Когда ребёнок впервые зашевелился, дома был чуть ли не праздник. Я сидела на кухне с Ниной, и пока она готовила обед, грызла фундук, слушая её очередные рассказа и почувствовала, как внутри что-то шевельнулось. Ощущения были настолько необыкновенные, что я застыла, так и не донеся к открытому рту очередной орешек. Нина сначала испугалась, увидев выражение моего лица, а потом долго держала руку на животе, пытаясь уловить новое движение. Сева же, приехав домой, вообще прилип ухом к моему животу и не отпускал, пока не услышал то, что хотел, а затем повёз нас с Ниной в ресторан, чтобы отметить это знаменательное событие. Правда Нина сопротивлялась, говоря, что и дома можно устроить праздник, но Сева, как обычно был непреклонен, и делал в первую очередь то, что сам считал нужным.

   На двадцатой неделе, в начале декабря, сонливость отступила, а животик уже прилично округлился, хотя и не совсем дотягивал до нормы. В свободном свитере и верхней одежде определить, что я беременна было практически невозможно, но доктор говорил, что в этом ничего страшного нет. Сева же, который теперь постоянно ходил со мной к доктору и в школу будущих родителей, успокаивал меня и себя тем, что наша дочь просто телосложением будет похожа на меня. И говорил, что наоборот это хорошо, потому что девочку в метр восемьдесят семь ростом и весом, килограмм в девяносто, ему будет весьма неудобно воспитывать.

   Седьмого декабря приехав домой, он сказал, что пятнадцатого числа состоится какой-то благотворительный вечер и пришло время наконец-то явить миру мою персону, в качестве его будущей жены.

   Вопрос о браке мы с ним никогда не обсуждали, потому что меня и так всё устраивало, а Сева никогда не поднимал этот вопрос, но в тот день он говорил о нашем бракосочетании с такой уверенностью, что говорить ему что-то не было смысла. А вот появление на вечере, где собирался весь бомонд, меня не радовало, потому что я, когда-то, вела активную жизнь и сейчас не имела желание к ней возвращаться, и тем более восстанавливать прежние знакомства. Но, Сева сказал, что он и так пренебрегает светской жизнью, а на этом вечере будет много людей, которые в будущем могут стать его заказчиками, и мне пришлось, скрипя сердцем, согласиться с ним туда пойти.

   На подготовку у меня была неделя, и я постаралась потратить её с пользой, но не для того, чтобы покрасоваться на вечеринке, а чтобы Севе было не стыдно появиться со мной в обществе. Ответственно подойдя к выбору одежды, я четыре дня методично объезжала всю Москву в поисках красиво платья, в котором мой животик не так будет бросать в глаза, и которое при этом не будет смотреться, как мешок. В конце концов, я нашла то, что мне нужно. Выбор был остановлен на коротком, по колено, шёлковом платье рубинового цвета. Глубокий квадратный вырез на завышенном, облегающем лифе выгодно подчёркивал увеличившуюся грудь, а складки, идущие сразу под лифом, скрывали мой животик. Критично осмотрев себя в зеркале после примерки, я даже пошла на жертвы и купила туфли на шпильках, хотя сомневалась, что после долгого перерыва долго смогу вынести хождение на них.

   "Эх, чего не сделаешь ради любимого человека!" - подумала я, пятнадцатого числа, придирчиво осматривая себя в зеркале и заново привыкая к хождению в обуви на каблуках. "И для пятого месяца беременности я выгляжу вполне прилично" - сказала я себе. Поправилась я всего килограмма на три от своего обычного веса, и если не приглядываться, то о моей беременности невозможно было догадаться, что меня радовало.

   Смотреть на себя в таком виде было непривычно. Впервые за полтора года я съездила в салон красоты, чтобы сделать что-то приличное на голове и привести себя в порядок. В итоге на меня из зеркала смотрела девушка с распущенными волосами, уложенными мягкими волнами, лёгким макияжем и стильном платье.

   "Интересно, а что Сева скажет? Ведь он даже накрашенной меня никогда не видел, не говоря уже о полном параде". Ответ на этот вопрос я получила, когда он вошёл в спальню, чтобы поторопить меня.

   Остановившись, он, наверное, с минуту удивлённо смотрел на меня, а потом широко улыбнулся и сказал:

   -Ты хамелеон! Без косметики и в обыкновенной одежде ты смотришься милой, симпатичной девчонкой, а в этой одежде, накрашенной и с причёской - светской львицей, знающей себе цену.

   -Только не надо думать, что теперь я каждый день буду городить себе на голове гнездо или наводить румянец на щеках, - ехидно ответила я, наслаждаясь произведённым впечатлением.

   -Сделай такое одолжение, - в тон, ответил он. - Оставайся сама собой. Светские львицы у меня уже в печени сидят. Твои кратковременные обращения я буду выносить с большим удовольствием, но постоянно жить рядом с такой дамой не хочу, - а потом с улыбкой протянул мне руку, которую прятал за спиной. Вручив большой футляр, он поцеловал меня и нежно прошептал: - Я долго пытал Нину, и она назвала мне цвет платья, поэтому я решил купить к нему пару безделушек.

   Открыв футляр, я онемела. На чёрном бархате лежало изумительное колье и серьги к нему. Кроваво-красные рубины были обрамлены в золото, а вокруг каждого из рубинов шла россыпь бриллиантов, и вся эта красота переливалась цветами радуги в свете ламп.

   -Ооо! - выдавила я, боясь даже представить, сколько оно может стоить.

   -Ни "ооо", а дополнение к твоему платью, - весело сказал он. - Но это ещё не всё, - и достав что-то из кармана смокинга, хитро посмотрел на меня. - Ты у нас девушка своенравная и к некоторым вещам привыкаешь долго, поэтому я решил дать время, чтобы ты кое к чему привыкла, - разжав ладонь, в которой оказалась коробочка, он раскрыл её и, достав оттуда кольцо, сказал: - Это ещё не предложение выйти за меня замуж, а так сказать, подготовка к нему, чтобы, когда я буду тебе его делать, ты мне точно сказала "да".

   Одев на палец кольцо с бриллиантом, он с улыбкой посмотрел на меня, а я почувствовала, как на глаза навернулись слёзы.

   -Обязательно было делать это сегодня? - стараясь говорить недовольно, спросила я, чувствую, что чего доброго от счастья расплачусь. - Сейчас начну на радостях лить слёзы, и придётся умываться.

   -Я всегда знал, что за твоими колючками прячется сентиментальная, добрая и мягкая девушка.

   -Если ты кому-то об этом скажешь, я больше не буду играть с тобой в твоей песочнице, - ответила я, стойко пытаясь не расплакаться.

   -Буду молчать как рыба, - торжественно поклялся он. - Ну что, поехали?

   -Поехали, - ответила я и улыбнулась.

   Через час мы уже были на месте и, вздохнув, я нацепила на лицо фальшивую улыбку, и мы вошли в зал.

   Первые пятнадцать минут всё шло хорошо. Сева, лопаясь от гордости, познакомил меня с парой своих друзей, и мы мило общались с ними. Потом к нам присоединился ещё один мужчина с холёной блондинкой и когда Сева представил его, назвав Михаилом Кольцовым, я поняла, что это один из моих бывших клиентов. Было так непривычно лично познакомиться с человеком, которому когда-то оказывала услуги и про себя я порадовалась, что мне хватило ума не встречаться со своими клиентами лицом к лицу. Для всех я была просто девушкой Севы и меня это устраивало.

   Когда же к нам присоединился мужчина с красивой брюнеткой, я почувствовала, как Сева напрягся. Сначала я ничего не поняла, но когда он назвал её Светланой, а она бросила на меня полный пренебрежения взгляд, до меня дошло, что это за Света. Она смотрела на меня с таким отвращением, как будто я была мелкой букашкой, которая посмела протестовать против экскаваторов, и я ощутила, как внутри поднимается волна ехидства. Высокомерно улыбнувшись, я окинула её не менее презрительным взглядом, а потом вызывающе посмотрела в глаза, как бы говоря: "Давай, милочка, скажи только что-нибудь, и я сотру тебя в порошок".

   Мой взгляд, по-видимому, вывел её из себя, и она произнесла, обращаясь к своему спутнику:

   -Раньше на такие вечера собирался только цвет общества, а сейчас зовут кого попало. Правда, дорогой?