Он даже несколько раз в день звонил ей с работы, чтобы узнать, как она.

— Я люблю тебя, — неизменно говорил он в конце разговора.

— И я люблю тебя, — откликалась Сюзан. Все это время Сюзан готовилась к поездке за границу. Она предложила Этьену устроить второй медовый месяц, и он горячо поддержал эту мысль. Сказал, что сам все организует, и просил ее ни о чем не беспокоиться.

За эти дни она лишь один раз появилась на работе, да и то, чтобы провести совещание и передать дела на время ее отсутствия. Сколько времени ее не будет в городе, Сюзан и сама не знала. Этьен считал, что не стоит ограничивать медовый месяц определенным сроком, ведь именно любовь, в конце концов, главное в их жизни. С чем, с чем, а с этим Сюзан не спорила.

Она успела пройтись по магазинам, накупила новых костюмов и платьев, приобрела модные бикини — ведь не в Арктику же они поедут! — и теперь с нетерпением ожидала дня отъезда.

И вот этот день наступил. Сегодня, подумала Сюзан, сегодня мы полетим… Она еще не знала куда. Знала лишь, что Этьен уже заказал билеты, а самолет отправляется то ли в семь, то ли в половине восьмого вечера.

И вдруг именно сегодня Этьен ни с того ни с сего завел речь о лошадях. С чего бы это вдруг? — подумала она, включая кофеварку. Этьен сидел за столом, стоявшим посреди кухни. Украдкой он смотрел на нее влюбленными глазами, но старался не подавать виду, что любовь сводит его с ума. Когда Сюзан бросала на него взгляд, он принимал сосредоточенный, невозмутимый вид, изображал, что выуживает апельсиновые зернышки из стакана с соком или вдруг принимался намазывать густым слоем джема тост.

— Кофе готов! — провозгласила Сюзан и поставила ему одну чашечку. Другую взяла себе и сделала глоток. — Так я не поняла, что там насчет лошадей?

— Увидишь, — загадочно ответил Этьен.

Сразу после завтрака они отправились в березовую рощу, примыкавшую к поместью и входившую во владения Этьена. Оставив машину у развилки, они вышли и направились к опушке. Здесь Сюзан была впервые. Вокруг не было ни души, но тропинка была утоптанная, да и Этьен шел уверенным шагом, явно зная, куда направляется.

В конце концов, ему видней, решила Сюзан, пробираясь вслед за ним сквозь густой кустарник.

Этьен вдруг резко остановился.

— Подожди меня здесь, — произнес он и, не дожидаясь ее реакции, направился куда-то, скрывшись за деревьями.

Сюзан не знала, что и думать. Его шаги затихли в отдалении. Ей показалось, что она слышала, как он что-то сказал, но не ей — ему ответил мужчина. Затем раздался скрип, послышались шаги, и еще через минуту Этьен вырос перед ней.

— Закрой глаза, — заговорщическим тоном произнес он.

Сюзан была в полном недоумении, но повиновалась.

Она услышала шорох прошлогодних листьев под его и еще чьими-то ногами! Или ей показалось?

Что-то мягкое ткнулось ей в лоб. Собака? Да нет, таких больших собак не бывает.

— Можешь открывать! — услышала Сюзан голос Этьена.

Лошади!

Вороной и гнедой жеребцы стояли перед ней. Этьен привел их под уздцы, и они стояли перед ней все трое: Пегас (так звали гнедого коня), Мунлайт (это вороной) и Этьен. Гривы их трепал ветер, волосы Этьена тоже развевались. Он похлопал вороного по спине. — Ну как, нравится?

От восторга Сюзан потеряла дар речи. В далеком детстве у нее была своя лошадь. Линии, так ее звали. Они не чаяли друг в друге души. Отец не разрешал Сюзан скакать во весь опор. Ей и самой нравилось неспешно ехать по лесу верхом, чувствовать себя такой большой, чуть ли не выше деревьев, размышлять о своем. Они часто вот так ездили с отцом и болтали. Он рассказывал ей про свою работу.

Но как-то раз с Линии случилось нечто странное. То ли жара так на нее подействовала, то ли Сюзан чем-то ей не угодила, но где-то в самой гуще леса она скинула ее, да так, что она вся вымазалась в грязи и едва не угодила в овраг. Поднявшись наконец с земли, Сюзан обнаружила, что одежда превратилась в лохмотья, а колено нестерпимо болит.

К счастью, в этой поездке ее тоже сопровождал отец. Он не успел далеко уехать. Слабым голосом она позвала его, он тут же вернулся и, засучив брючину, осмотрел ее ногу. Его диагноз позже подтвердил врач: перелом! Сюзан уже забыла, как ее тогда доставили в больницу, но твердо знала одно: с тех пор, как она ни упрашивала отца, больше на лошадь ей сесть не удалось.

Прошло время, Сюзан повзрослела. Теперь при желании она могла завести себе целую конюшню, да все было недосуг.

Как-то, еще до того, как они с Этьеном поженились, она рассказала ему об этом случае. И вот, оказывается, он ничего не забыл.

— Боже, он прелестен! — сказала Сюзан, показывая на вороного.

Она потрепала коня по гриве и, не удержавшись, поцеловала его в морду. Так вот почему Этьен настаивал, чтобы она надела брюки и сапоги! Он собирался подарить ей лошадь. И лишь хотел узнать, какую лучше: вороную или гнедую.

— Вижу, Пегас не произвел на тебя впечатления, — с улыбкой произнес Этьен. И, не слушая протестов Сюзан (он-то понимал, как очаровал ее Мунлайт!), с легкостью вскочил в седло.

Сюзан тоже не ждала приглашения. Она еще раз похлопала своего Мунлайта по холке, вставила ногу в стремя и взлетела на спину лошади.

— Ты удивительно грациозна! — заметил Этьен.

— Знаю, — отвечала Сюзан.

Еще бы! Сколько раз в детстве она проделывала эту операцию!

Лошади шли неспешным шагом. Слышался мерный цокот копыт. Этьен подвел Пегаса поближе, наклонился к Сюзан и поцеловал ее.

— Спасибо, любимый!

— За Мунлайта?

— И за него тоже. А еще — за то, что ты всегда рядом.

Сюзан потянулась. Как хорошо!

Великолепная природа Средиземноморья… Элитные курорты, знаменитые пляжи, голубое, без единого облачка небо и серебристая гладь моря.

Этьен сам выбрал место, где они проведут медовый месяц, заказал билеты, арендовал великолепную яхту, и они пустились в свое романтическое плавание.

Так прошла целая неделя. Безмятежные дни и ночи, насыщенные любовью. Воистину идиллия!

Сюзан поправила солнечные очки и уронила соломенную шляпку, прикрывавшую лицо. Почему-то ей вспомнилась Лиза Шеридан. В последний раз на ней тоже были солнечные очки.

Боже, какая-то пытка! Даже здесь, на яхте, в безбрежном море Лиза продолжает преследовать ее.

— Забудь обо всем, — сказал Этьен негромко.

Он чувствовал то же, что и она, читал ее мысли. Стоило ему заметить даже малейшее напряжение в ее лице, и он уже спешил на помощь, желая избавить ее от болезненных воспоминаний. Настоящий хранитель сердца!

От загара его кожа приобрела красивый бронзовый оттенок. Этьен наклонился к ней, Сюзан погладила его бицепсы.

— Ого! — произнесла она полушутя.

Этьен дотронулся до ее живота. Его рука спустилась ниже, к бедру. Он наклонился и поцеловал ее.

— Боже, местные жители будут шокированы! — с притворным негодованием сказала Сюзан.

Этьен рассмеялся.

— Вокруг ни души.

— А ты забыл про бинокли, папарацци и особые камеры?

Ей было лень даже пошевелиться. Нет, не лень, это что-то иное. До этого ей было тепло, теперь стало жарко. Место желания заняла страсть.

— Может, спустимся в спальню?

Сюзан усмехнулась.

— Ты что, серьезно?

Она вытянула руку и пощекотала его грудь.

Он улыбнулся, обнажив великолепные белые зубы.

— А ты нет?

Сюзан сделала вид, что раздумывает.

— Убеди меня. Вдруг получится?

Уж что-что, а убеждать он умеет, дай Бог каждому! От одной мысли об этом ее сердце учащенно забилось.

Этьен прикоснулся к ямочке на ее шее.

— Ну, если тебе разонравилось…

Сюзан ухватила пальцем волосок на его груди.

— Не играй со мной…

Она не успела договорить. Он прижал ее к себе, страстно поцеловал и понял: она — моя! Он — мой! — сказала себе Сюзан.

— Ну как? — спросил Этьен. Сюзан облизала губы.

— Хорошо, убедил. Будь по-твоему.