Сделав свое дело, медсестра убежала за дверь, забирая с собой пробу для анализов.

— Посидите пока, — сказал им доктор, выходя вслед за медсестрой.

В кабинете резко стало тихо, что почти можно было услышать биение сердца. Саша продолжал обнимать Ксению, прижимать к себе, гладить по волосам, целовать мокрые щеки… Немного успокоившись она потянула рваные куски ткани, стараясь прикрыться. Саша помог, лишь бы ей было лучше. Дьявол! Он так хотел ей помочь, но ему казалось, что он делает слишком мало, слишком недостаточно. И это бессилие смешивалось со злостью, выворачивая на изнанку. Ему хотелось рвать и метать, и желательно того, кто сотворил с ней такое, но вместо этого он изо всех сил сдерживался, стараясь быть нежнее, аккуратнее, лишь иногда, отрывая от светлых волос руку, сжимать ее в кулак.

Вскоре вернулся доктор:

— Ну что я могу сказать… ничего страшного, все поправимо. Я сейчас назначу парочку лекарств, обезболивающее и заживляющие свечи. Советую еще попить какое-нибудь успокоительное и обратиться в милицию.

— Хорошо, спасибо, — ответил за них обоих Саша, думая, что милиция им совсем не к чему, когда у него появились свои планы по этому поводу.

И взяв рецепт, Саша засунул его в задний карман джинсов и снова подхватил Ксению на руки, вынося на улицу. Ксения лишь молча держалась за него. Но только он вышел из здания, как на них налетел Денис, почти теряя дар речи и взволнованным взглядом осматривая сестру:

— Ксюха?…

— Дэн, отойди, потом.

Денис посторонился, освобождая проход, и пошел следом. Когда они подошли к машине, он помог сестре сесть, поцеловав ее в щеку и выудив грустную улыбку вместе со словом: "спасибо". Но только он хлопнул дверью, как шепотом заорал на Сашу:

— Как, твою мать, это случилось?

— Я не знаю, но мы это обязательно узнаем, Дэн. Давай сначала отвезем ее домой и поможем прийти в себя. Ей сейчас не до наших вопросов.

— Черт, ты прав, — ответил Денис, теребя волосы. — Я… блин, поехали, — сквозь зубы бросил Денис, и Саша его понимал, еще как понимал!

Прыгнув по машинам, они поехали к дому Ксюши. Денис ехал впереди, показывая дорогу, поэтому Саше не нужно было беспокоить ее вопросами о маршруте. Он лишь следил за красными огнями черной Ауди, ужасаясь тому, что произошло, и как сильно, чертовски сильно, его это взволновало. Он бы переживал за любую девушку, но Ксюша была не любой, она была той, которая его зацепила, как он этому не противился. Он точно за нее прибьет!

Зайдя в квартиру, Саша сразу отнес ее в ванную, где Денис быстро включил воду. Аккуратно опустив Ксению, Саша попытался встать, но хрупкая рука уцепилась за его плечо:

— Не уходи, пожалуйста.

Немного замявшись, Саша опустился на пол рядом с ванной, позволяя ей притянуть его руку к своему лицу, обхватить пальцы, поцеловать ладонь, и вызывая этим дрожь, от неуместности которой в данный момент, ему стало не по себе.

— Спасибо, — тихо сказала она, скользя губами по пальцам. — Мне лучше.

Сзади кашлянул Денис, напоминая о себе:

— Я пойду, чайник поставлю.

Саша поудобнее уселся рядом с ванной, попробовал рукой воду, и снова вернулся к ее глазам:

— Чем мне еще помочь?

— Я хочу снять платье.

Без лишних слов, Саша встал, осторожно вытаскивая ткань из-под ее попы, снимая платье через голову, отбрасывая в раковину… и стараясь не думать о ее обнаженном теле, которое кто-то посмел так истерзать.

— Спасибо, — повторила Ксения, снова забирая себе его руку.

Голубые глаза упорно старались не закрываться, когда Ксюшу уже клонило в сон.

— Ксюш, может, тебя отнести в кровать?

— Попозже, я хочу помыться.

— Я, наверное, подожду тебя на кухне, с Денисом.

— Нет! — быстро сказала она. — Помоги мне… пожалуйста.

Саша, усмехнулся, понимая, что для него это может оказаться слишком сложно.

— Ксюш…

— Я просто хочу почувствовать… — Ксюша замялась, начиная волноваться, и зажимая губы трясущимися пальцами, — …я просто прошу помочь… черт! Мне что, Дениса попросить? — сорвалась она.

— Ксюш, тише, успокойся, я помогу. Ты встать сможешь?

— Угу.

Саша поднялся, нашел губку, намочил и натер гелем для душа, пока Ксения постаралась умыться, и вцепившись в его протянутую руку, встала на ноги, повернулась спиной, облокотилась о стену, и уперлась в нее лбом. По изящным изгибам стекали блестящие капли, а кожа покрылась мелкими пупырышками, на которой кое-где уже проступили синяки. Саша сглотнул, выругавшись на свое желание коснутся этой кожи губами и облегчить ее ноющую боль.

— Тебе холодно? — только спросил он.

— Да. — Саша потянулся к крану, сильнее включая горячую воду, и слыша ее голос: — Не в этом дело.

— А в чем?

Ксения промолчала, ожидая, когда он выйдет из щекотливого ступора. Ну как дурак! Стоит с губкой в руках и боится подойти к ней ближе.

Видимо, догадавшись о его нерешительности, Ксения произнесла:

— Саш, я сейчас не буду к тебе приставать.

Он резко почувствовал себя лапухом — такая ситуация, а он мнется. О чем он только думает?! И на все наплевав, Саша залез в ванную, попутно вспоминая, что у него в заднем кармане рецепт ее лекарств, и выкладывая его на зеркало. Он поднес к Ксении губку и провел по спине, аккуратно намыливая кожу и стирая касание других пальцев. Осторожно провел по ягодицам, опустился к ногам, стараясь не трогать сосредоточение всей ее боли, протер каждую ножку, не обращая внимание на то, что уже насквозь промочил свои джинсы, и упорно стараясь не обращать внимание на свое волнение. "Этому сейчас не место, черт бы все побрал!" — ругался он на себе. Тело слишком бурно реагировало на Ксению, хоть ему самому просто хотелось подарить ей кусочек заботы и нежности, о чем она его и просила.

Когда Саша поднялся, Ксения неуклюже развернулась к нему лицом, морщась от боли и бросая смущенный взгляд, но смущалась она вовсе не наготы, а своего состояния. Дотронувшись губкой живота, он провел ею по кругу, осторожно касаясь самого низа, где ее рука обхватила его запястье, убирая оттуда, и потянула вверх, обхватывая скользкие пальцы своими и направляя его движения, медленно и осторожно, слегка проводя по покусанным соскам, на которых можно было даже разглядеть следы зубов…

Сдержанно ударив по стене над ее головой, Саша простонал от злости и собственного бессилия, заставив Ксению вздрогнуть.

— Когда будешь готова, я жду рассказа о том, как это случилось, и кто это сделал.

— Я не хочу об этом сейчас говорить.

— Я не прошу сейчас, я сказал — "когда будешь готова", — повторил он, со всей строгостью смотря в голубые глаза.

Отпустив Сашину руку, Ксения коснулась его лица, лишь кончиками пальцев, потерлась лбом о подбородок, щекой о щеку, прижимаясь к нему, и закрывая глаза, из которых потекли одинокие слезинки. Саша запустил пятерню в ее волосы, обхватывая затылок, прижимая к себе, сходя с ума от ее близости, такой обнаженной и скользкой, такой ранимой. Он сейчас запрещал себе даже думать "об этом", но тело не желало его слушать, набухая между ног, заставляя чувствовать себя извращенным критином и эгоистом. Но как тяжело было сопротивляться своим чувствам, когда нежные губы коснулись его, так осторожно, словно прося утешения. И Саша старался дать им то, что они просили, что она просила, поддаваясь и отвечая, скользя по мягким губам, медленно захватывая и отпуская. Сейчас совсем не важно то, что он чувствует и хочет! И Саша позволит ей издеваться над ним столько, сколько она пожелает.

Нежный и медленный поцелуй, со вкусом соленых слез, ее руки в его волосах, и такая щемящая мольба… Саша обнимал и придерживал, отвечая, все позволяя, и чувствуя, как сбивается его дыхание. Но он не хотел, чтобы она заметила то, как он возбужден. Дьявол! Он справится! Но шумно проглатывая порыв неуместных чувств, Саша задержал дыхание, теперь сам пряча от нее глаза, в которых можно было все прочесть. И проведя носом по щеке, опускаясь к шее, он осторожно выдохнул, пытаясь успокоится… и вздрагивая от громкого стука в дверь: