Под нажимом горячих губ Деби непроизвольно приоткрыла рот — так сладок был этот миг. И когда его язык проник внутрь, стон наслаждения вырвался у нее.

В ту же секунду Барт вдруг отстранился, чем поверг Деби в недоумение. В его взгляде сквозила та же знакомая усмешка.

— Видишь? Ты ничуть не изменилась. Как была озабоченной вожделением, вернее сексом, сучкой, так и осталась…

Да, с горечью подумала Деби, осознав весь ужас произошедшего. Ей стало стыдно за собственную слабость перед ним. За то, что нет сил ни воспротивиться, ни хотя бы попытаться поставить его на место.

Слезы отчаяния заблестели в глазах Деби. Сегодня в какое-то мгновение ей померещилось, будто они оба готовы забыть о прошлом и, возможно, даже могут стать друзьями. Напрасные надежды! Проглотив появившийся в горле комок, она не без усилий произнесла:

— Передай пожалуйста своей бабушке — буду рада, если торт ей понравится, а мне, пожалуй, сейчас лучше уйти. Вижу, я зря теряю здесь время.

Повернувшись, Дебора решительно направилась к своей машине, громко захлопнула дверцу и повернула ключ зажигания. Барт что-то прокричал ей, но она не реагировала, а когда разворачивалась и давала задний ход, чуть не задела его машину. Наконец выжала до предела педаль газа и рванула вперед.

В зеркале заднего вида заметила Барта, стоящего в облаке поднятой ею пыли и смотрящего ей вслед.

— Мерзавец, — судорожно прошептала Деби и ударила кулаком по рулю. — Вот мерзавец!..

Проклятье сорвалось с губ Барта. Затем еще одно. И еще. Он казнился и каялся за свой поступок. Кем, черт побери, себя вообразил, как посмел так унизить женщину? И, собственно, за что? За то, что та с удивительной пылкостью ответила на поцелуй? Сам-то, ханжа, сколько раз искал наслаждение с теми, к кому на самом деле был равнодушен, однако не хотел сдерживать свои чисто плотские желания?..

Только глупый юнец, втайне неравнодушный к Деби, мог тогда бросить ей в лицо обвинение в похотливости. Но взрослый, опытный мужчина не должен демонстрировать подобные гнусные намеки, если он не полный, законченный идиот.

Барт Палмер, тебя мало повесить, утопить, четвертовать. Ни одна женщина не заслуживает такого отношения и такой обиды — даже Дебора Фарроу!

— Что это ты застыл посреди дороги? — послышался с веранды голос бабки. — И где мисс Фарроу?

Барт вздохнул и медленно побрел к дому, захватив по пути коробку, которую оставил здесь не более двух минут назад. Всего две минуты! Ему отчаянно захотелось вернуть их и все переиграть заново. Тогда наверняка справился бы с вдруг охватившим его жгучим желанием поцеловать ее, чтобы доказать… Черт побери, а что он, собственно, хотел доказать?..

На самом деле, наверное, лишь одно: ему наконец удалось вырвать ее из своего сердца, он способен оставаться безразличным к этим манящим пухлым губкам. Но получил доказательство лишь об обратном: Деби, как и прежде, не оставляла его равнодушным. И не только физически. На сей раз она задела его душу, заставив почувствовать стыд, раскаяние, желание извиниться за нанесенную ей обиду.

— Послушай, Барт, — обратилась к нему Урсула, когда он с коробкой в руках поднимался по ступенькам. — Что произошло? Что ты натворил?

— Я оскорбил ее, бабушка. Вот и все, что я натворил.

— Ну, это не новость. Сколько вас помню, вы вечно как кошка с собакой. Доброго слова не сказали друг другу. Но обычно Дебора давала тебе достойный отпор. Почему теперь сбежала, поджав хвост?

Барт тяжело вздохнул.

— На этот раз, пожалуй, я зашел слишком далеко.

Брови старушки поползли вверх.

— Каким образом?..

— Давай не будем обсуждать это, ладно? В конце концов, я отделался от нее, не так ли? Разве ты сама в газете не высказала желание, чтобы Фарроу оставили тебя в покое?

В лице Урсулы проскользнула тревога.

— Ты хочешь сказать, она больше не вернется? Никогда?

— Ради всего святого, реши главное наконец, — раздраженно бросил Барт. — Либо ты продаешь ферму, либо нет! — И вдруг совсем не доставившая ему радости догадка мелькнула в голове. — Боже мой, Урсула, неужели твои гневные высказывания в газете всего лишь уловка, чтобы вытянуть из Фарроу побольше денег?

— Вот и нет! — возмущенно запротестовала та. — Ты же знаешь, я не из жадин!

По тому, как Урсула отводила глаза, Барт понял: она не говорит правды. Во всяком случае… всей правды.

— Я вижу, ты что-то задумала! Лучше перестань юлить и отпираться.

— Не смеши, что я такого могла задумать?

— Не знаю. Пока не знаю.

— Ты очень подозрителен, Барт. И слишком поспешно начинаешь судить о людях плохо.

Он вспомнил Деби и нахмурился.

— Возможно, ты права. Но оставим психологию.

— Оставим. Боже, я давно зажгла газ и сейчас чайник, должно быть, взорвется.

Вслед за Урсулой Барт миновал прихожую, положив по пути телефонную трубку на рычаг, в кухне на середину стола поставил торт, огляделся и сразу обнаружил несколько коробок. Его подарки — хлебопечка, электрический чайник, новая мясорубка — все это осталось без употребления.

— Ты хотя бы ради интереса попробовала их в деле, — мрачно усмехнулся он.

— Я попробовала, Барт, но, поверь, мне трудно разобраться в современных технических премудростях. Не злись на меня, пожалуйста. Я, правда, очень благодарна тебе за подарки. Ничего не поделаешь, в моем возрасте поздно постигать всякие новшества. Чай наливать?

— Давай через полчасика. Пойду огляжу, если не возражаешь, наше хозяйство. — У Барта было сейчас не то настроение, чтобы, как ни в чем не бывало, чаевничать. Урсула в самом деле огорчила его.

Он не появлялся довольно долго. Прошелся по дому, запущенному саду, даже в сарай заглянул. В кухню вернулся в сопровождении собаки, преданно следовавшей за ним по пятам.

— Ты неплохо заботишься о Райте — шерсть как шелковая, но разжирел, обленился и чересчур много лижется. Перед гостьей чуть ли не пресмыкался!

— Да уж, позор!

Барт хмыкнул.

— Хотя он не исключение. Дебора всегда отличалась способностью привлекать к себе существа мужского пола.

— В том числе и тебя? — спросила занятая приготовлением чая Урсула.

— Боюсь, что так, — признался Барт.

— Хм, она очень красивая девушка.

— Уже далеко не Девушка. Ей, по меньшей мере, двадцать восемь. За плечами замужество и черт знает сколько любовников. Дебора Фарроу не из тех, кто довольствуется одиночеством.

— Серьезно? Я что-то не слыхала, чтобы ее имя упоминалось в связи с кем-нибудь из здешних мужчин. Ты же знаешь наш Честер! Стоит барышне остановиться и перекинуться с парнем парой слов — молва тут же уложит их в постель. А про Дебору ни слухов, ни сплетен, уж поверь.

Скорее всего Урсула права, но все равно Барту с трудом верилось, что Деби все три года здесь живет затворницей.

— Да сядь, ради Бога, и не хватай торт! Начни с чего-нибудь более существенного. Возьми ветчину или холодное мясо да поешь как следует. Ты в последнее время осунулся и похудел. Похоже, твоя… Лиз… не проявляет о тебе должной заботы.

Барт закатил глаза. Каждый раз одни и те же причитания! Оказывается, дома, в Бостоне, он плохо питается! Хотя сколько себя помнил, его вес не менялся.

— Тебе прекрасно известно, что я живу один, — буркнул Барт, усаживаясь поудобней.

— Лиз разве не переехала к тебе?

— О, нет! Что за нелепая мысль!

Урсула недоверчиво покосилась в сторону внука.

— А мне казалось… ты собираешься на ней жениться. На Рождество ты ведь гостил в семье ее родителей, разве не так?

— Гостил, ну и что?

— О… извини… Выходит, я ошиблась.

— Это ты меня извини, бабушка. Я должен был приехать в Честер и провести праздники с тобой… Было бы намного приятнее. Честное слово, я скучал по тебе.

Барта тронуло, как растроганная Урсула заморгала, пытаясь скрыть набежавшие на глаза слезы.

— Я тоже скучала по тебе, милый, — тихо сказала она. — Но теперь ты дома…