– Что происходит? – спросил мой отец.

– Твой двойник пока будет представлять тебя в этом узилище.

– Ладно, – заявил Корвин. – Делай то, что сказал призрак.

Я так и сделал. Отец повернулся и протянул руку в камеру.

– Спасибо, дружище.

– Не за что, – ответил двойник, пожимая руку. – Удачи.

– Пока.

Я закрыл и запер дверь камеры. Повесил ключ на гвоздь и повел отца к пути. Тот пропустил нас сквозь себя.

Когда мы прибыли в часовню, отец отвел руку. Должно быть, полумрак не раздражал глаза. Опередив меня, он направился к алтарю.

– Нам надо идти, папа.

Он усмехнулся. Поднял свечку и зажег ею одну из прочих, угасавших, видимо, в определенном порядке.

– На собственную могилу я уже писал, – объявил он. – Не могу отказать себе в удовольствии поставить самому себе свечку в собственной часовне.

Не глядя на меня, отец протянул руку:

– Дай мне Грейсвандир.

Я стянул с шеи оружие и передал ему. Корвин опоясался ремнем и ослабил клинок в ножнах.

– Все в порядке. Что теперь? – спросил он.

Я стал быстро соображать. Если Даре известно, что я в прошлый раз выходил сквозь стены – а такое, в общем-то, вполне вероятно, – тогда стены могут так или иначе превратиться в ловушку. С другой стороны, если мы используем тот путь, которым я пришел сейчас, то вполне можем встретить сбегавшихся по тревоге стражников.

Проклятье.

– Пойдем, – сказал я, возбуждая спикарт, и приготовился унести нас при любом намеке на бесцеремонное вмешательство. – Учти, что наш побег включает в себя левитацию.

Я вновь взял его за руку, и мы приблизились к пути. Как только путь включился, я раскинул энергетическую паутину и по прибытии подкинул нас над полем из клинков и цветов.

Из коридора донеслись звуки шагов. И тогда мы прыгнули в покои Юрта, так как они казались местом, куда в последнюю очередь заглянут, разыскивая человека, сидящего в темнице; кроме того, я знал, что именно сейчас Юрту его апартаменты не понадобятся.

Корвин растянулся на кровати и покосился на меня.

– Между прочим, – сказал он, – спасибо.

– Всегда рад, – ответил я.

– Ты вполне уверен насчет этого места?

– У нас не слишком большой выбор, – сообщил я ему.

– Тогда как насчет рейда по холодильнику, пока я одалживаю у твоего брата ножницы и бритву?

– Чего бы тебе хотелось?

– Мясо, хлеб, сыр, вино, может, кусок пирога… Посвежее и побольше. А еще – ты многое должен мне рассказать.

Итак, я проследовал на кухню по знакомым с детства залам и коридорам. Здесь горело лишь несколько свечей, тлели очаги. Вокруг никого.

Я направился в кладовую и завалил поднос необходимыми яствами, добавив фруктов, что попались под руку. Я чуть не уронил бутылку вина, когда услышал у дверей резкий вдох.

Это была Джулия, задрапированная в синие шелка.

– Мерлин!

Я подошел к ней.

– За мной должок – несколько извинений, – произнес я. – Готов принести их.

– Я слышала, что ты вернулся. Говорят, ты станешь королем.

– Забавно, я тоже это слышал.

– Тогда будет непатриотичным злиться на тебя, не так ли?

– У меня и в мыслях не было тебе навредить, – сказал я. – Ни телесно, ни как-то иначе.

Внезапно мы оказались друг у друга в объятиях. Долго это длилось, наконец она промолвила:

– Юрт утверждает, что вы теперь друзья.

– Что-то вроде того.

Я поцеловал ее.

– Если мы снова будем вместе, – сказала Джулия, – он, наверное, опять постарается убить тебя.

– Знаю. И на этот раз результаты могут оказаться по-настоящему катастрофическими.

– Куда же ты сейчас собираешься?

– Есть одно дельце – на несколько часов.

– Почему бы тебе не заглянуть, когда ты закончишь? Нам много о чем нужно поговорить. Я остановилась в покоях, именуемых Глициниевой Комнатой. Знаешь, где это?

– Да, – сказал я. – С ума сойти.

– Увидимся позже.

– Наверное.

На следующий день я отправился к Краю, так как услышал сообщение, что ныряльщики в Преисподнюю – те, что ищут артефакты творения за пределами Края, – впервые за поколение приостановили свои операции. Когда я расспросил их, они сообщили мне об опасной активности в глубинах: вихрях, огненных ветрах, потоках новообразовавшегося вещества.

Забравшись в укромный уголок и глядя вниз, я воспользовался своим спикартом, чтобы расспросить второй. Когда я снял защитную оболочку, в которую заключил его, он затянул неизменную песенку: «Иди к Мандору. Коронуйся. Повстречайся с братом. Повстречайся с матерью. Начинай приготовления». Я вновь укутал и спрятал лжеспикарт. Вскоре он начнет подозревать, что я за пределами его контроля. Стоит ли беспокоиться по этому поводу?

Я мог бы просто скрыться: уйти с отцом, помочь ему во всем, что может возникнуть вокруг его Образа. Я мог бы даже закопать там оба спикарта, приумножив мощь того места. Если припрет, моя собственная магия останется при мне.

Беда в том, что мои проблемы коренились именно здесь. Я был выношен и выкормлен, дабы стать идеальным царствующим лакеем, под контролем матери и, вероятно, брата Мандора. Я любил Амбер, но также я любил и Двор Хаоса. Бегство в Амбер, где я пока буду в безопасности, решит мои личные проблемы не более чем побег с папой или возвращение в Тень Земля, которую я тоже люблю, с Корал или без нее. Проблема была здесь… во мне самом.

Я призвал облако, чтобы перенести меня к подъемному пути, возвращающему в пределы Всевидящих. По дороге обдумал то, что нужно сделать, и пришел к выводу, что боюсь. Если дела зайдут так далеко, как это вполне возможно, то очень вероятно, что я умру. Или я сам прикончу того, кого убивать не хочу.

Так или иначе, следует принять решение, или не видеть мне покоя на этом полюсе моего существования.

Я прошел у лилового потока под зеленым солнцем в зените жемчужного неба. Позвал серо-лиловую птицу, и она прилетела и села мне на запястье. Не отправить ли ее в Амбер с посланием для Рэндома?.. Однако как я ни старался, я не сумел составить даже простенькой записки. Слишком многое зависело от многого, слишком все взаимосвязано. Рассмеявшись, я освободил птицу, прыгнул с берега и проложил еще один путь под водой.

Вернувшись ко Всевидящим, я направился в скульптурный зал. К тому времени я понял, что и каким образом мне следует делать. Я стоял там, где уже стоял – давно ли? – разглядывая массивные конструкции и замысловатые фигуры.

– Призрак! – промолвил я. – Ты здесь?

Ответа не последовало.

– Призрак? – повторил я громче. – Ты слышишь меня?

Ничего.

Я вытащил колоду, нашел сияющий круг – Козырь для Колеса-Призрака, – и достаточно пристально вгляделся в него, но карта холодеть не торопилась. Вполне объяснимо, учитывая некоторые странности пространства, к которому давал доступ этот зал.

Я поднял спикарт. Использовать его здесь и на нужном мне уровне – то же, что включить охранную сигнализацию. Воистину…

Я нежно тронул карту силовой линией, пытаясь увеличить ее чувствительность. Сосредоточился.

Опять ничего. Приложил еще больше силы..

Последовало ощутимое охлаждение.

– Призрак, – проговорил я сквозь зубы, – это важно. Иди ко мне.

Нет ответа.

Тогда я послал энергию прямо вовнутрь. Карта начала светиться, на ней выступили ледяные кристаллы. Вокруг раздалось легкое потрескивание.

– Призрак? – повторил я.

Затем появилось слабое ощущение его присутствия, и я поднажал. Карта раскололась у меня на ладони; оплетя ее паутиной сил, я удержал все части вместе. Карта выглядела как маленькое витражное окно. Я продолжал тянуться сквозь нее.

– Папа! Я в беде! – донеслось до меня.

– Где ты? В чем дело?

– Я последовал за тем существом, которое встретил. Преследовал ее… его… это. Почти математическую абстракцию. Звать Кергмой. Был схвачен здесь, у границы четно-нечетно-мерности, где закручиваюсь в спираль. Хорошо провел время, пока…