— Да я кушаю, дядя Витя. — Она демонстративно отправила в рот очередную волокнистую полоску.

— Соли не хватает, да? — виновато спросил Кожевников.

— Да я соли-то практически не помню, как и сахара, так что дискомфорта не чувствую, — пожала Сабрина плечами.

— Тебе легче, — хихикнул Кожевников. — А я всю жизнь солености да копчености трескал. Ну так вот… Что ж я тебе рассказывал? Как я привык. Короче, ничего на самом деле сложного. Знаешь, в нашем мире миллионы, если не половина всех людей, жили в таких условиях, что мама не горюй. Ну, кто-то по необходимости или там по долгу службы. Кто-то просто потому, что не повезло родиться в благополучной стране или в богатой семье. Типа «Генералы песчаных карьеров» или «Город бога». Ну, кино такое. Батя мой офицером служил — как говорится, куда Родина пошлет. А то ведь были советские времена. Тогда, как правило, офицер рассуждал просто: отправят к черту на кулички, значит, так надо. Страна у нас большая, богатая, а проклятые империалисты все коварные планы вынашивают. Надо защищать Родину на всех рубежах, чтобы в тылу труженики социалистического труда да родная партия могли в безопасности строить светлое будущее. Дескать, мы сейчас в лишениях, зато дети получат все. — Виктор выдавил смешок в кулак и, покачав головой, извлек из-за пазухи никелированную плоскую фляжку. — Получили, блин, ептыть. Просрали все дети-то. — Он сделал глоток, занюхал рукавом и пожевал какой-то корешок. — Короче, батя мой служил где-то под Анадырем. Даже севернее Анадыря. Чукотка. Ну, я так скажу: если есть у вселенной жопа — прости, Сяба, — то это примерно в самой глубокой ее точке. Холода, как у нас тут сейчас. Солнца не видишь полгода. У нас-то оно есть каждый день. Ну, где-то там, над тучами этими. Кстати, хорошо, что тучи, не то холоднее было бы во сто крат. Ну вот. А родился я, где бы ты думала?

— В Анадыре этом? — Молодая охотница снова пожала плечами.

— Ага, сейчас, — засмеялся Кожевников. — Не доехали. Родился я в МТЛБ. Это вездеход военный, из части, где батя служил. По пути до ближайшей больницы, ночью, в пургу лютую. И солдатня акушерствовала. Благо мехвод, Витя Зайцев, местный был, чукча. Это только в анекдотах чукчи того. — Он покрутил пальцем у виска. — А на деле он парень смышленый. У них такое в порядке вещей. Короче, он и помог мамане моей разродиться в дороге. Меня в честь него и назвали Виктором. Мать рассказывала, он еще пошутил тогда, дескать, у моржа роды принимать сложнее. Ну вот. Родился я. Мне еще повезло, крепкое здоровье от отца досталось. А у батиного сослуживца дочка родилась. С первых минут на таблетках и уколах. Инвалидность с детства. А в девичестве вообще померла. Сердце. А все суровые условия жизни и быта. Бывало, там, в бараке в военном городке, сосулек наберем в чайник и кипятим. Сосульки-то чище, чем снег. Ну а с дровами проблемы. Мало деревьев на Чукотке. Уголь завозили, конечно. Но, сама понимаешь, по дороге ополовинили, распродали, разворовали. Потом и в части на складе разворовывали. Не хватало. Ну, тюлений жир еще, тоже горючее. Короче, холодно. С едой тоже. Консервы да вяленая рыба всякая. Со свежими продуктами сложно. Какие там фрукты-витамины! Нам давали вместо них пилюли оранжевые. «Ревит», кажется. А детворе в радость — конфет-то нет. Сосешь витаминку, и она сначала кисло-сладкая, потом кислая до помрачения, потом горькая. Ну а в конце сладкая-пресладкая, как подарок за терпение. Ну, что еще ели-то… Оленина была, слава богу. Да. Так и жили. Там я и в школу пошел. Потом отца перевели на Камчатку, а переезд маленькой катастрофой считается. Может, и так — для одиночки, а вот для семьи это катастрофа серьезная. А уж для военных-то… Там, на севере, у нас училка заболела, по математике, кажись. Полгода математики не было. И вот на новом месте иду в новую школу и, сама понимаешь, никакой успеваемости. Отстал безнадежно. Да и жили в казарме, не до самоподготовки. Тут и страна разваливаться начала. Бате при выходе на пенсию дали в Петропавловске квартиру в аварийном доме. Я подрос. А что делать? На завод и пахать? В постсоветские времена это вообще не в почете стало. На рекламных плакатах и в телефильмах самые успешные люди, со счастливыми улыбками, были уже не рабочий и колхозница, а офисный планктон. А еще лучше — бандюги типа Саши Белого. Ни хрена не делают, а все есть. О почете труда уже речи не было. Кем дети-то стать хотели в стародавние времена? Пожарниками, милиционерами, космонавтами, летчиками, врачами. Как там у Маяковского? «Все профессии нужны, все профессии важны». А что потом стало? Банкиры, олигархи, бандиты, прости, блин, тутки элитные валютные. Фотомодели. Певички полуголые, со своими клипами в стиле «крутятся жопы». Ну а мне куда? Образовательный уровень у меня, сама понимаешь, ниже плинтуса, коли школы менять пришлось три раза, пока отца кидали по службе в разные анусы. И это еще не много. Корешок у меня был, так тот вообще в школу пошел только в восемь лет и шесть школ сменил. Тоже офицерский сынок. Но папаня у него был не чета моему, хапуга и сибарит тот еще. Сынка пристроил удачно, тот тоже офицером стал. Но тупой ведь как валенок! Да не суть. Ну, короче, пошел я в армию. Что еще оставалось делать? И попал опять на север, но в другом конце, где подлодки. А там и на контракт остался. Еще казалось, что это престижно. Правда, получку не выдавали по полгода. Были времена. И жил прямо на лодке. А что. В городке том ни воды горячей, а холодная по часам только. То отопления нет, сосульки прямо в квартирах, то электричество вырубят. А на лодке тепло. Реактор свой, даже два. Потом перебрался служить сюда, в Новосибирск. Ох и трудно это было, доложу я тебе. Пришлось на взятки всякие, презенты и бонусы, положить почти годовой доход свой. Все сбережения. Ну, служил тут. Подженился даже вроде. Все квартиру получить пытался. Это по телевизору мордобрюхи твердили, дескать, военные у нас не за квартиры и зарплаты служат. Конечно, за такие зарплаты служить стремно. Но за квартиры… Это они зря. Именно за квартиры. В наших условиях другой возможности собственным углом обзавестись не было. А потом меня так огорошили! Дескать, ты сын офицера. Твой батя квартиру получил из расчета площади на каждого члена семьи. Следовательно, жилье тебе, мил человек, не положено. Есть у тебя где жить. И сократили меня, к чертовой матери, как и еще тысячи военных. Не нужны оказались. Никому. Это перед войной-то. И жинка ушла, сука такая. А мне что делать? Ну и начал я, как говорится, коммерцией заниматься. Друган мой, тоже контрактник, так и служил дальше. В этих краях большие склады ГРАУ были. Ну, артиллерийские и всякие прочие боеприпасы. А тут, за пару лет до войны, надумало наше замечательное Министерство обороны по всей стране эти самые боеприпасы уничтожать. Да в таких темпах, что просто в голове не укладывалось. Свозили все грузовиками на полигоны и каждый божий день в течение двух лет взрывали с рассвета и до темна. И корешок мой занимался теми делами по службе. Ну и решили мы поиметь куш. Снаряды да мины, по номенклатуре, в возрасте двадцати пяти лет или там тридцати. Ну, не срок для чугуниевой болванки со взрывчаткой. А желающих поиметь этого добра было много. Чего уж теперь греха таить, подворовывали. Да не слабо так. По документам, взорвано, а наделе… А ведь еще тротил, которым это уничтожалось. Все имеет спрос. И продавали. Криминалам продавали. Чеченам продавали. Датам продавали. Таджикам продавали. Киргизам продавали. У них ведь тоже неспокойно было. Браконьерам продавали. Короче, увлеклись так, что даже не смотрели, кому продаем. Уже и домики себе строить начали да тачки-иномарки купили. Ну и продали партию мин фээсбэшникам. — Кожевников засмеялся.

— Кому?

— ФСБ. Ну, спецслужба такая. Контрольную закупку они сделали и повязали нас. Всю нашу трудовую артель. Корешок мой, Вася, дурку загнул. Решил сотрудничать со следствием и слить командование, которое тоже продавало и в гораздо более крупных размерах. Прямо в масштабах госкорпорации, всем, кому не лень. Но это, оказывается, было лишним, в смысле, говорить про начальство. Вот и помер корешок мой в следственном изоляторе от острой сердечной недостаточности. Я-то сразу смекнул, что военные шишки решили своих конкурентов на рынке боеприпасов руками ФСБ устранить. Заодно помочь друзьям особистам доложить о раскрытии очередной опасной бандгруппировки. Там ведь, по слухам, дело как было? Прикинь, большие звездные начальники готовят на продажу очередную партию боеприпасов. Называют новую цену. Ну, типа, господа абреки, инфляция. Законы рынка и прочая херня. А они им: вы, кафиры, оборзели. У нас есть люди, которые дешевле продадут. Ну, мы, в смысле. Вот и занялись нами те, кто постарше рангом. А Васька не допер, дурилка. Загремел я на зону. Эх, дочка. Вот там, под Верхоянском, школа выживания была, это да! Все былое просто померкло. Таким премудростям научился, что сейчас мне эта послеатомная жизнь не в тягость совсем. Да и война освободила меня из мест лишения, как говорится. И многих других зеков. А уж они-то приспособлены выживать, будьте здрасьте. Вот как-то так.