— Идиот! — крикнула она со злости на трубку, когда попрощалась с Сашей и отключила вызов.

— Ну и что опять? — недоуменно спросила Анфиска, которая сидела рядом с ней на кровати уже в ночной рубашке и готовая ко сну.

— Ничего. Просто этот… узколобый мужчина отказывается проявлять инициативу. Это что, так сложно? Он ведь неравнодушен ко мне!

— Он у тебя какой-то неправильный мужчина, насколько я поняла. Уж если так долго тебе сопротивлялся… чему ты сейчас удивляешься? Такого надо брать нахрапом.

— Я и так без его согласия залезла к нему в постель. Мне надоело все самой делать.

— Тогда не спеши. Обольщай медленно, но уверенно. Как ты умеешь.

— А что я дальше с ним буду делать?

Анфиска перевела не нее удивленный взгляд:

— Дорогая, да ты сама не знаешь, чего хочешь, а что от мужика требуешь?

Ксения промолчала, понимая, что в словах подруги был смысл — Анфиска была права.

Следующий день оказался уже лучше предыдущего. Она поправлялась, но все еще не решалась куда-то выходить. Она не поехала даже в студию, полностью положившись на Лиду, которая была до ужаса шокирована причиной Ксюхиных "капризов" и отсутствия. И если бы не Лида, то ни на какую выставку она бы не попала. В результате, Ксюхе нужно было только появиться с утра в Центральном Доме Художников, все проконтролировать и проверить, и встречать посетителей. И казалось бы, ничего сложного, но ей совсем не хотелось куда-то выходить, даже на выставку своих работ, и особенно в люди, которым придется улыбаться, и постоянно оглядываться за спину в надежде не увидеть там ненавистное лицо.

Как ни противно было ей осознавать, а она боялась куда-то выходить, и с каждым воспоминанием все сильнее. Но если она не пойдет, то по отношению к Лиде это будет совсем не красиво. Она так много для нее сделала, что ей осталась самая малость, а она и это не в состоянии выполнить. Но ожидаемые мысли привели ее к одному заманчивому решению…

— Привет, — сказала она в трубку, когда на том конце услышала приятный мужской голос. — Как дела?

— Хорошо, — ответил Саша.

— Саш, ты завтра свободен?

— Возможно, завтра субботу, а что такое?

— У меня к тебе есть одна очень важная просьба, — постепенно начала она.

— Какая?

— У меня завтра выставка в Центральном Доме Художников, и я бы хотела, чтобы ты сходил со мной.

— А Денис?

— Что "Денис"?

— Он не может с тобой сходить?

— Ты дурак? — сорвалась Ксения на этого тугодума. — Я ТЕБЯ прошу. Саш, мне страшно, я себя отвратительно чувствую, и я прошу тебя о такой простой вещи? Тебе так сложно просто согласиться?

На том конце повисла короткая пауза, за время которой Ксения успела известить, и уже открыла рот, чтобы наорать на этого невыносимого мужчину, когда он произнес:

— Во сколько за тобой заехать?

***

Саша позвонил в дверь ровно с семь утра, как ему сказала Ксюша. Эта девчонка попросила сходить с ней на какую-то выставку. И хоть он пообещал Денису, что присмотрит за его сестрой, а себе — что поможет ей, а все равно предпочел бы ответить отказом. Предпочел бы, но не был уверен, что так будет проще и лучше. Он хотел видеть эту девчонку и хотел быть рядом, раз ей это нужно. Он даже отказался от нового свидания с Верой, ради нее, совсем не расстраиваясь о выборе своего решения.

Наконец, ее дверь открылась, и на пороге появилось… ухмыляющееся лицо Сэма.

— Привет, Саш, — сказал парень, шире открывая дверь, — заходи. Ксюха еще одевается.

— Привет, — ответил Саша, ощущая, что он совсем не рад видеть этого "спорщика".

— Я уже почти, — сказала Ксюха, выходя из своей комнаты в коридор и одаривая его улыбкой.

Саше показалось, что его озарил лучик солнца, проникая теплом куда-то внутрь него. Она улыбается, значит ей уже лучше. Подойдя к зеркалу, Ксюша стала поправлять на голове забавные кудряшки. Джинсовая мини юбка прекрасно сидела на округлой попе, подчеркивая стройные ножки, черная блузка со стоячим воротником и слегка натянутыми пуговицами на груди, и копна кудряшек. И казалось бы, она была совершенно просто одета, но с таким вкусом, что возникало желание всю ее обласкать и потрогать. И похоже, не у одного его возникало такое желание, потому что Сэм подошел к ней со спины, и как ему показалось — слишком близко для обычного друга, и стал лениво перебирать непослушные кудри, понуждая Сашу почувствовать себя лишним.

— Ты мне еще пятнадцать минут назад это говорила, — сказал Сэм ей в волосы.

— Все, последний штрих, — ответила она, взяв в руку высокий баллончик. — Отойди, а то лицо залачу, и ты не сможешь улыбаться.

Сэм внял совету и отошел в сторону:

— Ужас, как много нужно женщине для того, чтобы прекрасно выглядеть.

— Ксения и без этого прекрасно выглядит, — ляпнул Саша.

Ксюша на секунду замерла с баллончиком возле своих волос и улыбнулась, а Сэм повернулся к нему с наигранной ухмылкой:

— Ну да, само собой, Александр, и кому, как не тебе, это известно лучше других, верно?

— Сэм! — одернула его Ксюша.

Левая Сашина бровь поползла вверх. Он удивился такому ответу, воспринимая его как вызов, и проявление чистейшей наглости — этот парень спорил на него, оставшись после этого не тронутый его же гневом, по просьбе Дениса, и еще позволяет себе сейчас спокойно язвить. И что это вообще было? Обида? Ревность?

— Тебя что-то в этом не устраивает? — напрямую спросил Саша.

— Меня? Да брось, с чего ты взял? Меня все устраивает, — ответил он, лучезарно улыбаясь развернувшейся к нему Ксении, — абсолютно.

— А меня вот не устраивает, Сэм, — заметала девушка. — Веди себя прилично, и не доставай Сашу.

— Хорошо, мадам, как скажите.

— Вот и отлично, — ответила она, ставя на место баллончик и хватая сумку. — Теперь можем ехать.

"Да, интересный намечается денек" — подумал про себя Саша.

Они вышли из квартиры, спустились вниз и сели по машинам. Хорошо хоть этот Сэм приехал на авто, и ему не придется еще всю дорогу терпеть этого выскочку.

Первые минуты в салоне его Мазды было тихо. Саша негромко включил радио, и спокойно вел машину, прокручивая в голове разные мысли. И одно ему было не совсем понятно — если она позвала его с собой, то зачем Сэма нужно было звать, или — если с ней едет Сэм, то что ему тогда с ними делать?

— Как себя чувствуешь? — спросил он, нарушая молчание.

— Как затраханная до смерти.

Саша уловил горечь в ее ответе и сжал зубы, проглатывая свое желание сейчас же вытрясти из нее всю информацию о поганых насильниках. Позже, он спросит об этом, но немного позже.

— А успокоительные пьешь?

— Пью, но они не помогают.

— Позвони доктору, пусть пропишет другие таблетки.

На его слова Ксюша, почему-то, рассмеялась и повернулась на сиденье, чтобы быть лицом к нему.

— Не поможет. Мне нужна Саше-терапия.

Такое новое для него словосочетание и применение его имени вызвало на лице улыбку.

— Впервые слышу о таком методе. И что же в него входит?

— В него входит как минимум сто килограмм чистой вредности.

— По-моему, мы уже не о методе говорим.

— Ах! Метод… метод включает в себя… поцелуйные ингаляции… массаж сердца… ручные упражнения и ванны нежности.

Такая откровенность потянула за собой еще более откровенные воспоминания с картинами всего вышеперечисленного, и даже гораздо больше.

— Разве, в последнюю нашу встречу я тебе в чем-то отказывал? — так же откровенно спросил он, понимая, к чему она клонит. Ему казалось, что между ее словами была скрытая претензия, причем незаслуженная — он и так сейчас ей многое позволяет, чего бы не позволил в любых других обстоятельствах.

И только он нажал на тормоза, останавливаясь на перекрестке, как Ксюша потянулась к нему, поворачивая к себе его лицо, накрывая щеку теплой ладонью и припадая в поцелуе с привкусом кофе, которое она недавно пила. И Саша с удовольствием ответил, чувствуя, как дрогнуло что-то внутри. Скользкие губы дерзко соблазняли, заставляя учащаться дыхание и будя усыпленное желание снова обладать этой девушкой. Как же давно это было! Как же сильно он этого хотел! Но черт возьми! Ни о каком сексе не могло быть и речи, и дело не только в ее состоянии. Сейчас Ксюша не это просила, но по привычке, видимо, доводила его до края, всего одним простым прикосновением. Сумеет ли он все это выдержать? И зачем ему вообще все это надо? А ведь надо же… как и надо именно это простое прикосновение лесковых губ.