— Это ужасно!

— Наверное, Мадо. Но это было слишком давно. Давай лучше поговорим о твоей поездке на Канары. — Если она вообще состоится, засомневалась Эдит. Вдруг бедняжку уже завтра отправят в клинику? — Ты была на Канарах?

— Была. И не раз. Наш квартет периодически получает ангажемент от разных туристических кампаний. Нет, Диди, ты не удивляйся, не смотри на меня так. Когда большой лайнер идет в круиз, то всегда нанимают музыкантов. Какую-нибудь рок-группешку для танцевальных вечеров, а для культурной публики — приличный классический ансамбль. У нас даже название соответствующее: «Экипаж», струнный квартет «Экипаж»…

— Так ты играешь на скрипке?

— Нет, Диди! Что ты! Какая скрипка? Виолончель. Только виолончель. В скрипке нет той затаенной глубины и того особого чувственного достоинства, присущего этой королеве музыкальных инструментов. Извини, я не знаю, поймешь ли ты меня… Ты человек из другого мира. Нет! Я вовсе не хочу тебя принизить! У тебя достойная специальность. Телефон очень важен в нашей жизни. Но виолончель требует особой душевной организации, таких, как бы сказать, душевных струн!..

— Конечно, Мадо, я все понимаю.

— Нет, ты не понимаешь! Это в состоянии понять лишь немногие. Далеко не все из моих коллег способны разделить такое мнение. Для некоторых из них музыка — лишь ремесло, лишь средство заработать на хлеб. Но это музыка! Это высшее! Это самое высокое, что только способно возникнуть от прикосновения рук человека! Она невидима, не то что картина или статуя. Но она есть. Она живет! Во вселенной! Во мне!

— Да, Мадо, конечно, Мадо…

— Нет, прости! Ах! Ты понимаешь… Должна понять. Ты — моя подруга! И всегда была рядом со мной так же невидимо, как музыка! И вдруг — сразу все! И мужчина моей жизни! И ты! О, как я счастлива! Наконец-то я не одинока!

— Э-э-э… Мужчина? — не сразу смогла произнести Эдит.

— Да, моя дорогая! Да, моя единственная подруга! Я встретила его! И ко мне вернулась ты! Я счастлива!

— Подожди, подожди, Мадо. Я, конечно, человек из бренного мира, все правильно, все так. Поэтому, пожалуйста, объясни мне, что это за мужчина? Кто он? Я хочу порадоваться вместе с тобой.

— Мишель… Слушай, Диди, а ты можешь договориться у себя на фирме, чтобы мой приз, ну, эту поездку, — Мадлен неожиданно деловито постучала пальцем по рекламной брошюре, — чтобы мне выдали деньгами? А? Диди, я сейчас не могу никуда уезжать, мы только-только обрели друг друга с Мишелем. Ты мне поможешь? Ну, ты же моя единственная настоящая подруга?

— Да… Но… Нет! Видишь ли, если я всего лишь проговорюсь о том, что ты моя знакомая, то тебя лишат приза! По условиям конкурса в нем не должны участвовать ни сотрудники, ни их родственники и знакомые. — Эдит виновато развела руками. — Но твой… э-э… — последняя надежда на то, что это все же другой Мишель, все еще теплилась, — друг может присоединиться к тебе за свой счет.

— Не может, Диди. — Мадлен выглядела сейчас вполне вменяемой, но очень грустной. — Не может. Он пока еще женат.

Эдит смогла только вздохнуть. Сочувственно вздохнуть.

— Он так несчастен в своем браке! У него такая ужасная жена! Чуть что — устраивает истерики!

Мама дорогая, подумала Эдит, Полин — истерики? Быть того не может! Все-таки это другой Мишель.

— Деспотичная! Самовлюбленная! Она не способна оценить его тонкую натуру! Кто сказал, что под застегнутым на все пуговицы жилетом юриста не может биться нежное, хрупкое, тонко чувствующее сердце?!

— Так он — юрист?

— Да! И весьма известный специалист по корпоративным искам! Доктор права Мишель Сарди! Тебе ничего не говорит это имя? Нет? Конечно, телефонная компания… — Мадлен махнула рукой. — И ты тоже мне не веришь, что я могла влюбиться в человека из мира юриспруденции.

— А кто не верит еще?

— Все! — с вызовом изрекла Мадлен. — Все считают, что мне интересны только его банковские счета!

— А кто именно? — Эдит похолодела: история грозила вырваться наружу!

— Все бы так посчитали, если бы я только рассказала о нас с Мишелем! Но я не такая! Личным я не делюсь ни с кем… — Мадлен кашлянула, как бы прочищая горло, и доверительно сообщила, опустив глаза: — Кроме Диди.

— То есть меня? Мне ты рассказала первой?

— Не тебе! Диди!

— К…кукле?

— Да! Ты меня бросила. А она заменила мне тебя.

— Слушай, Мадо. — Эдит посчитала самым разумным не размышлять пока над тем, сошла ли с ума Мадлен или нет. А просто сменить тему. — Скажи, каков он, твой Мишель? Красивый?

— Как тебе сказать? Не так чтобы идеально в моем вкусе. Я, признаться, люблю жгучих брюнетов. И с усами. А у него усов нет. И он, скорее, шатен и слегка даже с проседью. Но Мишель… Ох, я прямо не знаю… В общем, я, как только его увидела, сразу поняла — он! Ну, знаешь, так бывает: щелк! И зажглась иллюминация!

От этой метафоры Эдит чуть не вздрогнула. Ну и дела! У Полин тоже «зажглась иллюминация», когда она обнаружила эту визиточку.

— Ты, я так понимаю, не замужем? — осторожно предположила Эдит.

— Нет! И это великое счастье! Иначе у меня тоже были бы проблемы с разводом.

— У него проблемы? Ты же сказала, что плохая жена.

— Жена-то да, никуда не годится. Но сын! Пятнадцати лет… Мишель его обожает. Он не может травмировать психику подростка разводом. Нужно постепенно готовить мальчика к этому. Так что, — Мадлен вздохнула, — придется ждать. Но ничего! Я привыкла ждать. Я ждала тебя, и вот — пожалуйста! Ты со мной. Так и Мишель. Рано или поздно мы будем вместе.

— Тогда почему бы тебе не скрасить хотя бы месяц ожидания красотами Канаров?

— Диди, а ты точно не сможешь договориться, чтобы мне отдали деньгами?

— Да нет же, Мадо. Я ведь тебе сказала, что это исключено.

— Даже для близкого человека?

— Тем более. Постарайся понять меня…

— Нет, Диди! Это ты категорически не понимаешь меня. Мы созданы друг для друга, а тут разлука на целый месяц!

— Вы так часто видитесь в Париже? — И вдруг Эдит поймала себя на том, что почти трясется от злости.

— Редко. Раз в неделю, раз в две недели… — Мадлен опять сникла. — Но мы каждый день разговариваем по телефону!

— Каждый день?

— Да!!! Иногда по два-три раза! Мы знаем наши телефонные номера наизусть!

— И… И его домашний?

— Нет, что ты! Неужели ты могла подумать, что я способна скомпрометировать его перед сыном? Я звоню ему только в офис. Я отказалась даже от номера его мобильного. Мало ли что, вдруг он забудет его дома, и я нарвусь на его ужасную жену?

— Но телефонная связь существует и на Канарах.

— Ах! Вот что значит иметь дело с представителем телефонной компании!

— Конечно! Наша компания обеспечит тебя телефонной картой. — Надо будет сказать об этом Полин, усмехнулась про себя Эдит. До чего же дорогостоящая затея! — Это входит в условия призового фонда.

— Картой? А какой?

— Главное, что бесплатной!

— Да? — Мадлен задумчиво закусила нижнюю губу и от этого окончательно стала похожа на обитательницу психиатрической клиники. И что только Мишель мог найти в ней? Неужели его возбуждают ее бредовые восторги? Или все-таки «нижний бюст»? Кстати, у этой кретинки вовсе неплохой «нижний бюст».

— По-моему, Мадо, это так романтично: лежать топлес на песочке под пальмой и разговаривать по телефону с любимым человеком, оставшимся ждать тебя в дождливом Париже.

Мадлен что-то невнятно промычала и углубилась в картинки вновь подсунутого ей подругой детства рекламного проспекта.

— А потом ты вернешься загорелая, отдохнувшая, полная… То есть наполненная ароматами океана. Какой восхитительной будет встреча! Расстояния только усиливают истинную любовь. И может быть, разлука подтолкнет Ми… его к более решительным действиям в смысле развода.

— Ммм…

И шелест глянцевых страниц. Вот зараза!

— Кстати, Мадо, ты мне не рассказала…

— Значит, получить деньгами нельзя, надо ехать, — вполголоса пробормотала Мадлен и недовольно вздохнула. — О чем, Диди? — рассеянно переспросила она.