Кандидаты вытянулись во фрунт, пожирая глазами начальника. Вальтер вышел, а через минуту в комнате появился доктор Готлиб.

* * *

За исход трансформации Вальтер не беспокоился. Это им с Наставником, и еще нескольким гархам высшей касты пришлось пройти настоящие муки, воплощаясь в человеческие тела и обучаясь всему, что знает и умеет человек соответствующих лет. Теперь все было проще. Гениальный Наставник предложил идею, а Вальтер продумал процесс в деталях и воплотил в жизнь. Отпала необходимость стряпать фальшивые документы и придумывать биографии, ежеминутно рискуя попасть в поле зрения недремлющей тайной полиции; стал не нужен инкубатор в его прежнем виде. Все было легально и изящно, под самым носом у СС, как говорят портные, «из материала заказчика». На гархов работала вся мощь бюрократической машины рейха: сначала для службы в элитных частях отбирались добровольцы безупречного происхождения и несокрушимого природного здоровья. Именно из таких молодых людей формировали особые подразделения СС, и самые благородные фамилии гордились своими детьми, принятыми на особо секретную службу. После изнурительной физической подготовки, овладения всеми известными боевыми искусствами и приемами выживания в самых невероятных условиях, молодые эсэсовцы получали блестящее распределение. До проекта «Беовульф» безусловным преимуществом при отборе кадров пользовался ныне покойный штандартенфюрер СС Клаус Вюст, командир легендарного отряда «А». Это право реализовалось очень просто — Вюст появлялся в отделе кадров и отбирал личные дела курсантов. На обложке дел появлялся странный штамп «код А», и курсанты переезжали из общего учебно-тренировочного лагеря в специализированный центр отряда «А» в альпийской деревне. Проект Вальтера получил «код Б», и курсантов с таким кодом отправляли в Пенемюнде и Нордхаузен.

Курсанты жили в медицинских корпусах, занимаясь поддержанием физической формы и сдавая медицинские тесты. Только Вальтер решал, когда очередная пятерка арийских юношей совершит переход в «беовульфы», и только Вальтер и Наставник знали, что в действительности стоит за этим переходом.

Профессор Кант в Пенемюнде и доктор Готлиб в недрах горы готовили молодые организмы по методике альпинистов перед восхождением на неприступные горные пики. Щадящие физические нагрузки, идеально сбалансированное питание, инъекции сложных витаминов, постоянный контроль показателей крови — вот далеко не полный список процедур, которыми управляли медики. Вальтер получал посылку, помещал сердца в инкубатор и выжидал некоторое время. В назначенный день Вальтер вручал медикам пять ампул, и в операционном блоке содержимое ампул медленно вводили в вены пятерым избранным. Использованные ампулы немедленно сдавали лично Вальтеру, под предлогом охраны тайны государственного значения, и штандартенфюрер лично сжигал их в лабораторной печи.

Ампулы содержали снотворное, а точнее — смесь нескольких препаратов, обеспечивающих глубокий сон и полную болевую нечувствительность пациентов на пятьдесят часов. В первый же вечер Вальтер приходил в операционный блок с проверкой, отсылая сопровождающих и врачей. Он прокалывал брюшину спящих и помещал сердца в брюшную полость. Рана затягивалась вмиг и бесследно: сердце гарха начинало работу сразу, замуровывая за собой отверстие в негостеприимную земную атмосферу. Теперь сердцу предстояло самостоятельное путешествие к подвздошной артерии, где оно прикреплялось и начинало обволакивать собою кровеносную магистраль, окончательно включаясь в жизнь всех систем нового тела. Процесс обустройства длился не более двадцати часов, остальное время гарх привыкал владеть своей оболочкой. Человеческая личность во сне сдавалась без сопротивления, становясь для коричневого дракона личиной, маской, своеобразным справочником и средством существования в обществе людей. Гарх получал возможность выполнять свою миссию на земле, а фюрер — сверхчеловека, боевую арийскую машину.

Тесты после пробуждения показывали многократное увеличение выносливости, живучести и приспособляемости, включая способность к немедленной регенерации тканей. Для последнего теста под землю загоняли сотню здоровых и крепких пленных, выдавали им холодное и стрелковое оружие, а затем выпускали эту странную роту в изолированную подземную штольню, по площади сравнимую с небольшой деревней. Пленные были обязаны любой ценой не допустить пятерых штурмовиков в белый трехметровый круг, причем призом в этой молодецкой забаве объявлялась беззаботная жизнь всех уцелевших заключенных на легких работах и скорое освобождение. Боевая пятерка вступала в схватку без оружия, если не считать стандартных эсэсовских кинжалов. Для придания заключенным боевого духа, суперсолдат переодевали в ненавистную всем парадную эсэсовскую форму.

Никому-таки не довелось узнать, как администрация сдержала бы свое обещание — через несколько минут «беовульфы» в черной изодранной форме занимали белый круг, охрана собирала оружие, а в штольню спускалась похоронная команда с тележками. На офицерах «Б» оставались только шрамы от пуль и штыков, да и те исчезали к медосмотру. Выпускной экзамен оставался позади, и молодые люди получали распределение к новым местам службы — в особые разведгруппы и в охрану высших должностных лиц Рейха. Таких выпусков состоялось всего шесть: четыре — в Пенемюнде, два — здесь, в Нордхаузене.

Гиммлер был очень доволен, но выражал свое нетерпение — слишком медленно, нужно все ставить на поток. Вальтер знал, что ответить — секретная лаборатория не может производить препарат «Б» в больших количествах. Тем более, количество подходящих молодых людей арийского происхождения невелико, а расширять круг поиска кандидатов за счет расово неполноценных — рискованно и неприемлемо.

Приходилось выдумывать причины, и это был единственный выход. На работу перехода гархи влиять не могли, и контрабандные посылки через «Трон Кримхильды» приходили раз в месяц, редко когда два. Потеря лаборатории в Пенемюнде и гибель последнего узедомского выпуска была тяжелым ударом для проекта «Аненэрбе» и настоящей трагедией для гархов.

* * *

— Сестра, приготовьте пациентов к инъекции. — На доктора Готлиба в операционной было приятно смотреть — подтянут и точен в движениях, ни следа былой апатии и опустошения. Вальтер не уставал удивляться, Готлиб не уставал удивлять.

Фрау Копфер руководила сестрами и санитарами, проверяя каждое их действие. Курсанты были надежно пристегнуты к операционным столам широкими ремнями, к венам на руках подходили трубки от капельниц с питательными растворами, расход которых рассчитан по минутам.

Вальтер подозвал Ванессу Риман и выложил на блестящий поднос пять ампул. Ванесса приготовила пять шприцев и отошла в сторону.

— Анна, приступайте, — скомандовал доктор. Старшая медсестра приняла поднос и подошла к первому столу. Инъекция заняла не более десяти секунд, и фрау Копфер перешла к следующему пациенту. Доктор следовал за медсестрой по пятам, проверяя рефлексы и пульс каждого. Не более чем через минуту старшая медсестра поставила перед господином Краусом поднос с остатками ампул и использованными шприцами. Господин Краус поместил поднос с содержимым в непроницаемый инкассаторский мешок и защелкнул хитроумный замок, после чего мешок отправился в портфель штандартенфюрера.

Вальтер вернулся в квартиру, прошел в кабинет и снял трубку с аппарата внутренней связи.

— Здесь Вальтер Краус. Шарфюрера Роммеля ко мне в кабинет. Жду.

Краус протянул руку к графину и налил себе воды. Курт что-то болтал о том, что хозяйственники начали поставлять на офицерскую кухню воду из горного льда. Так это или нет, но вода была вкусной.

В дверь постучали. Вошел младший из династии Роммелей — Иоганн. Его двоюродным дядей был знаменитый маршал Роммель, Лис Пустыни, а старший брат Леопольд служил в отряде Вюста и погиб смертью храбрых вместе со своим командиром. Иоганн легко прошел предварительный отбор й после обучения получил в свое личное дело код «Б». Месяц назад, после трансформации в составе очередной пятерки, Краус не отдал его по разнарядке, а оставил при себе офицером для особых поручений.