— Я говорил, что эта лошадь была необыкновенно красива? — спросил он чарующим чувственным голосом. — Сильная и неудержимая, как ветер в океане, как буря, как тигрица, защищающая детеныша.

И Алан поцеловал ее, притягивая все ближе к себе, пока она не прижалась к нему всем телом. Сладостное ощущение его близости заставило ее застонать. И когда он снова поцеловал ее, она ответила с восторгом, который распалил ее еще больше.

Забыв обо всем на свете, Инесса обвила руками его шею, подставляя лицо его губам, а тело — рукам. Алан принял это безмолвное приглашение, его губы скользнули по ее лицу, а пальцы коснулись грудей…

Инесса подняла голову, встретилась с ним взглядом, и внезапно его золотые глаза потемнели. Он вздрогнул и с тихим неясным возгласом разжал руки, выпуская ее из объятий.

Все еще охваченная желанием Инесса недоуменно смотрела на Алана. Она медленно возвращалась к реальности. Возбуждение отступило, оставив ощущение стыда и досады.

Это было так унизительно, так обидно!

— Как, черт возьми, вы это делаете, — прошептала Инесса, ненавидяще глядя на Алана.

Его глаза стали холодными, а лицо окаменело.

— А что вас так удивило? — спросил он ледяным тоном. — Вы красивая женщина, а я здоровый, нормальный мужчина…

— Я не говорю об эффекте, который на вас произвожу! — бросила она, скрестив руки на груди. — Большинство мужчин просто не в состоянии… — Она оборвала себя, не желая продолжать.

Алан опустил глаза.

— Женщины в этом смысле не сильно отличаются от мужчин, — усмехнулся он. — И не пытайтесь меня уверить, что раньше с вами не случалось ничего подобного. Вы знали, что делаете.

Да, она давно уже не была девственницей. Но никогда еще она так страстно не желала мужчину, который был от нее так далек в эмоциональном плане. Невероятная сексуальная привлекательность, не подкрепленная душевной приязнью, была для нее чем-то чуждым, совершенно непонятным.

— Я вас ненавижу, — сказала Инесса, поднимаясь на ноги. Его поцелуи все еще горели на ее губах, а воспоминания о его прикосновениях заставляли трепетать тело. Однако она твердо решила, что с этим надо покончить. — Я ухожу.

— В ту ночь, когда мы встретились, — остановил ее задумчивый голос Алана, — вы напоминали дикую кошку, тигрицу или пантеру. Даже загнанная в угол, она продолжает сопротивляться. И она все так же смертельно опасна — может быть, даже более чем обычно…

Инесса удивленно посмотрела на Алана, а тот протянул руку и провел пальцами по ее шее и плечу, заставляя вновь ощутить жар и напряжение. Он рассмеялся. А в следующий миг заключил ее, дрожащую от наслаждения, в объятия.

Тонкая влажная материя купальника словно перестала существовать. Он ласкал пальцами ее сосок, и ощущение невероятного блаженства охватило все ее существо. Не в состоянии контролировать себя, Инесса подалась вперед, желая отдаться в его власть.

— Вот в этом-то и проблема, — внезапно сказал Алан странным голосом, выпрямляясь и отступая от нее.

Вне себя от разочарования, Инесса резко отвернулась от него и глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.

— Прогуляйтесь со мной, — предложил Алан.

Инесса обернулась.

— Разве у меня есть выбор?

Он одарил ее насмешливой улыбкой.

— Конечно, есть.

— До сих пор, пока я выбираю то, что вы от меня хотите.

— Если бы это было так, — сказал он, прищурившись, — вы бы уже были в моей постели.

Инесса в ярости оттолкнула его руку и, схватив висевшее на спинке шезлонга полотенце, заслонилась им, как щитом.

Примирительно улыбнувшись, Алан кивнул в сторону густого сада.

— Пойдемте, побродим немного…

Инесса вздохнула и огляделась.

— Интересно, — сказала она, — для чего вам вся эта охрана? Телохранители, камеры…

— Думаю, вы и сами это понимаете. В ту ночь, когда мы встретились, на вас чуть не напали.

Инесса пожала плечами.

— Это было в городе. Никто не знает, что вы здесь, а если бы даже и знали, вряд ли стали бы вторгаться в дом.

Алан чуть заметно улыбнулся.

— Как знать…

Инесса некоторое время молчала, раздумывая над его словами.

— Но это — Австралия, — наконец произнесла она. — Здесь никто не нанимает убийц и не похищает людей.

— Ну просто рай земной! — хмыкнул Алан, а затем посмотрел ей в глаза и неожиданно жестко прибавил: — Этим занимаются везде. Здесь — тоже!

Инесса промолчала, ожидая продолжения. Алан же произнес:

— На самом деле все это мне нужно для того, чтобы держать прессу подальше отсюда. И да, возможно, я слишком перестраховываюсь, но ваша профессия предполагает определенные цели и образ действий.

— Понимаю, — процедила она сквозь зубы. — Могу себе представить, как неприятно, должно быть, когда тебя осаждают папарацци… Ой, — воскликнула Инесса, — кто это?

Огромный черный пес, шумно дыша, выскочил из-за деревьев и подбежал к ним, дружелюбно махая хвостом. Инесса присела на корточки и погладила собаку по голове. Пес довольно засопел и положил голову ей на колено.

— Хороший мальчик, — сказала Инесса, почесывая собаку за ухом. — Он ваш?

— Нет, он принадлежит повару и его жене. — Алан пристально рассматривал Инессу. — А что?

Поднявшись, Инесса произнесла:

— Если уж вас так донимают журналисты, то, думаю, вам стоило бы завести несколько собак — только позлее, чем этот.

Он усмехнулся.

— Здесь есть и другие собаки. — И наклонился, чтобы погладить пса.

Инесса отвернулась и принялась демонстративно рассматривать сад. За ее спиной Алан произнес:

— Я завидую вам и этому вот псу. Вы уверены в том, что мир — это благодатное место.

— Нет, не завидуете. Вы считаете, что мы чересчур наивны, вот и все, — сказала она тихо, снова садясь в шезлонг. — Интересно, есть ли на свете хоть один человек, который вам небезразличен?

Алан неопределенно повел плечом.

— Считаете меня бездушным чудовищем?

Более всего на свете ему хотелось, чтобы сейчас она ответила «нет», но он понимал, что вряд ли может на это рассчитывать. Не так давно Алан поймал себя на том, что ищет объяснение появлению в газете трех грязных статеек — другое объяснение, хотя все и так было очевидно. Она передала материал репортеру…

С тех пор как он отобрал у Инессы фотоаппарат и телефон, ничего подобного в газетах больше не печаталось.

Несколько секунд Алан раздумывал над тем, что могло бы быть между ними, однако затем выкинул из головы глупые мысли. Долг для него всегда был на первом месте, и он не мог этого изменить.

Ему следует держаться от нее подальше, даже несмотря на то, что Инесса сама желает очутиться в его объятиях. Однако искушение было столь велико, что вся его сила воли пасовала перед ним.

Но он должен был думать о Грегоре и о его благополучии, а вовсе не о желаниях плоти. Он обязан был отказаться от того, чего ему хотелось более всего на свете…

Сейчас переговоры между мятежниками и свергнутым правительством Сан-Мартина начали приносить определенные результаты. Однако достаточно было одного неосторожного шага, чтобы все усилия пошли прахом. Алан обязан был проследить, чтобы ни одно слово о переговорах не просочилось в прессу. А эта журналистка, находящаяся в двух шагах от его тайны, могла серьезно помешать ему. Самым правильным выходом из положения было держать ее поближе к себе — так, чтобы она все время находилась в поле зрения и не совершила бы ничего непредсказуемого.

Алан задумчиво произнес:

— Меня беспокоит то, что вам придется сидеть без электричества.

В серебристых глазах мелькнуло удивление.

— Я сумею с этим справиться, — заверила его Инесса.

Не сомневаюсь в этом, подумал Алан. Эта особа была удивительно самостоятельна.

— Ни воды, ни возможности приготовить еду…

— А дровяная плита! А колодец! — ответила она, вздернув подбородок.

— Вы не подумали над моим предложением, верно? Может быть, вам все-таки переночевать здесь? Завтра электричество наверняка починят.