В Гродне Коложскому Борисоглебскому монастырю по ходатайству возобновителя его Богуша Боговитиновича король подтвердил своими грамотами (1508 и 1512) все имения, как пожертвованные на монастырь его ктиторами или фундаторами, так и купленные его первыми игуменами. В Ковне церкви святого Николая князь Федор Иванович Ярославич подтвердил (3 августа 1513 г.) грамоту отца своего Ивана Васильевича, которою последний назначил на ту церковь десятину всякого хлеба от своего двора Сосновского. В Новогрудке Борисоглебский митрополитанский собор если не вновь воздвигнут, то перестроен из камня князем Константином Ивановичем Острожским, который притом выпросил у короля на содержание крылошан собора пять служб людей и три пустоши в его королевской Цыринской волости со всеми землями, угодьями и доходами, в 1517 г., 26 ноября, король по просьбе того же князя новою грамотою утвердил это свое даяние. В Киеве монастырь Печерский, владевший уже значительными поместьями, получил (6 марта 1516 г.) от князя Константина Ивановича Острожского двор Городок с двумя приселками и село Вольницу в Глушской волости с угодьями и доходами по завещанию тещи его, княгини Анастасии Голыланской. А что Киево-Печерский монастырь был уже довольно богат, можно заключать из челобитной тогдашнего архимандрита его Вассиана королю Сигизмунду. На Вассиана сделан был какой-то донос королю, и король послал приказ киевскому воеводе Монтовтовичу взять архимандрита и заключить в оковы, при этом у него отняты были двое коней, несколько десятков золотых червленых, множество жемчугу, ковров, лисиц, куниц, бобров, кунья шуба, крытая золотою парчою и пр. Когда по ходатайству Константина Ивановича Острожского пред королем Вассиан был освобожден и решился ехать в Вильну, он повел для короля двух коней в полной сбруе и повез ему пятьдесят золотых, кунью шубу, крытую черным атласом, и разные другие подарки, но и в Вильне был схвачен и заключен в оковы тивуном Бутримом, который при этом отнял у него не только все подарки, назначенные королю, но еще сорок коп грошей, сорок золотых угорских и много других вещей. Что сделано по челобитной Вассиана - неизвестно, но, очевидно, он настоятельствовал не в бедной обители. Из других киевских монастырей Выдубицкий получил (5 июня 1517 г.) жалованную грамоту от митрополита Иосифа на принадлежавшую киевскому митрополитальному Софийскому дому пахотную землю, на которой существовал некогда Гнилецкий монастырек, а Пустынно-Николаевский получил несколько грамот то от короля Сигизмунда, то от других лиц. Сигизмунд подтвердил монастырю грамоты прежних королей, Казимира и Александра, на земли и угодья, утвердил за монастырем новые земли и угодья, купленные им самим и подаренные ему киевскими воеводами Монтовтовичем и Немировичем и другими киевлянами, и пожаловал монастырю по просьбе игумена с братиею трех людей. Прочие жертвователи, в том числе черкасский староста Дашкович, также выдавали монастырю свои записи и грамоты на сделанные ими пожертвования. В Минске Вознесенскому монастырю Сигизмунд подтвердил (24 ноября 1513 г.) грамоту королевы Елены на подаренное ею село Простенец и пожаловал (25 ноября 1513 г.) в самом замке своем место для построения "дома убежища". А в Минском уезде князь Константин Иванович Острожский, построив церковь святого Николая в имении своем Смолевичах, дал ей (1507) дарственную запись на три волоки земли с огородами и сенокосами, подтвержденную потом (1508) и королем Сигизмундом.

Немало было благотворений на монастыри и церкви и в других епархиях. В Полоцке некто Иоаким Туровский подарил (1509) Предтеченскому монастырю свое родовое село на реке Турове с принадлежащими ему угодиями. В Витебске по жалобе местного архиепископа Иосифа и всего духовенства на витебского воеводу Януша король приказал ему (1516) отпускать по-прежнему на городские церкви, особенно Успенскую и Михайловскую, разные установленные дани из королевских дворов и волостей и не возбранять церковным рыболовам ловить в озерах рыбу, по давнему обычаю. В Мстиславле местный князь Михаил Иванович Жеславский пожаловал Нагорному Николаевскому монастырю четыре семьи людей с данями и доходами (1507); Пустынскому монастырю село на реке Ослине с пашнями и угодьями (1507) и сеножать близ реки Вехры (1511); Онуфриевскому монастырю, который назван в грамоте "лаврою", ез на реке Соже (1515) и Спасской городской церкви пустошь с землею пахотною, бортною и с сеножатью (1519). В Пинске и его округе князь Федор Иванович Ярославич пожаловал двум городским церквам. Николаевской и Дмитриевской, остров Пнюской, с правом селить на нем людей, а Николаевской, кроме того, две копы грошей ежегодной дани (1518); Лещинскому монастырю - ниву, дворище в селе Ольвичах, пять озер и полдворище в селе Сухом (1514, 1518, 1520); Введенской церкви в селе Купятичах - участок леса (1511); Зачатиевской церкви в селе Ставке определенное количество мерок зерна с двух мельниц (1519); церкви святого великомученика Димитрия в селе Городецком - полколоды меду и пятьдесят грошей ежегодной дани (1518). В Турове князь Константин Иванович Острожский записал (1508 и 1513) на церковь Преображения Господня сад с пасекою, поля и сеножать. В Смоленске король Сигизмунд пожаловал (1507) Спасскому монастырю Матвеевскую пустошь и две службы людей. В Кобрине подтвердил (1512) Спасскому монастырю село Корчичи и при нем разные угодья и десятину по отказу князей кобринских. В Дермани князь Константин Иванович Острожский пожертвовал (1507) в Дерманский общежительный монастырь богатую церковную утварь: сребропозлащенный потир, украшенный камнями, с такими же дискосом, звездицею и лжицею; сребропозлащенный крест воздвизальный с мощами; Евангелие с священными изображениями на финифти, обложенными серебром, золотом и драгоценными камнями; три сребропозлащенных и два золотых венца; шесть завес, бархатную, атласную и тафтяные; двое риз камчатных, обложенных бархатом на золоте, и бархатный на золоте епитрахиль; два камчатных воздуха и десять книг месячных Миней, две на пергамене и прочие на хартии. А пан Семен Олизарович, тесть князя Януша Сангушковича, записал (прежде 1512 г.) на тот же монастырь имение свое Белашов, купленное за тридцать коп грошей. В 1517 г. жена каштеляна земли Волынской Агафия Пясечинская просила митрополита Иосифа Солтана и архимандрита Жидичинского монастыря Паисия создать в имении ее Тороканях (ныне Кобринского уезда Гродненской губернии) храм Святой Живоначальной Троицы и при нем мужеский общежительный монастырь, для чего и представила митрополиту сто коп битых грошей литовских и подарила на монастырь кроме Торокань еще другие четыре свои имения с тем, однако ж, чтобы этот монастырь не был ни митрополичьим, ни приписным к Жидичинскому, а был самостоятельным и чтобы братия его сами избирали себе игумена.

Монастыри и церкви, как прежде, отдавались под патронатства, и священники поступали к церквам по праву наследства. Король Сигизмунд по просьбе князя Константина Ивановича Острожского отдал (1507) ему Жидичинский Николаевский монастырь в Луцком повете, с тем чтобы князь держал монастырь в своей власти, подавал ему архимандрита с своей руки и имел все села и имения монастыря в своей руке. Точно так же по просьбе городенского старосты Юрия Радивила король отдал ему (1520) в "подаванье" Спасскую церковь с ее землями, находившуюся в его имении Котре. Польская королева Бона дала наказ (1520) своему пинскому державце, чтобы к Юрьевской церкви в пинском замке определен был священником внук тогдашнего священника, уже состарившегося, "якож есть обычай в Руси, иж церковь и доходы церковные на потомки спадает".

Покровительство, какое оказывал король Сигизмунд православным владыкам, монастырям и церквам, не ограничивалось одним духовенством, но простиралось и на всех православных мирян. Он подтверждал целым областям по просьбе местных князей, бояр, шляхты и всего населения уставные грамоты, данные им еще прежними королями, Казимиром и Александром, и в этих грамотах предоставлял одни и те же права жителям обоих исповеданий, латинского и православного, как гражданские, так и церковные. Он вводил в города по примеру своих предшественников так называемое магдебургское право, по которому горожане управлялись и судились сами собою, чрез своих выборных, и в жалованных грамотах на магдебургское право ясно определял, чтобы половина таких выборных радцев (в Полоцке, например, число их простиралось до 24) были римского закона, а другая половина - греческого закона и чтобы из среды радцев ежегодно избирались два бурмистра, также один римского, а другой греческого закона. Этим православные обитатели городов совершенно уравнивались по управлению и суду с своими согражданами-латинянами.