Совместимо ли смирение перед Богом с дерзновением к Нему? Вера и любовь побуждают к дерзновению, но не к самоуверенной дерзости. Гордый пренебрегает Богом или требует от Него во имя своего мнимого права требовать. Смиренный дерзает быть настойчивым перед Богом, потому что верит в Его благость, и просит во имя любви. Примеры такого смиренного дерзновения мы видим в жизни Авраама, Иакова, особенно Моисея, Илии и многих других. Авраам сознает себя «прахом и пеплом», но в то же время знает, что «Господь слышит желание смиренных», когда оно одушевлено любовью к Богу или ближним… Человек — «прах», но он может быть подобно Моисею другом Божиим.

Святость,Вера открывает нам истину о Боге и жизни. Смирение не позволяет нам впадать в самодовольство. Мы видим, как мы далеки от Бога, как мы недостойны Его и несообразны Ему, как мы отдалены от Него нашей скверной и ничтожеством. Бог свят, и по смыслу еврейского слова «святой» это означает прежде всего, что Он «отделен» от тварного несовершенства, т. е. превознесен над всем сущим, как Всесовершенный Дух. Сам Господь называет Себя Высоким, Превознесенным и Святым. Превознесен–ность (по–философски — «трансцедентность») Бога не состоит в том, что Бог гнушается общением с тварью, но в бесконечном превосходстве Его Существа и жизни, в независимости от твари… Святость Бо–жия есть и праведность. «Бог Святый явит святость Свою в правде» (Ис., v, 16). В Боге нет неправды (Втор., xxxii, 4), Он «Праведный»! (Ис. xxiv, 16). «Праведен Господь во всех путях Своих» (Пс. cxliv, 17). Бог есть Правда, и Правда всецело осуществляется в Нем Самом…

Если Бог свят, то и мы должны быть святы, если хотим приблизиться к Богу. «Будьте святы, ибо Я свят» говорит Господь (Лев., XI, 45). Наша святость есть, во–первых, посвящение себя Богу; во–вторых, — праведность и послушание Богу. «Вы будете Моим уделом из всех народов… и будете у Меня царством священников и народом святым», говорит Бог о еврейском народе. Назорей «во все дни назорейства своего свят Господу» (Чис., VI, 8). «Кого изберет Господь, тот и будет свят» (Чис., XVI, 7). «Господь отделил для Себя святого Своего» (Пс. IV, 4)… Посвящение себя Богу может иметь разные формы и степени. В Ветхом Завете всякий еврей — «святое семя» (Езд., IX, 2). Но, конечно, в подлинном смысле посвящали себя Богу только «избранные из избранных». Эти особые избранники, способные действительно отдать свое сердце и жизнь Богу, достигали подлинной близости к Богу, хотя бы ценой гонения со стороны людей (см. Евр. XI). Лучшие образы беспредельной преданности Богу мы находим в библейском рассказе о Моисее, Илии, Иеремии, Иезекииле, или о Рабе Ягве (Ис., ХЫ1, ЫН). Посвящение–пре–данность Богу естественно ведет к нравственной святости. Ветхий Завет постоянно и резко противопоставляет праведников и грешников, подчеркивая, что только первые угодны Богу. Но высшая форма ветхозаветной праведности есть, несомненно, служение Богу, как бы сотрудничество с Ним в осуществлении Его замыслов. Непрестанное общение между Богом и патриархами и пророками основано именно на таком сотрудничестве с Богом. Очевидно, что великие праведники Ветхого Завета и не могли бы быть основателями и вождями избранного народа, если бы они не были в постоянном общении с Богом: без Бога они не знали бы, что делать, и не выдержали бы тяжести своего подвига. Но отсюда было бы неправильно заключить, что патриархи и пророки были только орудиями Провидения, «служащими» Бога. Их абсолютная преданность Богу может быть объяснена только их совершенной любовью к Нему, и только действительное общение с Богом может окончательно утвердить человека в любви к Нему… Исполнение воли Божией есть и дар Божий и проявление преданности нашей Богу: «научи исполнять волю Твою, ибо Ты Бог мой! Дух Твой благой да ведет меня по пути прямому» (Пс. СХ1ЛН, 10).

Чистота, Святость есть чистота. Идея духовной чистоты нам привычна и может казаться нам простым синонимом святости, но на самом деле в ней заключена глубокая мысль, несомненно связанная с библейским учением об образе Божием. Иметь чистую душу или жизнь значит очистить их от грязи (от всего лишнего и извращающего) и восстановить их такими, какими они должны быть по природе. Природа же человека сотворена по образу Божьему. Следовательно, очистить душу от зла равносильно тому, чтобы восстановить в нас образ Божий. Понятно поэтому, что чистота духа так важна в нашем отношении к Богу: чистый духом близок Богу уже одним своим богоподобием и путь к Богу не закрыт для него грехом.

Ветхий Завет много занимается внешней или обрядовой чистотой (см., напр., кн. Левит). Однако, он знает и о духовной чистоте и, в частности, о связи ее с богообщением. Всем известны слова пятидесятого Псалма: «сердце чистое сотвори во мне, Боже, и дух правый обнови во мне; не отвергни меня от лица Твоего и Духа Твоего Святого не отними от меня». Псалом сопоставляет чистоту сердца и праведность духа с присутствием в нас Духа Божия и радостью спасения… В книге Бытия мы находим ясное утверждение, что человек сотворен по образу и подобию Бо–жию, но в других книгах Ветхого Завета эта идея прямо не высказывается. Только книга Премудрости Соломона говорит, что Бог создал человека «образом вечного бытия Своего» (И, 23), а Иисус, сын Си–рахов, упоминая об образе Божием, описывает духовные свойства человека и заключает: «величие Славы видели глаза людей и славу голоса Божия слышало ухо их» (XVII, 1–13)… Возможно, что до явления Христа нельзя было говорить об очищении образа Божия в человеке с такой силой, с какой это стало естественно в Церкви.

Преодоление греха.Если путь богообщения есть путь святости, то он есть и путь борьбы с грехом. Всякий грех есть грех против Бога и противление воле Божией (Пс., xxxix, 9, СУ1, И). «Пред Тобой одним я согрешил», говорит Псалом (Ь, 5). Мы не чувствуем этого, потому что не думаем о Боге и в нравственном законе не видим божественной правды. Но Ветхий Завет не знает отвлеченной нравственности: все законы бытия от Бога, поэтому всякое нарушение их есть вина перед Богом. Безгрешность невозможна для падшего человека. Иов отрицает, что он заслужил страшное наказание, его постигшее. Но вся книга Иова полна чувства недостоинства человека перед Богом. «Человек праведнее ли Бога? и муж чище ли Творца своего? Вот, Он и слугам Своим не доверяет и в ангелах Своих усматривает недостатки, тем более в обитающих в храминах из брения (людях)» (iv, 17–19). «И небеса нечисты в очах Его, тем более нечист и растлен человек, пьющий беззаконие, как воду» (xv, 14–16). Однако, Бог и не требует от человека совершенной праведности. Богу нужна лишь вера и любовь, смирение и покаяние. «Сердце сокрушенное и смиренное не унизит Бог». Нераскаянность в грехах не только оставляет неисцеленной нашу душу, но оказывается изменой Богу. Писание изображает союз Бога с людьми, как брак; вероотступничество и грех, как измену. Милосердие Божие достигает такой степени, что Бог готов простить неоднократные измены и вернуть к Себе изменившую Ему «жену». (Ис., ЫУ, Иез., xvi). «Как жену оставленную и скорбящую духом призывает тебя Господь, как жену юности, которая была отвержена» (Ис., ЫУ, 6). Милосердие Божие и Его верность нам бесконечно превышают наше раскаяние, но мы должны по меньшей мере обратиться к Богу. «Живу Я, говорит Господь Бог: не хочу смерти грешника, но чтобы обратился он от пути своего и жив был» (Иез., xxxiii, 11). «Обратитесь к Тому, от Которого вы так отдалились, сыны Израиля!» (Ис., xxxi, 6). Бог может сделать грешников «белыми, как снег», не необходимо, чтобы они сами «перестали делать зло и научились делать добро» (Ис., i).

Сила, охраняющая нас от заблуждений и падений, есть страх Божий. Достаточно прочесть первую главу книги Иисуса, сына Сирахова, чтобы убедиться в том, что страх Божий не есть боязнь Бога, но крайнее благоговение перед Ним и постоянное памятование о Нем. Поэтому страх Божий утверждает нас в любви, «отгоняет грехи», дает нам веселие и радость; главное же он есть начало и венец мудрости. «За смирением следует страх Господень» (Пр., XXII, 4).