Она забралась с ногами в кресло и выключила верхний свет, оставив гореть бледный ночник на журнальном столике. Усталость разливалась по телу, но вместо спасительных сновидений приходили лишь горькие воспоминания о прошлом, словно прокручивался в голове цветной фильм с Моникой в главной роли.

Ей было десять лет, когда отец ушел из дому. Ушел совершенно неожиданно, оставив только записку, в которой просил его не искать. Убитая горем мать не могла понять, почему это случилось: их жизнь была вполне счастливой, без ссор и измен. Денег хватало на безбедное существование. Джулия занималась хозяйством, Билл работал в банке, Моника ходила в школу, уже тогда проявляя большие способности к рисованию. В общем, нормальная полноценная семья. И вдруг такое!

В течение года Джулия еще надеялась, что любимый Билл вернется домой. Она часами стояла у окна, ожидая его появления, и выбегала на улицу, едва завидев почтальона, в надежде на весточку. Но чуда не произошло, и постепенно рана стала затягиваться. Недаром же говорят, что время — лучший доктор. К тому же надо было заботиться о Монике, которую предательство отца потрясло не меньше. Но она умело скрывала свои чувства, чтобы не расстраивать мать. И лишь по ночам, плотно прикрыв дверь, тихонько плакала в подушку. Это был первый жестокий удар, нанесенный судьбой, а сколько их еще ожидало впереди...

Через пару лет Джулия решила перебраться из их небольшого городка на побережье и там попытаться найти работу. Продав квартиру, мать и дочь отправились в долгое путешествие — они решили, что сэкономят, если будут добираться до Нового Орлеана на машине. Дорога заняла почти неделю, но для обеих это было веселым приключением.

Им повезло: быстро нашлась недорогая квартира в доме с видом на старую площадь с позеленевшим, поросшим мхом фонтаном. Джулии, благодаря обаянию и общительности, удалось устроиться секретарем в модельное агентство, а Монику отправить в колледж с углубленным изучением живописи. Жизнь понемногу налаживалась, и будущее уже не казалось таким мрачным...

Потянувшись, Моника выбралась из кресла. Ей вдруг захотелось посмотреть старые фотографии, но она не могла вспомнить, куда их спрятала. Порывшись в ящиках стола, она нашла альбом, обтянутый синим бархатом, и развернула его.

Мама не была красавицей, но что-то неуловимое в ее внешности привлекало взгляды мужчин. И уже скоро она обзавелась несколькими поклонниками. Правда, память о предательстве Билла была еще слишком сильна, чтобы думать о новом замужестве.

Хозяин модельного агентства Джордж Строубери, пятидесятилетний мужчина, недавно потерял жену: она разбилась, возвращаясь с какой-то поздней вечеринки, — извилистая дорога была скользкой от проливного дождя, а скорость запредельной.

Джулия как-то вечером задержалась на работе позже обычного. И Джордж, выйдя из своего кабинета, обратил внимание на симпатичную женщину с грустными глазами, задумчиво листавшую глянцевый журнал. Спасаясь от одиночества, он пригласил ее поужинать. И она согласилась. Беседа затянулась далеко за полночь — за бутылкой коллекционного французского вина они рассказали друг другу свои истории.

Иногда человеку, не оправившемуся от тяжелого удара, бывает достаточно нескольких участливых слов и доброй улыбки, чтобы почувствовать если не влюбленность, то хотя бы признательность. Джордж и Джулия стали появляться вместе на светских раутах, и в обществе Нового Орлеана заговорили об их помолвке — все больше с насмешкой или осуждением.

Ведь Джулия выросла в простой семье и не была знатоком всех хитростей и уловок, необходимых для выживания в подобной среде. Она простодушно улыбалась в ответ на комплимент, за которым скрывалась тщательно завуалированная издевка, и с трогательной доверчивостью выслушивала только что сочиненный рассказ о злоключениях некоей миссис Р. Джордж, как мог, оберегал свою возлюбленную от нападок дам из высшего общества, но это не всегда удавалось.

А отказаться от светских мероприятий он попросту не мог: от расположения к нему этих людей зависел бизнес, ведь именно они заказывали и покупали, порой за сумасшедшие деньги, смоделированные им платья и костюмы.

Монике исполнилось пятнадцать, когда Джулия объявила ей о предстоящей свадьбе. До этого момента она тщательно скрывала от дочери свою связь с Джорджем, боясь осуждения или полного неприятия. Еще одной проблемой был семнадцатилетний сын Джорджа, Майкл. Он в категорической форме заявил отцу, что уйдет из дома, если туда заявится мачеха с «этой противной девчонкой».

Но, несмотря на все трудности, весной Джордж и Джулия поженились и отправились в свадебное путешествие в Европу. По возвращении они поселились вместе на вилле Джорджа. Моника и Майкл первые несколько месяцев не разговаривали друг с другом и старались не встречаться: у двух подростков были слишком разные взгляды на жизнь, пусть еще не до конца сформировавшиеся, но уже яростно отстаиваемые.

Теперь, по прошествии стольких лет, они с улыбками вспоминали времена противоборства — мрачные взгляды, взаимные упреки и насмешки. Майкл как-то, забравшись в комнату Моники, пририсовал к портрету на ее дипломной работе усы и рожки. А та в отместку сообщила позвонившей Майклу девушке, что ее сводный брат женится.

Да, теперь над этим можно было посмеяться, но тогда... Бедные Джордж и Джулия: вместо того чтобы наслаждаться своей зрелой любовью, им приходилось разбирать многочисленные ссоры, причем так, чтобы не задеть самолюбия ни одного из своих взрослеющих детей.

А потом, в одно прекрасное — или, скорее, ужасное — утро Моника вдруг, совершенно неожиданно для себя, увидела Майкла совсем другим. Она сидела за столом в гостиной и завтракала. Яркий солнечный свет заливал комнату, на стенах и полу лежали пятнистые тени, из сада доносился сладкий запах роз. Майкл остановился в дверном проеме — светлые волосы зачесаны назад, красная рубашка и джинсы облегают юношески стройное тело — и равнодушно кивнул.

Это повторялось почти каждый день, но то утро стало переломным моментом, потому что Моника влюбилась со всей горячностью молодости — до головокружения, до замирания, до дрожи во всем теле и алого румянца, заливавшего щеки всякий раз, как Майкл смотрел на нее. Смотрел — и оставался таким же спокойным и холодным, словно мальчик из детской сказки, в сердце которого попал острый осколок льда.

И только во сне все получалось так, как надо: вот он медленно подходит и ласково проводит рукой по волосам — в то сумасшедшее лето коротко подстриженным. Вот приближаются его губы, нежные и чуть обветренные по краям, и невозможно устоять, и хочется, чтобы это мгновение превратилось в вечность. А он вдруг грубо прижимает ее себе, и в глазах, уже почему-то смарагдовых, вспыхивает хищный блеск. И страх не дает закричать, а томление, обволакивающее изнутри, не позволяет вырваться из этих ужасных и в то же время сладостных объятий...

Моника проснулась с головной болью и ломотой во всем теле. Какой дурацкий сон! И это странное превращение Майкла в нахального Энтони Стоуна, виденного всего один раз. Нет, она не станет врать себе, этот мужчина действительно произвел на нее впечатление, но вовсе не приятное.

Она встала и отправилась в душ — холодный, почти ледяной, чтобы взбодриться перед напряженным рабочим днем. Чашка кофе и пара тостов с джемом, светло-серый костюм, бледная помада в тон блузке, быстрый взгляд в зеркало... И вот уже каблучки выбивают дробь, когда она сбегает по лестнице, а в дверном проеме сияет солнце, и все словно осыпано золотой пыльцой — дом напротив, деревья, ухоженные клумбы и фигура мужчины, прислонившегося почему-то к ее синему «бьюику».

— Привет, мисс Брэдли, как дела?

Моника от неожиданности оступилась и упала бы, если бы Энтони не подхватил ее под руку.

— Какая вы неосторожная.