Фил сделал еще один глоток бурбона и принялся размышлять. Удивительно, как все получается. К нему пришло глубокое осознание своих истинных целей и устремлений, и это потрясло его, над данной темой следовало подумать отдельно.

В этот момент к Глории подошла ее подруга и показала, где сидит ее мать, Патриция Кемпбелл, которая, по мнению Фила, выглядела классно. Если честно, то даже потрясающе. Конечно, он никогда не сказал бы об этом Глории. Теперь Филу было ясно, от кого Глория унаследовала пару таких красивых ножек.

Пока он размышлял, Глория направилась к своей матери.

Допив виски, Фил вознамерился последовать за своей спутницей, но тут, как по мановению волшебной палочки, у его локтя появился еще один бокал с бурбоном. Он начал было отказываться, но затем подумал, какого черта? В конце концов, машину вести не ему, да и настроение располагало…

Глория упорно протискивалась через толпу мужчин, пока не оказалась рядом с матерью.

— Глория, что ты здесь делаешь?

— Зашла немного развеяться. — Она уселась на высокий табурет, холодно взглянула на мать и поднесла к губам свой бокал.

Чтобы протолкаться к стойке, Филу пришлось приложить гораздо больше труда, нежели Глории. Ее мать заметила его.

— А кто этот симпатичный парень? Познакомь нас. Привет, меня зовут Пэт.

— Пэт?

Мать предостерегающе посмотрела на дочь.

— Это Фил. Он…

— Я друг Глории, — вмешался Фил.

Ее мать пожала ему руку.

— А теперь я хочу, чтобы вы познакомились с моими друзьями. — Она торжествующим взглядом обвела своих поклонников. — Это Луис. — Она вцепилась в руку молодого человека, стоявшего рядом с ней. — И Родни, и Винсент, и Сол, и Тоби, и Тедди, и Дэн, и Би Джей, и… Фрэнк. — Исторгнув из себя воркующим голосом последнее имя, она наклонилась к его обладателю.

Фил считал себя воспитанным человеком, что исключало такие вещи, как заглядывание за отворот блузки матери девушки, с которой он встречается. Однако Фрэнк не встречался с Глорией и потому не был таким щепетильным, то есть, не делал секрета из того, что его интересовало в данную минуту.

Глория выглядела так, будто ее вот-вот стошнит.

Фил наклонился к ней и прошептал в ухо:

— Пойдем танцевать.

— Ты свихнулся?

— Вовсе нет.

Оставив недопитый бокал на стойке, Глория позволила ему утащить ее от матери. Когда они вырвались на открытое место, молодые люди, толпившиеся вокруг Патриции Кемпбелл, опять сомкнули свои ряды.

Пока они пробирались к танцевальной площадке, Глория то и дело оглядывалась назад.

— Фил, что мне делать? — прохныкала она, когда он привлек ее к себе и заставил танцевать.

— Возможно, тебе ничего не нужно делать.

— Как же так? Она рисуется перед мужчинами, которые увешаны золотыми цепями!

В этот момент джаз грянул ламбаду, а кучка у стойки разразилась громким хохотом, после чего мать Глории направилась к танцевальной площадке в сопровождении двух поклонников «с золотыми цепями».

Глория не обращала внимания на мелодию. Ей было все равно. Она продолжала ритмично покачиваться в его объятиях, и этого для него было более чем достаточно. А ее мать… Да, эта женщина умеет танцевать, подумал Фил. Если эти движения можно было назвать танцем…

— Фил… ну сделай же хоть что-нибудь. Меня она не послушает. Я знаю это.

Фил знал это лучше нее.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Убери этих парней!

— Ты хочешь, чтобы я втиснулся между ними и отнял у них партнершу?

— Ты это сделаешь?

И танцевать ламбаду с ее мамой?

— О нет, я…

— Пожалуйста. — Глория посмотрела на него так, словно он был рыцарем на белом коне.

— Глория… — Это плохая идея. Очень, очень плохая идея.

Она отошла в сторону, покинув танцплощадку.

О'кей. Прекрасно. Просто прекрасно. Фил двинулся в сторону ее матери, сознавая, что он оказался в абсолютно безвыходной ситуации, создавать которые могут только женщины. Очевидно, бог наделил их для этого особым даром.

Глории казалось, что она существует отдельно от своего тела. Это ощущение должно было скоро прекратиться, и тогда, кто знает… Она надеялась, что ей удастся переселиться в иное тело. В любое, но только в то, которое могло носить этот красный жакет.

Должно быть, все дело в нем. А в чем же еще?

Как еще можно объяснить то, что ее мать танцевала ламбаду с несколькими партнерами на танцевальной площадке в одном из самых крутых клубов Эдмонтона?

Глория не могла оторвать глаз от этого зрелища. Она не заметила, как допила свой коктейль, и отмахнулась, когда ей принесли еще один бокал противного пойла.

— Я за рулем. — Несколько секунд спустя у нее в руке очутился бокал с газированным безалкогольным напитком.

Она выпила три бокала газировки.

Фил не уступал в ламбаде Луису, Фрэнку и всем прочим любителям золотых цепей.

Фил не просто не уступал, он явно превосходил их.

Потом Глория смотрела только на проклятый жакет. Она готова была поклясться, что тот дразнит ее.

Посмотри, что в моих силах, казалось, говорил он.

Сначала Глория думала, что видит сквозь эту ткань, но при таком освещении она не была в этом уверена. Затем она решила, что ее вводят в заблуждение едва заметные переливы ткани и то, как она то плотно обтягивала грудь ее матери, то мягко облегала ее, словно лаская, в зависимости от движений танцующей.

Люди наблюдали за происходящим из-за своих столиков. Наблюдали пары. Только Глория была одна.

Ее не клеил ни один мужчина. Она положила ногу на ногу и слегка покачала ступней в надежде, что кто-то вдруг западет на ее сексуальные туфли.

Всех интересовало только шоу на танцплощадке.

И никто не знал, что происходило всего лишь в нескольких футах от того места, где извивались танцующие. Там одинокая женщина в шелковых черных брюках и модных туфлях принимала решение, которое должно было изменить ее жизнь.

Нет, ее больше не интересовала сногсшибательная карьера. Она не хотела добиваться успеха в одиночку, независимо ни от кого. Нет, она хотела стать зависимой.

И человеком, от которого она хотела зависеть, был Фил.

К несчастью, он в настоящий момент был словно привязан к ее матери. Да, он сделал именно то, о чем она его просила, — одержал верх над всеми этими носителями цепей. И это доставило ему удовольствие, судя по радостному выражению его глаз и белозубой улыбке. Всеми фибрами своей души Глория жаждала, чтобы так он смотрел только на нее. Во рту у Глории пересохло, и она залпом выпила бокал. Тут же у нее под рукой, как по волшебству, появился следующий.

Нет, хватит пить сок и газированные напитки. В них слишком много калорий. Именно здесь и сейчас Глория поклялась, что похудеет настолько, чтобы можно было надеть этот жакет. Вы только посмотрите, что он сделал для ее матери!

Кстати, о матери. От Глории не ускользнуло, что ее, похоже, вовсе не беспокоит то, что Фил друг ее дочери…

Около двух часов ночи они вышли из клуба и удостоверились в том, что Патриция Кемпбелл села в свою машину и уехала — одна.

— Ты идешь со мной? — спросил Фил. — Но твоя квартира на другом этаже.

— Я знаю.

— Глория… я разбит, я с трудом передвигаю ноги.

— Еще бы. После стольких упражнений. Здорово ты повеселился сегодня.

Единственное занятие, которым пришлось довольствоваться ей самой — это любование безумными плясками. А еще посещение женского туалета. Не знаю, как только в меня вместилось столько сока и газировки, подумала Глория.

Фил умолк. Некоторое время они шли в тишине. На нижней площадке он повернулся к ней лицом.

— Глория, ты сама попросила меня вмешаться. Ты же видела, с чем я столкнулся.

— Да. С моей мамой. И делал это довольно часто. — Она начала подниматься по лестнице.

Он пробурчал что-то нечленораздельное и быстро взбежал по лестнице, чем немало удивил Глорию. Откуда только у него взялись силы, подумал она. Отомкнув дверь, Фил поклонился, приглашая Глорию войти.