— О'кей.

— Можешь предварительно позвонить.

— О'кей.

— Или приезжай просто так, если тебе удобнее.

— Кис-кис, Глория. Ты приятно мурлыкаешь. Перевернись на спинку, я почешу тебе животик.

Нахал.

— Только попробуй, и я откушу тебе пальцы и написаю на твой ковер.

Он рассмеялся. Наконец-то. Все равно нахал.

— Прости, пожалуйста. Я совсем обнаглел.

— Странно, но я почему-то подумала то же самое.

— Не обращай на меня внимание.

Ей бы этого очень хотелось, да как-то не получалось.

— Послушай, что случилось? — произнесла Глория невозмутимым тоном. — Разве Мелисса не обрадовалась, узнав, что ты все же придешь на гала-представление?

— Обрадовалась. — Больше он ничего не добавил.

Ну что ж, отлично. Ее попытка продолжить беседу провалилась, и она оставила Фила наедине с его грустными мыслями.

В последовавшей тишине Глория стала мысленно твердить: «Его счастье меня не касается».

Почему она продолжала так поступать с самой собой? Она вовсе не собиралась оставаться весь день у родителей и все-таки чуть ли не умоляла Фила держать машину столько, сколько ему вздумается.

Опять повторялась старая история — она отодвинула себя и свои желания на задний план. Забота о них, мужчинах, в ущерб своим интересам приводила к тому, что они вообще переставали считаться с ней. Так вести себя бессмысленно и даже вредно.

Они медленно ехали по дороге, запруженной машинами, приближаясь к тому району, где жили родители Глории. Она показала Филу, где нужно свернуть.

— Я была бы очень признательна тебе, если бы ты заехал за мной завтра до полудня. Если я задержусь позже этого времени, то моя мама не отпустит меня без ленча, а я знаю, что после вечеринки она будет совершенно разбита, и не хочу доставлять ей лишних хлопот.

— Будет сделано.

Глория ощутила прилив бодрости.

— На следующем перекрестке поверни направо и поезжай до самого конца улицы.

— Дом, освещенный прожекторами?

— Он самый.

Фил остановил машину позади фургона фирмы, обслуживающей банкеты.

— Похоже, твои предки устраивают грандиозное мероприятие.

— Так оно и есть. Гостей здесь тьма-тьмущая, одни уходят, другие приходят, и так всю ночь.

Глория открыла дверцу и стала выбираться наружу. За это время Фил успел выйти из машины, достать из багажника ее саквояж и поднести его к двери. Это порадовало Глорию.

— Еще раз огромное тебе спасибо.

Его голос был искренним и теплым, и Глория ощутила желание втащить его в дом в виде некоего трофея и представить родителям. Однако вместо этого она подняла саквояж и сказала:

— Пустяки. До завтра.

Фил засунул руки в карманы и наклонил голову.

— Глория?

Она уже открыла дверь:

— Да?

— Ты действительно хороша сегодня. — Он произнес это спокойным тоном, и она поняла, что на этот раз Фил не шутит.

Нужно сказать что-нибудь остроумное в ответ.

— Спасибо. — Вот тебе и все остроумие.

Он еще раз кивнул и направился назад к машине. В этот момент с ним чуть было не столкнулась Люси, только что вышедшая из своей машины.

— Привет! Люси, если не ошибаюсь?

— Д-да…

Фил помахал ей рукой.

— С Новым годом!

Люси повернулась и смотрела ему вслед, пока он не сел в машину Глории. Затем она поднялась на крыльцо.

— Это был твой сосед?

— Да. Одет слишком шикарно для механика, правда?

— Да уж. — Она последовала за Глорией в дом. — Как же ты позволила ему отчалить?

— Он едет на какое-то благотворительное мероприятие.

— Неужели нельзя зайти хотя бы на десять минут и пообщаться с людьми? — Люси остановилась перед зеркалом в прихожей и поправила прическу.

— У него есть подружка.

— Ну и что. Все равно он мог бы… Подожди-ка… Почему ты не в жакете?

Вздохнув, Глория пошла в спальню для гостей, чтобы поставить там саквояж.

— Ты ожидаешь слишком многого от вечеринки у моих родителей.

— Я все думаю о твоем соседе.

— И от него ты ожидаешь слишком много. Люси испытующе посмотрела на нее.

— Он видел тебя в этом жакете?

— Нет. — Глория хотела избежать разговора на эту тему. — Пойдем лучше познакомимся с барменом.

На подходе к гостиной они с Люси услышали многоголосый шум. Через минуту подруги очутились в эпицентре хаоса.

— Фил! Ты здесь! — Мелисса наделила его воздушным поцелуем.

— Как дела, Мел? — Он застал ее за раскладыванием предметов на аукционном столе.

Она повернулась и окинула взглядом зал отеля, в котором стояли ряды столов, покрытых серебристо-синими скатертями. Волосы Мелиссы были подняты кверху, открывая красивую шею. Замечательно. Правда, Фил тут же поймал себя на мысли о кофточке с золотыми и серебряными блестками.

— Все билеты распроданы, — прошептала она. — Я так волнуюсь.

— Почему?

Музыканты уже начали опробовать свои инструменты и усилители, а бармены в белоснежных куртках заняли свои места за стойками. С точки зрения Фила все шло своим чередом.

— Мало ли что может случиться в последнюю минуту! — Мел сделала глубокий вздох, и сразу же стало заметно, как выгодно подчеркивает серебристое платье без бретелек ее упругие, безупречно овальные груди.

Фил вспомнил, что не видел Мел вот уже несколько недель. Он привлек ее к себе и наклонился, чтобы поцеловать, но Мел отстранилась от него.

— Фил, не сейчас!

— А когда же? — прошептал он, стараясь не обращать внимания на внезапно появившееся чувство облегчения.

— Это все, о чем ты можешь думать?

— Когда на тебе это платье, то да, — ответил он машинально.

Мелисса пристально посмотрела на него.

— Ты пропадаешь из виду на несколько месяцев, а потом думаешь, что можно вот так легко взять и начать с того, чем мы закончили. Когда же ты повзрослеешь?

Она стояла к нему лицом. Но ее глаза то и дело искали кого-то в потоке входивших гостей.

— Я взрослею. Теперь я отношусь к жизни гораздо более серьезно. Бедность имеет свои положительные стороны.

— Ты играешь в принца и нищего и смотришь мультики.

— А я думал, что ты понимаешь, чего я пытаюсь достичь.

— Я понимаю, что ты хочешь начать свое собственное дело так, как это сделал твой дедушка. Я даже понимаю, что тебе нравится идти на риск. — Мелисса стала проверять наличие предметов, выставленных на благотворительный аукцион. Первым в списке шел туристический ваучер на романтическое путешествие вдвоем в Париж. Наконец она повернулась к Филу. — Не пойму я только одного — почему ты не обсудил это сначала со мной.

Потому что он все равно поступил бы именно так, невзирая ни на чье мнение. Чувство самосохранения не позволило Филу сказать это сейчас. Ведь она, по ее же словам, очень нервничала.

Однако по мере того, как Мелисса продолжала говорить, он начал понимать, что дело вовсе не в нервах. Просто ей хотелось высказать все, что наболело у нее на душе, вылить обиду.

— Ты же знаешь, как я радовалась тому, что меня включили в состав оргкомитета. Это означало, что мне доверяют очень важное дело и надеются, что я не подведу. От того, насколько хорошо мы все проведем мероприятие, будет зависеть, скольким женщинам и детям мы сможем помочь в следующем году. Средств никогда не бывает достаточно. Никогда.

— Мел, все выглядит замечательно. Ты отлично справишься с этим.

Было отчетливо видно, как у Мелиссы напряглись вены на ее мраморно-белой шее и заходили желваки на скулах.

— Я хочу, чтобы было не просто отлично, а сказочно. И мне нужна была твоя поддержка. В тот момент, когда я нуждалась в ней больше всего, ты исчез. Мне пришлось все делать одной — обзванивать потенциальных спонсоров, ходить на всевозможные совещания, даже посещать фуршеты, устраиваемые влиятельными людьми, как, например, вчера вечером. А ты не смог привлечь ни единого пожертвования. Даже своей собственной компании! Не думай, что отсутствие «Тойнби Снэк» осталось незамеченным. Мне стыдно за тебя.

Она была права.