был молодой парень… по-моему, из Саратова. Он убил своего родственника. А потом пальцы трупа запихал в розетку: как будто несчастный случай.

Когда ему сказали, что ходатайство отклонено, я спросил: «Твое желание?» Он попросил сигарету. Я дал. То есть желание спрашивают, но кто ж его станет выполнять? Если хочет покурить, то да. А если он женщину в камеру закажет?

— Отличаются ли условия содержания смертников от того, как содержат других заключенных?

— Да, у них все немного иначе. Передачи им не положены. Общение с внешним миром сведено к минимуму. Раз в сутки их выводят в туалет. И все.

С момента вынесения приговора до его исполнения могло пройти несколько месяцев. Или год.

За это время люди менялись до неузнаваемости. Вначале они на что-то надеялись. Потом… день за днем… они каждый шаг в коридоре слышали…

— Человек чувствует приближение смерти?

— Даже животные плачут, когда их на забой ведут. Один раз ко мне прямо на следующий день после исполнения приговора пришел на прием отец одного из осужденных. Как раз четверг был. Он пришел и говорит: «Видел во сне, что одеваю сына в белое».

Или еще: двоих должны были казнить, и накануне один меня спрашивает: «В отношении меня ничего нет? Перед глазами стоит, будто меня уводят». А я как раз получил пакет. Он в сейфе лежал. Вскрываю — там его фамилия.

Как такое назвать?

— Родственникам тела выдавали?

— Нет.

— Почему?

— Не знаю. Не положено. Может, чтобы не ожесточать людей? Вот бродили слухи, что вместо расстрела людей в Сибирь посылают. В рудники. Все-таки это какая-то надежда.

— А ваша жена знала, чем вы занимаетесь?

— Догадывалась.

— Почему вы вообще пошли на эту работу?

— Понимаете, назначили. Я шесть лет до этого в ОБХСС работал. Начальство знало мою работоспособность и беспристрастность. Когда я попросил перевести меня на другую работу, мне предложили эту.

— Зарплата стала выше?

— Да, нам всем были положены надбавки. По 100 рублей каждому члену группы и 150 — непосредственному исполнителю. Плюс еще квартальные премии. И раз в год давали путевку в санаторий МВД в Подмосковье. Правда, я так ни разу туда и не съездил.

— Неплохие условия! Что ж вы всего четыре года там проработали?

— А там долго не работают. Со слов товарищей слышал, что за десять лет до меня старший группы на этом фоне получил психическое расстройство. После этого был издан приказ: тем, кто сверх положенного срока проработал пять лет, давать полковника и отправлять в отставку.

— Вы не считаете, что после своей смерти можете встретить души расстрелянных?

— Я не думаю об этом. Когда перед исполнением приговора зачитывают, что он сделал, это туманит сознание. Думаешь: такие гады по земле не должны ходить! Они сами себе цену жизни определили!

А что до моей жизни… Мне просто досталась грязная работа.

Через три дня после выхода газеты из редакционного факса выползло письмо, адресованное автору. В смысле, мне.

В письмах авторов редко хвалят. Чаще обещают судебный иск и разбитую морду. Это письмо не было исключением. Как вы думаете, против чего возражал его отправитель?

Ни в жизни не догадаетесь. Его обидело то, что в статье утверждается, будто в тюрьме никого не насилуют. Вот его, например, насиловали! И не раз! Зачем врет автор статьи?

Больше же всего писем я получил после выхода статьи про карточную игру бридж. Понятия не имею, почему она всех так заинтересовала.

Игра для миллионов,

миллионы для игроков

Все четверо долго молчали. По глазам было видно: работа мысли идет нешуточная.

— Польская трефа? — наконец выговорил один. — Тогда две бубны.

— Пас, — сказал второй.

— Аллерт, — заявил тот, что сидел напротив него, и выложил на стол карты.

Через минуту игра была кончена.

— И это все? — разочарованно спросил я.

— Здесь играют не в дурака, — объяснили мне. — Это бридж. Дело нешуточное.

Бридж в связке с гольфом и большим теннисом всегда считался престижным времяпрепровождением для богатых и респектабельных. Классными игроками в бридж были Агата Кристи, Дейл Карнеги и Сомерсет Моэм.

Голливудский красавчик Омар Шариф не только составил для бриджменов особые турнирные таблицы, но и был как-то замечен в туалете лас-вегасского заведения, когда пытался заложить швейцару золотые часы: не хватало еще на одну ставочку.

Впрочем, одним престижем и азартом дело не ограничивается. Бридж — игра интеллектуальная. Это единственная в мире карточная игра, по которой проводятся Олимпиады и чемпионаты мира.

В Швейцарии, Италии, Израиле он входит в число обязательных школьных предметов. Слушатели Высшей Академии НАТО даже сдают по бриджу выпускные экзамены.

Однако это все — там. Здесь же, у нас, бридж, точно так же, как бильярд или женский футбол, долго находился не то чтобы под абсолютным запретом, а так… на полулегальном положении.

Основной базой бридж-движения с самых что ни на есть послевоенных времен была Прибалтика. Любителей идеологически невыдержанного развлечения время от времени разгоняли, но даже в самые тяжкие времена игра продолжалась.

Бриджмен со стажем знал свой распорядок на год вперед. Новый год — турнир в Тарту. Апрель — в Валге. Май — в Таллинне. Июль — элитный «Конгресс городов» под Ригой. Август — турнир «Вильяндийский лодочник»… И так далее.

Впрочем, например, в Петербурге традиции бриджа сильны не менее. В пушкинско-гоголевские времена тогдашние яппи резались в «винт» — игру, весьма схожую с бриджем. Переход от одной игры к другой свершился безболезненно.

Долгое время петербургские бриджмены собирались на особых, каждому игроку известных квартирах. Затем, больше десяти лет тому назад, в городе появился и вполне официальный Бридж-Клуб.

На Западе бридж-клубы — непременный атрибут добротной семейной жизни. «Бридж по пятницам у Смитов», во время которого супружеские пары играют двое на двое, сплетничают о соседях и пьют вино, пленил даже чету Бушей, причем, по слухам, Барбара играет гораздо лучше недалекого Джорджа.

А вот у нас особо бомондной эта игра не стала. Играют в бридж люди богатые. Играют люди умные — университетские профессора, академики… Анатолий Карпов, по слухам, неплохо играет. А вот политики или знаменитые артисты — нет, не играют.

Всего в петербургском Бридж-Клубе около полутысячи членов. Игра проводится на нескольких площадках: во дворце графини Паниной, в Доме ученых, иногда и прямо в питерском Университете.

Порой, чтобы перекинуться в картишки, в город наезжают иностранные гости. Скажем, на проходивший с полгода назад турнир «Белые ночи» собиралась приехать делегация английской палаты Лордов.

Для вступления в Клуб смокинг вам не понадобится: нравы здесь демократичные. Сидят за столами люди. Разные, похожие на бандитов и не очень. Много симпатичных девушек. Сосредоточенно разглядывают карты, вполголоса произносят им одним понятные термины.

Платите членские взносы: для постоянных членов чуть меньше $20 в год, для разовых игроков — около $5 за турнир — и вперед.

О финансовой стороне вопроса. Бридж — игра богатых. В том случае, если разбогатеть вы еще не успели, вряд ли он вам поможет. Для того чтобы освоить хотя бы азы бриджа, вам придется провести не меньше десяти тысяч сдач. Во всяком случае, в казино в бридж не играют.