— Ты зря с этим затеялась, — сказала она довольно резко.

— А разве справедливо, если ты игнорируешь целый период творческой жизни Анджея? — Барбара знала: затевать подобный разговор не стоило, тем более ей предстояло сообщить тетушке новость, касавшуюся собственной судьбы.

— Я понимаю твои дочерние чувства, твою любовь к отцу, но ты уже взрослый человек и должна быть объективной, когда речь идет об искусстве… Ты сама стала актрисой и, надеюсь, научилась отличать подлинный успех или жалкое его подобие, даже если тебя награждают аплодисментами… Публика добра, но настоящего артиста не обманешь. В душе он знает про себя все!

— Не будем начинать сначала, — вспыхнула Барбара. Спустившись с кресла, она положила афишу на прежнее место. — Ты убеждена — не покинь Анджей Молик Краков, он блистал бы здесь?

— А он и блистал! Перед ним преклонялись!

— Во Франции его тоже часто сопровождал успех, — упрямилась Барбара.

— Не преувеличивай! Он что, превзошел Жана Море, Габена, Жерара Филиппа?.. Играл на сцене прославленных французских театров?.. — Иза жестом остановила Барбару, пытавшуюся возразить: — Не перебивай, раз уж мы заговорили об этом. Он разменял отпущенный ему Богом талант! Я проклинаю тот день, когда на пороге нашего дома появился Авери — вот кто стал для Анджея демоном-искусителем.

Барбара невольно вздрогнула. Авери-старший много лет был театральным агентом отца, а Макс, Авери-младший, унаследовавший фамильное дело, стал и ее, Барбары, агентом, о чем Иза пока и не догадывается. Вот сейчас тетушка упомянет еще и Айка Шарона, и тогда я должна буду рассказать все, лихорадочно подумала она. Так и произошло, Иза в сердцах назвала именно его имя.

— А Айк Шарон поставил в жизни Анджея последнюю точку!

— Умоляю тебя, Иза, — кинулась к тетушке Барбара. — Все не так просто, как ты думаешь…

— Я не думаю, а знаю! — отрезала Иза.

— Ничего ты не знаешь! И ничего не поймешь, если не выслушаешь меня… Твоя Барбара стала знаменитостью! Ты можешь мною гордиться, и этим я обязана Айку Шарону!

Старая Иза Молик рухнула в кресло, протестующе взмахнула руками.

— Ничего не хочу слышать о нем! Ни-че-го!

— Нет! Я тебе заставлю меня выслушать. За последний год я слишком много пережила, слишком много передумала, в том числе и о судьбе отца… Не знаю, какой из меня рассказчик, но, поверь, я не утаю от тебя ничего и буду откровенна, даже если сейчас и стыжусь некоторых своих поступков… Только умоляю, наберись терпения и не перебивай. Считай это моей исповедью. А мне есть и в чем покаяться, и за что сказать судьбе спасибо… Четыре месяца назад, нет, даже меньше, в Париже произошла встреча, с которой все и началось… Как сейчас помню, как это было.

Барбара сердито взглянула на молодого мужчину, сидевшего напротив нее за низким столиком.

— Это куда годится? Ожидая тебя, я почти полчаса проторчала в вестибюле!

— Извини. Никак не мог поймать такси, — оправдывался Макс Авери, теребя абрикосового цвета галстук-бабочку, подобранный в тон костюму такого же абрикосового оттенка. — Но ты могла бы посидеть и здесь.

— Тут слишком многолюдно, не люблю, когда на меня пялятся, ты же знаешь! — протестующе воскликнула девушка.

— Ты актриса, надо радоваться, если тебя узнают… — Макс неожиданно замолчал, увидев кого-то за спиной Барбары в дверях бара, помахал приветливо рукой и громко крикнул — Сюда! Мы здесь.

Барбара поджала губы, когда Макс вскочил из-за стола, устремляясь к человеку, которого он явно ожидал. Девушка думала, театральный агент Макс Авери пригласил ее в отель «Бурбон» просто пообедать, но — черт побери! — могла бы и догадаться, что они не обязательно будут обедать вдвоем.

Впрочем, это вполне в его духе, решила Барбара. Пригласив меня в качестве своеобразной эффектной приманки, он наверняка рассчитывает протолкнуть свою очередную задумку, о которой пока помалкивает. А изысканный и фешенебельный отель «Бурбон» выбрал для того, чтобы произвести солидное впечатление.

Барбара скрипнула зубами. Сидя спиной ко входу, она не могла видеть приближающегося человека, но в любом случае девушка не собиралась потратить вечер на светскую беседу с каким-нибудь очередным импресарио в угоду Максу. Она не допустит, чтобы ее использовали! А Макс буквально рассыпался в любезностях.

— Ужасно рад возможности наконец встретиться с вами, — говорил он необычайно искренне. — Я большой ваш поклонник, хотя в последнее время вы не балуете своих почитателей появлением на экране или на сцене и предпочитаете заниматься режиссурой. Но поверьте, я помню каждую сыгранную вами роль.

— С возрастом я понял, что приятнее командовать самому, чем подчиняться диктату других. — В ответе звучала явная ирония, а в манере говорить, интонациях нечто чисто американское.

Барбара замерла. Девушка почти с уверенностью могла сказать, что узнала голос. Невольно обернувшись, она буквально онемела. Ее зеленые глаза вспыхнули, губы сжались и побелели. Гость оказался человеком, которого Барбара не видела последние семь лет и вообще не желала бы когда-либо увидеть вновь. Это был Айк Шарон!

Даже мельком взглянув на Айка, девушка отметила завидную ладность его фигуры: высокий, широкоплечий, с узкими бедрами, поджарый… Повадки мужика, знающего себе цену. И одет соответственно. Если Макс, пытаясь соответствовать стилю завсегдатаев «Бурбона», желал выделиться, то Айк, видимо, исходил только из соображений собственных удобств. На нем были ковбойские сапоги, выцветшие голубые джинсы и старомодный черный блейзер, накинутый на синюю поплиновую рубашку. Одежда казалась случайной, но каким-то образом Айку Шарону удавалось выглядеть эффектней, чем любому другому мужчине в баре.

— Вы знакомы! — объявил Макс с интонацией телевизионного ведущего, устраивающего в своей программе встречу-сюрприз. — И мне, надеюсь, нет необходимости называть имена…

Больше всего Барбаре сейчас хотелось придушить Макса.

— Да, действительно, знали друг друга когда-то, — сказала она сдержанно, в душе старательно относя это знакомство к прошлому, где ему было самое место.

— Добрый вечер, — поклонился Айк Шарон и протянул загорелую руку.

Его рукопожатие сопровождалось медленной улыбкой, чуть играющей на губах, вернее в уголках рта, от которой в свое время Барбара буквально замирала. Но только не сейчас… Семь прошедших лет охладили ее пыл. Спокойно откинувшись на спинку стула, Барбара сложила руки на коленях.

Тем не менее прикосновение пальцев Айка оставило на ее ладони некий чувственный след — та как будто загорелась. Это заставило Барбару подумать о том, что любой контакт с ним, пусть даже совсем невинный, может вывести ее из равновесия и создать ненужную напряженность.

— Что ты делаешь в Париже? — поинтересовалась девушка, пытаясь проявить скорее светскую формальность и вежливость, чем заинтересованность, но голос с трудом повиновался ей.

Хотя Айк Шарон действительно относился к давней истории и Барбара не думала о нем уже целую вечность, отель «Бурбон» (надо же, чтобы Макс решил устроить обед именно здесь) стал когда-то свидетелем ее позора. Впрочем, тогда ей было всего восемнадцать… И вела она себя как полная дурочка… Но и сейчас, спустя семь лет, память ведь не сотрешь, как магнитофонную ленту, Барбара отчетливо представляла картину, как она выскакивает из номера Айка Шарона: пятый этаж, номер 522… Как стучат по паркету коридора ее каблучки, как лифт уносит ее вниз, как портье предлагает ей вызвать такси и дать зонт, а она выбегает прямо на улицу… Вот уж никогда не думала, что судьбе будет угодно снова выбрать «Бурбон» для встречи с Айком. Впрочем, судьба тут ни при чем. Это все Макс Авери! Неужели у него какой-нибудь проект вместе с Шароном?..

Барбара отпила из бокала глоток освежающего сока. Воспоминания, заставляющие ее внутренне сжиматься, подталкивали к тому, чтобы и сейчас сбежать. Поставить бокал и не прощаясь удалиться. Но это тоже будет глупостью, тем более если ее театральный агент и Айк Шарон связаны какими-то деловыми отношениями. Такое, конечно, сомнительно, но ведь возможно! Значит, она будет вести себя нормально, без фокусов.