- Ты сейчас на Руссобалт? - спрашиваю.

   - Да, надо посмотреть, как идет подготовка к полету.

   Полет на 'Александре Невском' - таков основной план вывоза царской семьи за границу. Сикорский, когда вернулся из действующей армии и увидел самолет целым и невредимым, настолько обрадовался, что проглотил легенду, впаренную ему Алехновичем за один присест. Но вскоре затосковал. Несмотря на положительный отзыв Брусилова и парадный отчет Алехновича Временное правительство не спешило запускать 'Невского' в серию. Мы, как могли, успокаивали конструктора, просили потерпеть, мол, скоро все образуется. Но это были слова, и когда Львов предложил дело, Сикорский сразу же согласился. Хотел даже сам пилотировать самолет. Еле отговорили. Мы вообще хотели представить дело так, чтобы Сикорский остался в стороне. Самолет угнали без его ведома и точка!

   Пока 'Невского' готовили к полету, Львов успел перетереть с охраной в Царском селе. Мы умышленно не настаивали на том, чтобы граждан Романовых охраняла Красная Гвардия. Потому охрана подобралась бывшему царю сочувствующая и в отношении побега очень даже покладистая.

   Все шло к тому, что наш план должен был сработать. Вот тут-то и влез в наши дела Савинков. Нагрянул с инспекцией по поручению самого Керенского в Царское село и устроил там крупные разборки. Полагаю, что ему кто-то слил часть информации и теперь он примчался за остатком. Вывернул охранников наизнанку и узнал все, что им было известно, то есть почти весь наш план, включая фамилию Львов, самолет и время 'Ч'. А потом вдруг заявил: 'Делайте, господа, что задумали, я вам мешать, не намерен'. Когда Львов все это мне выложил, я крепко засомневался и заразил своим сомнением полковника.

   - Думается мне, что это ж-ж-ж неспроста, - глубокомысленно изрек я.

   - О чем это вы? - удивился Львов.

   - Не обращайте внимания. Это я одну присказку вспомнил. А вспомнил я ее к тому, что, думается мне, Савинков замыслил какую-то крупную бяку...

   Я ждал реакции Львова на слово 'бяка', но ее не последовало. Видимо в данном контексте значение слова было ему понятно. Ободренный успехом я продолжил:

   - ... Это может быть либо арест беглецов сразу после побега, либо даже их физическое устранение.

   - А не может быть, что Савинков действительно решил не препятствовать побегу? - осторожно спросил полковник.

   Вот тут я задумался. С одной стороны, террорист Савинков был всегда заточен на цареубийство. С другой стороны, теперь он сам во власти, фигура, приближенная к Керенскому. Трудно, конечно, поверить, что 'портфель' вот так сразу поменял его взгляды, но... Я решил трубить большой сбор.

   Одновременное убытие всех командиров из Петропавловской крепости могло вызвать подозрение, потому совещались на квартире у Васича. Пока хозяйка на пару с Герцогом 'гуляли' Стрелкина за Никольской куртиной, мы по скорому провели экстренное совещание. К однозначным выводам, правда, не пришли. Скажем Шефа, больше волновало не то, что Савинкову известен план побега, а то, что ему известна фамилия Львов.

   - Боюсь, он в дальнейшем может это использовать против меня, - хмурил брови Шеф.

   - С какой это стати? - возражал ему Васич. - Что ему известно о твоих отношениях со Львовым? То, что ты внедрился в агентурную сеть полковника под прикрытием, несколько месяцев водил его за нос, используя конспиративную квартиру жандармского управления для революционных нужд? Так это скорее плюс, нежели минус.

   - Совершенно с вами согласен, - принял сторону Васича Кравченко. - Против вас фамилию Львов использовать не удастся. Я ведь тоже об этом позаботился, 'наследив' нужным образом. Гораздо важнее, чтобы Савинков не нашел связи между Львовом и мной.

   Эта фраза экс-жандарма заставила всех улыбнуться. Напряжение спало. Разговор потек по сугубо деловому руслу.

   - Будем подводить итоги? - прихлопнул по столешнице ладонью Васич. - Что мы имеем? С одной стороны, хорошо продуманный и готовый к реализации план побега. С другой стороны, Савинкова с его непредсказуемым поведением. Делаем вывод: план побега оставляем в силе; детально прорабатываем контрмеры против всех возможных действий Савинкова.

   Я сидел на квартире, за окном которой поблескивала гладь Екатерининского канала. Часы пробили десять. Время начала операции. В эти минуты группа неизвестных в офицерском прикиде, без погон, но с полумасками на лицах, во главе со Львовым, лицо которого открыто, нейтрализуют охрану у покоев царской семьи. Николай с супругой и детьми уже готовы. Царь сбрил усы и бороду, все одеты в простые одежды. Львов объясняет удивленному Николаю присутствие масок на лицах его освободителей: им еще жить в России. Царь абсолютно доверяет Львову, потому такого объяснения ему достаточно. Сейчас все выйдут через заднее крыльцо и скроются среди парковых деревьев. Долго мучить ноги им не придется. На ближайшей аллее их ждет крытый грузовик с красными крестами по бортам. Не царское, конечно дело, разъезжать на подобном транспорте, но так и случай особый.

   Звонит телефон. В трубке голос Алехновича:

   - Они здесь!

   Сразу следует отбой, но мне и так все понятно: на аэродроме засада. И не важно, будут ли брать царскую семью живьем, или перестреляют на месте - пришла пора приводить в действие запасной вариант.

   Еду на перехват санитарного грузовика. Как и условились, они ждут меня на перекрестке. Проезжаю мимо без остановки. Они должны последовать за мной. Оборачиваюсь. Все в порядке. Дорога, по которой мы сейчас едем, ведет, разумеется, не к аэродрому. Впереди показалась полоска воды. Грузовик притормаживает и отстает. Подъезжаю к причалу, возле которого меня ждет тральщик 'Китобой'...

   Тральщик 'Китобой', если вы помните, использовался в качестве офицерского штрафбата. До недавнего времени...

   Этот вопрос председатель 'Центробалта' Дыбенко поднял, чуть ли не в самом начале разговора.

   - Ну, учудил ты тогда в Кронштадте, товарищ Ежов, - усмехаясь в усы, сказал он.

   - Ты что имеешь в виду? - решил уточнить я. - Я ведь тогда много чего, как ты выражаешься, 'учудил'.

   - Да с тральщиком 'Китобой', - уточнил матрос.

   - Ну, это чудо было во спасение. Перебили бы офицеров-то.

   - Да это я понимаю, продолжил улыбаться Павел. - Только теперь пора с этим кончать, как ты думаешь?

   - Думаю, пора, - согласился я. - Офицеры нужны на кораблях, да и поняли они, наверное, уже кое-что. Вот только сразу расформировывать экипаж тральщика не стоит.

   - Это еще почему? - удивился Дыбенко.

   - Надо присмотреться к офицерам в обычной обстановке, без конвоя. Как они себя поведут? Не зря их все-таки в штрафники сослали.

   Дыбенко задумался.

   - Пожалуй, ты прав, - согласился он с моим предложением. - Только кто же за ними приглядывать будет, когда конвой снимем?

   - А давай назначим им комиссара? - предложил я. - Есть у меня один товарищ на примете...

   Тральщик 'Китобой' был в нашем плане частью запасного варианта, который теперь стал основным. Это по моему запросу он прибыл сюда их Кронштадта.

   У трапа меня встретил комиссар корабля Берсенев. Именно его фамилию я назвал в том разговоре с Дыбенко.

   - Ну, как ты тут? - спросил я, пожимая мичману руку. - Нашел общий язык с командой?

   Берсенев лишь неопределенно пожал плечами.

   - С кем-то нашел, с кем-то не очень. Ты лучше ответь, что у тебя с Наташей, почему она все время о тебе спрашивает; вы что, перестали встречаться?

   На этот непростой вопрос я ответить не успел. У трапа остановилась санитарная машина. Из кузова повыскакивали люди в полумасках и устремились к трапу. Дневального нейтрализовали, а вот Берсенев успел расстегнуть кобуру. Пришлось придержать его за руку.

   - Не стоит, Вадим.