спокойствия было в её словах.

- Я тебе не мать! - гаркнула женщина в сердцах, но тут же снова взяла себя в руки. - Господь свидетель я

пыталась воспитать тебя нормальным человеком... Ноя не люблю тебя! И никогда не любила! Лучше бы я сделала

аборт или отдала тебя кому-нибудь! Но тогда было другое время. Я бы опозорилась так, что и до конца жизни не

отмыться.

Женщина замолчала, отвернувшись от своей дочери. Ева глотала слезы, стараясь не разреветься в голос. В

душе тлела надежда что это конец, что сейчас мать успокоится и наконец, отпустит. Но это было не все:

- Ева, я долго тебя терпела, хотя твой вид... Знаешь, когда ты была маленькой, то я иногда стояла с подушкой

у твоей кровати... Я бы хотела, что бы тебя никогда не существовало. Но это невозможно. Я больше не могу и не

хочу тебя видеть. Собирай свои вещи, и уходи туда, где ты была эти два дня. Тебя больше не будут терпеть в этом

доме!

Ева на мгновенье забыла, что нужно дышать. Неужели она не ослышалась? Мама действительно сказала эти

слова?

- Мама... - Ева потянулась к ней рукой, но женщина отпрянула от неё, словно кипятком ошпаренная.

- Не трогай меня! Ты! Ублюдок! Уходи! Убирайся! Проваливай! Не называй меня своей матерью! Никогда!

Больше говорить она не могла. Женщина, которую Ева столько лет подряд называла мамой схватила её за

шиворот и с невероятной для её возраста и комплекции силой вытолкала её за дверь, закрыв дверь, тут же закрыв

её на несколько оборотов.

- Мама? Мама! Мама! Мамочка!

Ева рыдала и молотила руками в дверь, пока не поняла бесполезность того, что она делает. Эта дверь для неё

закрылась навсегда. Ева обессилено оперлась спиной об дверь и тихо сползла по ней на пол. Какое-то время она

ещё плакала. Потом начала думать о том, что же теперь делать дальше? Куда она пойдет?

Это вопрос стал особенно остро, когда она вышла на улицу. Не май месяц все-таки. А у неё не гроша. Даже

сюда она приехала за счет Ани.

Ева пошла вдоль улицы. Мысли разбегались. Все случилось слишком неожиданно.

У неё небыло родственников, кто мог бы приютить её, не было и друзей, никого, кроме Ани. Оставалось

идти к ней. Пешком, почти на другой конец города. В пальто. По этому холоду.

Дорога была длинной. И дала ей время подумать над тем положением в котором она оказалась.

Прежде всего, нужно было решить вопрос с жильем. Жить ей негде. Совершеннолетие наступит через

несколько месяцев, и ей нужно только продержаться это время, чтобы её не забрали в интернат. Работа пока есть, да и какие-то сбережения то же есть. Как-нибудь выкрутится. Аня ведь вообще детдомовская, и ничего, выжила.

Ева старалась не думать о том, как с ней поступила мать... в этот момент она даже резко остановилась

посреди дороги. Нет! Она больше не будет называть её матерью. София Вячеславовна. Только так, другого

обращения женщина поступившая так с нею не заслуживает.

Ева отчаянно пыталась заставить себя ненавидеть её. Но не могла. Она не могла злиться. Ей было слишком

больно...

К тому моменту, как Ева наконец добралась до дома Ани был уже глубокий вечер, почти ночь. К вечеру

холод стал ещё сильнее. Осенние сапожки и пальтишко её уже не спасали. Приходилось пару раз

останавливаться, что бы чуток передохнуть и согреться в подьездах. Слава богу, что её никто не выгнал.

По даже это не помогло. Ева чувствовала, что её начинает лихорадить.

Слава богу, дверь подьезда. В котором живет Аня была не заперта. Уже войдя внутрь Ева поняла, что не

может вспомнить, на каком этаже живет её подруга. Она вообще плохо соображала. Все словно плыло, руки ноги

были как ватные. Где-то на заднем плане мелькнула мысль, что видимо у неё жар.

Думать было больше некогда. Пришлось идти. Вперед. Что бы просто увидеть нужную дверь.

Искомая квартира нашлась на третьем этаже. Ева подошла к ней и села рядом. Сейчас, она немного

передохнет. Сейчас, она встанет и позвонит. Или постучит. Только на минутку прикроет глаза... Спать нельзя. Но

она лишь на мгновенье прикроет глаза...

Аня возвращалась со смены. Как всегда поздно вечером. А сегодня ещё позднее, чем обычно. Сегодня она

работала и за себя и за Еву. Николаеч, их зам. администратора, даром, что постоянно орет, мужик в принципе

нормальный. Выслушал и разрешил Еве не приходить на работу неделю, пока она не поправится.

Но на сегодня в срочном порядке подмену найти не удалось, поэтому пришлось Ане самой делать за неё

работу. Не впервой в принципе. Да и не трудно хорошему человеку услугу оказать. Ева её чаще поменяла, сколько

раз такое было, что она с похмелья вообще не приходила. А девчонка, несмотря на то, что завтра в школу,

работала за двоих. И не жаловалась. Никогда. Это Аню и удивляло. Почти год они проработали вместе, прежде

чем она узнала, что твориться дома у напарницы. И то для этого девочку пришлось напоить.

Анне как сейчас вспомнился тот сабантуй, что они устроили по случаю дня рождения одной сотрудницы.

Ева долго отпиралась, и не хотела пить. Пока именинница почти силком не влила в неё вино. Почти сразу стало

понятно, что девочка не пьет. Её сильно развезло, и она начала лепетать про мать, что ей попадет... Аня тогда по

наивности думала, что она преувеличивает, что того, что она говорит не может быть в принципе... И даже решила

отвести домой, что бы ей не так попало.

Там- то она и узнала, что Ева отнюдь не преувеличивала.

Аня до конца своих дней будет помнить, как её вышвырнули из дома. Даже не дав сказать ни слова. Зато её

мать не молчала. Аня много интересного узнала про себя, но ещё больше про Еву.

Конечно, она выросла в детдоме и не знает, какие отношение в семье между родителями и детьми в семье, но

до этого момента свято верила в то, что нормальная мать никогда дочке не скажет: "Да лучше бы ты не

родилась!".

Аня вздохнула. Слава богу, вот и дверь любимого подъезда. Где и силы взялись. Аня бодренько забежала к

себе на этаж, и...

- Господи боже, Ева!

Ане показалось, что девушка просто спит. Но попытавшись её разбудить, она поняла, что Ева просто в бреду.

У неё жар! Температура такая, что на ней запросто можно сковородки жарить!

Аня быстренько открыла дверь своей квартиры и втянула больную подругу внутрь. Там она затащила её на

диван и раздела.

Что делают в таких случаях? Господи, Анне не приходилось ухаживать за больными. Тем более в таком

тяжелом состоянии.

Аня посмотрела на свою больную подругу, и приняла волевое решение.

- Алло? Скорая? У меня дома человек в тяжелом состоянии. Адрес? Конечно, продиктую, пишите. И

поторопитесь, ей очень плохо.

Последнее, что Ева помнила, прежде чем уснуть - лестничная площадка. Сон был таким спокойным и

приятным... Ощущение тепла, словно одеяло окутывало её со всех сторон. Тело было словно ватное...

Замечательное чувство полной расслабленности и невесомости. Еве так не хотелось, что бы оно прошло. Но к

сожалению, и оно прошло. Сон закончился, и пришла суровая реальность, в которую её вернул знакомый до колик

в печенках голос:

- Ева, очнись, я тебя очень прошу! Мне нужно, что бы ты пришла в себя! Ева, давай, девочка, ты сможешь,

просыпайся!

Ева слышала этот голос довольно часто, пока спала. Но только сейчас при его звуках она действительно

начала просыпаться. Девушке захотелось сладко поятнуться... И только сейчас она почувтсвовала, что ей

действительно плохо. Ватные руки и ноги... Да они почти такими и были! Господи, сил не было, даже что бы

пальцы в кулак сжать! Что же с ней такое?

- Евочка, милая, слава богу! Ты живая! - заботливое лицо бледное и озабоченное лицо Ани напугало её

больше, чем собственная немочь. Поэтому она задала вполне естественный в такой ситуации вопрос: