- Товарищ Шляпников со своей стороны идею одобрил, но окончательный ответ даст только после того, как переговорит с другими членами комитета.

   - А наше одобрение, значит, уже не требуется?! - В комнату стремительно вошел Александрович. - Потрудитесь объяснить, Глеб Васильевич, что за самодеятельность вы тут развели?

   Я принял строевую стойку.

   - Товарищ командир! Штаб Красной Гвардии...

   - Стоп! - прервал доклад Александрович. - Не с того начинаете. О том, что вы без меня меня женили мне уже известно от товарища Жехорского. Начните-ка лучше с начала.

   Было бы приказано. Я повторил Александровичу все, что до этого сказал Корякову. Потом положил перед ним бумагу. Александрович взял лист, молча, прочел вводную часть, потом произнес:

   - Интересно. Александрович - командир, Коряков - заместитель командира, Абрамов - начальник штаба, Жехорский - его заместитель, Ежов - командир отряда особого назначения, ну, и так далее...

   - Для того чтобы приказ вступил в силу, нужна ваша подпись, - сказал я.

   Александрович усмехнулся, обмакнул перо в чернила и решительным росчерком пера перевел нашу авантюру в разряд реалий.

   - Надеюсь, товарищи большевики поддержат это решение? - Он посмотрел на Корякова.

   - Нисколько в этом не сомневаюсь, - ответил тот.

   - Ну, что ж. Тогда попросим начальника штаба ознакомить нас с ближайшими планами?

   Я развернул на столе карту Петрограда.

   Когда в штаб подъехал Ерш, все уже было готово к осуществлению главной придумки штаба на сегодняшний день. О ней я немногим ранее доложил Александровичу и Корякову. Идея командирам понравилась и они дали добро на ее осуществление.

   - Ты с 'Авроры'? - спросил я Ерша. - Какой настрой у товарищей матросов?

   - Там все в порядке. Крейсер наш, экипаж просится в Красную Гвардию.

   - Даже так?! - Я, честно говоря, не был уверен, что у Ерша это прокатит. - Так зачем дело стало? Прямо сейчас и телефонируй, что просьба экипажа крейсера штабом удовлетворена.

   - Экий ты быстрый, - покачал головой Ерш.

   - А чего тянуть?

   - А то, что все офицеры разбегутся, как только узнают 'приятную' новость, - тебя не волнует?

   Об этой стороне вопроса я как-то не успел подумать.

   - Думаешь, разбегутся?

   - Почти уверен. Их и так чуть больше половины осталось. Я ведь говорил с каждым, и что-то восторга на лицах не отметил ни у кого. А уж под красный флаг...

   - Ладно! - Я решительно стукнул ладонью о столешницу. - Решим это позже. А сейчас - на крепость?

   Занять Петропавловскую крепость - вот основная операция намеченная штабом Красной Гвардии на 27 февраля. Штурма не предполагалось. Договоренность с гарнизоном о том, что нас впустят через открытые ворота, была достигнута. Весь фокус состоял в том, чтобы занять крепость после начала выборов в Петросовет, но до их окончания.

   - Самое время, - подтвердил Ерш. - Я ведь заезжал в Таврический, подвозил делегатов с 'Авроры'. Там такое творится...

  МИХАИЛ

   В Таврическом дворце действительно творилось нечто невообразимое. И что самое смешное: все было временное! Часть комнат временно были превращены в тюрьму. В одном крыле заседал Временный комитет Государственной думы, в другом Временный Исполком Петроградского Совета . Дума меня интересовала мало, а вот Петросовету требовалось уделить максимум внимания. В той жизни Выборы в Петроградский Совет с большим преимуществом выиграли меньшевики и правые эсеры. Сейчас мы были согласны минимум на паритет: большевики и левые эсеры против меньшевиков и правых эсеров. Для достижения этой цели из рядов подчиненных штабу отрядов были выделены агитаторы, которые разошлись по предприятиям и воинским частям с целью поспособствовать избранию 'правильных' делегатов на выборы Петросовета. Ну и наш козырный туз - Красная Гвардия. Когда бывшая на связи Ольга передала мне последнюю телефонограмму из штаба: 'Александрович и Коряков приняли командование', - я с нетерпением стал дожидаться их приезда. Их появление буквально пред началом заседания произвело нужный эффект. Оба явились упакованными в кожу, в портупеях и с красными звездами на фуражках. Увидев меня, Александрович приказал:

   - Переодевайся, - один из сопровождавших командиров бойцов протянул мне мешок, - и иди на улицу встречать батальон красноволынцев. Принимай их под свою руку и меняй дворцовый караул. Назначаю тебя временным комендантом Таврического дворца!

   Черт! Это совсем не входило в мои планы, но ослушаться приказа я не мог. Переодевшись и выйдя на крыльцо, я увидел, что во двор уже въехало несколько грузовиков, из которых на землю стали спрыгивать солдаты с красными звездами на папахах. Смена караула прошла без особых эксцессов, но отняла много времени. Когда я, наконец, смог зайти в зал, дебаты были в самом разгаре. Смена часовых не прошла незамеченной. Наши соперники на выборах занервничали, но благодаря искусству своих ораторов все еще владели большей частью аудитории. Это я понял, когда перехватил взгляд Александровича. В нем был вопрос, на который я только отрицательно помотал головой. Александрович досадливо поморщился. А я что мог сделать?

   Подмога в лице Ольги подоспела вовремя. Выслушав ее короткое сообщение, я решительно направился в сторону президиума. Заметивший мой маневр Александрович остановил председателя собиравшегося объявить о начале голосования.

   - Товарищи! - обратился он к залу. - У коменданта Таврического дворца есть для вас короткое сообщение.

   Подойдя к столу, за которым сидели члены президиума, я повернулся лицом к аудитории.

   - Только что получено сообщение о том, что отряды Красной Гвардии заняли Петропавловскую крепость! И еще, - мне пришлось усилить голос, чтобы перекрыть поднявшийся шум. - В состав Красной Гвардии вошел находящийся в Петрограде крейсер 'Аврора'!

   Теперь можно было и голосовать. Результат я счел вполне удовлетворительным. Семь мест в Исполкоме у эсеров (из них три у левых), четыре у большевиков, три у меньшевиков и один у трудовиков. У этих отличился, понятно, сладкоустый Керенский.

   Итоги голосования я обсуждал с членами Исполкома Петросовета Александровичем и Коряковым.

   - Почему все-таки председателем избрали Чхеидзе? - недоумевал я.

   - Как фигуру компромиссную, - объяснил Александрович. Большевики не хотели Чернова, а эсеры Шляпникова. В итоге оба стали всего лишь заместителями.

   - Понятно, - кивнул я и тихонько добавил: - С пивом потянет.

  Но Александрович расслышал.

  - Что? Причем тут пиво?

  - Не обращай внимания. Это у меня присказка такая, - успокоил я товарища.

  Александрович в сомнении покачал головой, но тему закрыл.

  НИКОЛАЙ

   Я вновь ехал на 'Аврору'. После того, как отряды Красной Гвардии заняли Петропавловскую крепость, мы с Васичем отправили-таки сообщение на крейсер о том, что он включен в состав Красной Гвардии. Этого требовала обстановка на выборах в Петросовет.

   У трапа меня встретил Звягинцев. Темные круги под глазами председателя судового комитета сигнализировали о недосыпе, а озабоченный вид о непростой обстановке на борту. После обмена приветствиями я попросил Звягинцева доложить о ситуации на корабле на текущий момент.

   - Сообщение о том, что крейсер теперь красногвардейский мы попридержали до утра, потому ночь прошла спокойно. А как после побудки довели приказ до команды, так тут, товарищ Ежов, и началось. Братишки, понятное дело, возрадовались - сами ведь того хотели. А вот офицеры почти что взбунтовались. Обвинили нового командира, чуть ли не в предательстве, и собрались покинуть борт.

   - Что, все? - поинтересовался я.

   Звягинцев отвел глаза.

   - Почти.

   - Ну, а вы что?

   - А что мы? Загнали их в кают-компанию и велели там сидеть до вашего прибытия. Там они сейчас и грызутся.