— Еще… И обними меня.

— Иди сюда. — Целуя мои губы, он подсунул одну руку мне под голову, второй обнял меня.

Я прижалась потеснее, чувствуя, что на нем нет ничего, кроме бинтов вокруг груди, и обвила руками и ногами. От бинтов пахло лекарством, и я помнила про капельку крови.

— Удобно? — Он нежно погладил мои волосы и спину. — Ты скажи, я сделаю все, что ты хочешь.

— Ничего. Все замечательно, любимый. Давай спать. — Не открывая глаз, я удобно устроилась лицом на его плече.

— Не бойся, я хорошо себя чувствую. И Мелани спит.

— Нет, правда, мне очень хорошо.

Это действительно было так, и мне не хотелось ни двигаться, ни разговаривать. Мой сон про колосья снова обступил меня. Ласковые прикосновения рук Луи и теплота его дыхания добавили моим ощущениям полноты — мне больше не требовалось торопиться к далекому лесу. Просто безмятежное колыхание моря колосьев и синева неба…

— Я люблю тебя, — прошептала я. — Я засыпаю… Какое-то шевеление, и тихий голос Мелани:

— Ну, папочка! Я пять минут полежу с вами!

— Не придумывай, пожалуйста. Ты не маленькая, — возражал Луи. Его руки по-прежнему обнимали меня под одеялом, а моя голова лежала у него на плече.

— Ну, папочка! Давай как будто на пять минут я маленькая! Ну пожалуйста! Я же не виновата, что мама не нашлась, пока я была маленькая! Ну, папочка!

Я открыла глаза и подмигнула ей.

— Мамочка! — Она полезла к нам в постель, хорошо хоть, что поверх одеяла.

— Тише, маму разбудишь, — прошептал Луи.

— Я не сплю, — сказала я, садясь на кровати. — Доброе утро, ангел!

И обняла Мелани, а Луи со смехом обнял нас обоих и повалил на себя. Вдруг мне показалось, что в его смехе прозвучала болезненная нотка.

— Как ты? — насторожилась я.

— Замечательно! — ответил он, с сияющими глазами прижимая нас к себе. — Я самый счастливый человек на свете!

— Нет, я! — заявила Мелани. — Я самая счастливая!

— Не спорьте. — Я успокоилась, видя сияющие глаза Луи. — Самая счастливая на свете — это я!

Мы еще несколько минут полежали в постели, наслаждаясь нашим счастьем, а потом Мелани сказала:

— Да, папочка, мамочка, нам тут хорошо всем вместе, а мамин друг в больнице один. Это нечестно. Поехали все вместе и пожалеем его.

— Навестите его с мамой без меня, — сказал Луи. — А я тем временем съезжу на перевязку и заскочу к ребятам в участок. Вы даже не представляете, как же я по ним соскучился! Слезай, слезай, дочка.

Он помог ей спуститься на пол, завернулся в одеяло и пошел в ванную, но я все равно успела заметить свежую капельку крови рядом с запекшейся вчерашней на повязке. Значит, я была права, когда услышала боль в его смехе, и ситуация более серьезная, чем хотелось бы.

— Может быть, за руль сяду я? — предложила я, когда Мелани уже забралась на заднее сиденье, а мы укладывали сумку с одеждой Нестора в багажник. — Ты ведь обещал поучить меня вождению? И давай сначала съездим на твою перевязку, а потом завезем вещи Мориньяку. Да и вообще, какая необходимость именно сегодня навещать его?

— Не усложняй, Надин. — Он захлопнул багажник и, ласково глядя мне в глаза, погладил мою руку. — Я прекрасно себя чувствую. Вести машину — никакая не нагрузка. Поучишься в другой раз. А передать одежду ему все равно нужно. Если хочешь, я могу подождать в машине, пока вы с Мелани будете утешать страждущего, и отвезти вас домой.

— Не в этом дело, Луи. Домой мы прекрасно доберемся сами. Я переживаю из-за…

— Вот уж совсем не стоит, Надин! — перебил он. — Если честно, то мне просто очень хочется поскорее попасть к ребятам в участок. Правда, не обижайся, что я сбегаю к ним, но ведь они так много значат в моей жизни. И мне намного спокойнее, что Мелани с тобой, а не сидит дома одна и не ждет меня. Мне вообще гораздо спокойнее с тех пор, как появилась ты. И за Мелани, и за себя. Это совсем новое чувство, когда нас трое. Я не знаю, как оно называется, но от него мне очень тепло.

— Полнота, — сказала я.

Он задумчиво покивал.

— Да, пожалуй. Полнота. Ты так точно подбираешь слова!

Я усмехнулась.

— Еще бы! Я же писатель.

— Добрый день, мсье. Как вы поживаете? — тем не менее вежливо спросила она, а я коротко поздоровалась.

— Привет, дамы! Неплохо. Ты, наверное, Мелани? — Нестор игриво наклонил голову, явно преодолевая изумление от моего появления с девочкой, помахал в воздухе забинтованной рукой. — Отлично выглядишь, Надин. Рад тебя видеть. — И попытался справиться с телевизионным пультом управления. Экран был повернут к нему, но музыка показалась мне знакомой.

— Мы привезли тебе вещи. Выписываться не собираешься? Как руки? Что смотришь? Помочь выключить? — Я сыпала вопросами, чувствуя, что ни Нестор, ни Мелани не слышат меня, пристально и беззастенчиво разглядывая друг друга.

Это ужасное сходство, досадовала я, как же я забыла подготовить Мелани! И Луи ничего не сказал… Ведь, по словам Элис, у Мелани есть какая-то свадебная фотография, на невесту с которой я якобы похожа, а папа — на жениха… Но за эти два месяца Мелани никогда не упоминала о ней, вот я и забыла. Боже, неужели это действительно фотография нашей свадьбы? Нестор на ней с усами! И ее папа с усами… Но сейчас-то у Нестора нет усов, а усы очень меняют! Впрочем, назойливую докторшу вчера это обстоятельство не смутило, а Мелани — художник, что ей стоит мысленно стереть усы с лица…

Из телевизора лился сладкий юный тенор и неторопливые звуки лютни. Чтобы избавиться от пугающих мыслей, я прислушалась. Ну конечно же — «Ромео и Джульетта» тридцатилетней давности!

— Я похож на твоего дедушку? — наконец заговорил Нестор. — Угадал, точно? — В ожидании похвалы собственных дедуктивных способностей он перевел взгляд на меня. «Зачем ты ее притащила?» — кроме того читалось в его глазах. — Твой папа похож на своего отца…

— Нет, мой папа похож на свою маму, на бабушку! — перебила Мелани и смутилась. — Ой, простите, мсье, но на моего папу вы, правда, похожи…

— Мы можем участвовать в шоу двойников!

— Нет, мсье, не нужно! Не нужно участвовать в шоу!

— Тогда мы не будем, — примирительно сказал Нестор. — А то могли бы заработать много денег. Как тебе идейка, Надин?

Я мужественно изобразила улыбку и пожала плечами. Нужно срочно менять тему! Но в голову, кроме свадебной фотографии, ничего не шло. Нестор лукаво улыбался, едва удерживая телевизионный пульт обеими забинтованными руками, Мелани беспомощно и растерянно переводила взгляд с него на меня. Повисла тишина, если не считать тенора и лютни.

— Давай, помогу. — Я потянулась к пульту. — Это по «Культюр» классика с утра пораньше?

— Нет, это видео, — отозвался Нестор. — Думал, придешь, посмотрим вместе. Ей-то рано. Выключи, конечно.

Я остановила пленку.

— Ой, не надо! Ох, простите, мсье… — Мелани, охнув, прижала к щекам ладошки. — Мамочка, может быть, мы посмотрим? Это ведь легенда про любовь! Наша с бабушкой любимая история! Я музыку узнала… Можно, мы посмотрим? Мама откроет вам сок. Мы вам принесли сок, мсье, с трубочкой! Вам будет удобно! И посмотрим… Знаете, у вас такая красивая палата! Большая! Картина, телевизор, вы один, никто не храпит рядом! А когда вам принесут обед, я вас покормлю с ложки. Я умею! Правда! Знаете, я папу кормила, когда у него тоже не работали руки. Я очень хорошо с ложки кормлю! Мимо — ни одной капельки! А потом вы можете мне подиктовать, я хорошо пишу! Крупно, разборчиво. Ну, запятые… Вы же скажете мне, мсье, где поставить? Правда же? Я поставлю! — торопливо тараторила Мелани.

Нестор смотрел на нее и улыбался. И был просто невероятно похож на Луи! Ну, на старого Луи… От этого мне делалось жутко, но и приятно. По-разному приятно: мстительно, гордо, злопамятно и жалостливо одновременно.

— Девочка так похожа на тебя, Надин, — произнес он. — Ты тоже болтаешь быстро-быстро, когда волнуешься. Включи, раз уж это любимая бабушкина история. Детка, на эту бабушку похож твой папа?