— Давай, иди быстрее, — сказал он, демонстрируя, будто прогоняет меня. — Я уберу. А тебе следует поговорить с Джошем.

Накита нахмурилась. Джош ей не слишком сильно нравился. Несмотря на это, я была довольной и поспешно обернулась, чтобы вытереть руки о кухонное полотенце.

— Спасибо, пап!

— Мне все равно следует перезвонить офицеру Леви, — добавил он, взглянув на часы в печке.

Офицеру Леви? Вот блин.

Я резко остановилась, обменявшись взглядами с Накитой. В моем взгляде сквозила тревога, а вот ее был раздраженным, скорее всего из-за того, что Барнабас помешал ей скосить эту женщину. Однако папа вовсе не выглядел встревоженным, когда выпрямился в полный рост.

— Пап, я могу объяснить, — начала я. Ну и как я это объясню? — подумала я, мысленно проклиная Барнабаса. Это был уже второй раз, когда он менял людям воспоминания лишь затем, чтобы последние вернулись ровно настолько, чтобы осложнить мне жизнь. Наверное, старая привычка в стиле «спаси человека и слиняй». Он никогда не сталкивался с людьми, которые помнят ту ложь, в которую он заставил их поверить.

Но мой папа отнюдь не выглядел расстроенным, домывая за собой стакан.

— Она звонила с работы. Хотела удостовериться, что у тебя есть разрешение парковаться на школьной стоянке, — сказал он с явным удивлением, открывая все краны. — Я сказал ей, что у тебя даже машины-то нет, и она слегка запуталась. Но в любом случае, она хотела поговорить еще и о пожертвовании в какой-то там фонд.

— О, — сказала я, расслабляясь. Позади отца стояла Накита и ее глаза были неизменно синими. Если бы они стали серебряными, это бы значило, что ее самоконтроль терпит урон. Что бы ни сделал Барнабас, оно, оказывается, возымело действие.

— Ну, полагаю, нам не стоит волноваться насчет машины, не так ли? — кисло спросила я, и отец вздохнул. Я ныла по поводу оставленной во Флориде машины с тех пор, как переехала, но ответ отца оставался неизменным: «Пока нет».

Но на этот раз вместо своего заготовленного ответа, папа обернулся ко мне, смотря взволнованным взглядом, и спросил:

— Мэдисон, с тобой все в порядке?

Я услышала, как Джош с топотом спускается вниз по лестнице и кивнула, а затем отпихнула от себя подальше полотенце, когда поняла, что неосознанно накручиваю его на руку.

— Поверь мне, пап, — сказала я с, надеясь, правильной дозировкой раздражения и искренности, направившись в прихожую и поймав по пути Накиту. — Мне здесь нравится, и я не собираюсь это портить. Теперь у меня есть друзья и все остальное, даже несмотря на отсутствие машины.

Его внимание переключилось на Накиту и, улыбнувшись, он сказал:

— Только пообещай, что обратишься ко мне, когда тебе понадобиться поговорить. Я не смогу помочь, если не буду знать, в чем суть.

Это было слишком близко к тому, что я в действительности хотела — прийти и на чистоту попросить совета. Но вместо этого я лишь сдернула с холодильника список с необходимым к фотографическому классу и пробормотала:

— Это лишь обычные подростковые разборки.

— «Обычные» и «подростковые» вместе не совмещаются, — сказал он, но я уже подошла к проходу в гостиную. — Позвони своей маме сегодня, ладно? — добавил он, когда Накита проскользнула передо мной. — Она звонила сегодня днем и хотела поговорить с тобой. Как раз когда ты была на занятиях. Я, конечно же, успокоил ее и сказал, что ты не можешь говорить по телефону, когда занимаешься, но полагаю, ты знаешь свою мать.

В его голосе явственно слышалась давняя тоска, и я остановилась посреди прохода, смотря, как отец вновь переживает прошлое. Впрочем, лично я была гораздо больше обеспокоена настоящим. Мама находилась за тысячу миль отсюда, однако ее внутренний радар неприятностей все еще работал.

— Я перезвоню ей. И спасибо, что разрешил Наките заночевать.

— Даже не знаю, как тебе удалось уговорить меня на это, — проворчал отец, отвернувшись к мойке и засучив рукава. — Мне никогда не разрешали приглашать кого-то переночевать, особенно перед учебным днем.

Улыбнувшись, я тихонько подкралась к нему и поцеловала в щеку. Она была колючей, а отец пах… как отец.

— Это все потому, что я твоя любимица, — сказала я, вспомнив семейную шутку десятилетней давности.

Папа улыбнулся, разом смахнув все мои дурные предчувствия.

— Единственная и неповторимая, — сказал он, неуклюже меня обняв и стараясь не запачкать мыльной пеной. — И чтобы свет погас в десять. Я серьезно!

Итак, между мной и отцом все нормализовалось, так что я с легким сердцем вышла в коридор и застала Джоша с закинутым на плечо портфелем, стоящего рядом с Накитой. Увидев меня, он снял сумку и опустил ее на пол. Из кухни послышался постепенно смолкающий шум воды.

Джош покосился в сторону кухни, а я подошла ближе.

— Увидимся завтра? — предположил он, и я кивнула. Увидимся мы или нет, все решится с рассветом.

— Спасибо за все, — сказала я, смотря на его портфель, а затем нахмурилась. — Джош, прости. Я понимаю, что ты бы предпочел отправиться с нами…

Его взгляд обосновался где-то на потолке.

— Может в следующий раз, — промолвил он, заставив меня почувствовать себя еще хуже.

Накита скрестила руки на груди, переступив с одной ноги на другую. Взгляд Джоша обратился к ней, и он нахмурился.

— Ты не против, если я поговорю с Мэдисон наедине? — спросил он.

Та лишь вздохнула, закатив глаза. Фыркнув, Накита крутанулась на пятках и потопала наверх. Клянусь, некоторые «маскировочные» приемы она учила даже слишком быстро.

Я все еще улыбалась, когда перевела взгляд на Джоша. Но увидев, как его глаза словно наполнились внутренним светом, когда я посмотрела на него, почувствовала толику нервозности. Он хочет побыть наедине со мной?

— У тебя есть все необходимое? — спросил он, взглянув на список в моей руке.

— Да, благодаря тебе, — ответила я, запихнув лист в карман. — Я действительно хотела, чтобы ты присоединился, но Накита не сможет унести больше чем одного человека.

Он взглянул на открытый проход в кухню.

— Не страшно, — сказал он, сделав шаг по направлению к двери. — Только не превращай меня в ботана, который всегда добывает для тебя информацию, но сам пропускает все интересное. — Он улыбнулся. — Ужин, кстати, был прекрасным.

— Ловлю тебя на слове.

Джош достал из кармана ключи от грузовика и нащупал дверную ручку позади себя.

— Ну, увидимся завтра, — сказал он, закинув портфель на плечо.

Во мне заворочалось разочарование, но чего я ожидала? Мы не то, чтобы встречались — не считая прошлогоднего бала, обернувшегося катастрофой. Приблизившись, я дотронулась до его руки. Джош застыл, а дверь распахнулась.

— Спасибо, — прошептала я. — Джош, я действительно благодарна.

Он взглянул на наши руки, а затем в сторону кухни, где папа шумно распределял тарелки в посудомойку.

— Как ты думаешь, если я поцелую тебя на прощанье, твой отец слетит с нарезки? — спросил он.

Я моргнула, а сердце на секунду подскочило к горлу.

— Возможно, — сказала я, забыв как дышать. Я целовалась прежде — будь я святой, мама не наказывала бы меня, но в последнее время не занималась этим, так как быть мертвой немного рассредоточивает. Знание, что Джош хочет меня поцеловать, вызвало трепет во всем теле.

Джош крепче сжал мою руку. Из кухни раздался грохот кастрюль в мойке. Я задержала дыхание, чувствуя, как память о моем сердце застучала сильнее.

— Не забудешь обо мне? — прошептал Джош. Его лицо было близко, еще не целуя, но уже намекая.

Запах спагетти, хлеба и шампуня поселял во мне чувство безопасности.

— Никогда, — ответила я, имея в виду именно это. Запрокинув голову, я прикрыла глаза. Как я и надеялась, наши губы соприкоснулись. Я лишь успела почувствовать их тепло, прежде чем Джош отстранился. По телу пробежала дрожь, и я распахнула глаза, встречаясь с ним взглядом. Джош мягко улыбнулся. Это произошло слишком быстро, но я услышала звон столового серебра, и парень кивнул. Я почувствовала тепло смущения. Возбуждение и спокойствие одновременно.